Армия древних роботов

Крыця перестала изгибаться и принялась говорить быстро и сбивчиво, из-за воя сирены Зил не услышал ни слова, но понял смысл сказанного, потому что внимательно смотрел на ее губы:

– Я всегда и везде хожу босиком. Кожа у меня на ногах не чувствительна ни к колючкам, ни к жару, ни к холоду, так что обувь мне не нужна, понимаешь, моя кожа, мои ноги, вот у тебя руки такие, а у меня…

«Семьдесят два».

Только стоило ей открыть рот, и ее понесло. Карлица рассказала Зилу, что она из команды княжеских шутов, потому что она очень ловкая и умеет жонглировать, и фокусы она просто прекрасно показывает, всем нравится, особенно женам князя, а еще она отлично делает сальто, без разминки садится на шпагат, задорно хохочет – хотите, я вам похохочу, вам понравится, ну, давайте я похохочу, – и когда она смеется, у нее на щеках появляются ямочки, у нее пепельно-серые волосы по щиколотки, если она их распускает, она совершенно седая, уж такая родилась… Когда же она начала рассказывать, что у нее никогда не было молочных зубов, а теми, что проклюнулись сразу после рождения, она может перекусить стальной прут, Зил понял, что и сам не молчит, что он подробно рассказывает Далю о том, как он любит маму и сестру, как скучает по погибшему от руки следопыта бате Лиху, сколько ему всего пришлось пережить, и что он на самом деле полукровка, которого укомплектатор наградил зачем-то «птицей». У говорца рот тоже как открылся, так и не закрывался, и если бы Зил его слушал, то узнал бы много интересного о подземельях Моса, о торговцах бодрящей травой, о том, как говорца нанял генерал Барес, – он ведь твой отец, да, Зил? – чтобы шпионить за князем Мором и доносить обо всем, что происходит в землях чистокровных…

Это все было неправильно, такая разговорчивость не была присуща никому из них, и уж тявкающий что-то Зубастик точно не должен был разевать лишний раз свою пропахшую тухлятиной пасть.

«Двадцать пять… девятнадцать…».

Босые пятки Крыци. Босые пятки. Ну почему они не давали Зилу покоя?! Вот сейчас, перед смертью, третий контур – это не шутки, почему он думал только о ее босых пятках?..

Хохоча, карлица подбежала к нему и, подпрыгнув, зачем-то ударила его ногой. Сработали навыки, полученные Зилом от Фелиса и Бареса, тело само, без участия разума, среагировало на атаку – защищаясь, Зил выставил левую руку, потому что правая висела плетью, он не мог и пальцем на ней пошевелить, ведь файер обглодал ее до костей, оставив конечности лишь тот минимум, который не позволит организму начать ее отторжение. Пятка у Крыци оказалась не только маленькой и мозолистой, но и удивительно тяжелой, будто не пятка это была, а гранитный окатыш, запущенный в Зила вздорной блондинкой Лариссой, погибшей на Поле Отцов и там же воскрешенной Трастом. Голая пятка и левая рука… Мысли путались, вой сирены мешал думать, собраться с мыслями никак не получалось, ну никак! Левая рука, «птица» на левой руке… «птица» открыла замок в верхней комнате Ставки…

«Десять… пять…».

Зил шагнул к рабочей столу, с прибора на котором Крыця устроила весь этот бардак, и приложил к этому прибору «птицу».

И через миг пришло понимание.

Этот прибор – устройство ввода и вывода информации, экран сверхплоского – тоньше человеческого волоса! – монитора, связанный напрямую с суперкомпьютером, прибором из приборов, который был тут везде, пол был частью его, стены были частью его, потолок тоже был частью этого сверхмощного и ужасного умного прибора, и даже столы тоже были его частью, и только разве что диваны тут, в Ставке, не имели никакого отношения к суперкомпьютеру. Но главное, что «птица» и этот суперкомпьютер тут же подружились и обменялись пакетами информации, и вой сирены вместе с угрожающим голосом стихли, а у Крыци сразу пропало желание гримасничать и хохотать. Даль спрыгнул со стола на пол и почесал затылок.

– Тональность этого звука вызывает неадекватное поведение у людей, – в наступившей звенящей тишине пояснил леший теми словами, которые передала ему «птица», которая сама узнала все это и много еще всякого от суперкомпьютера. В этих словах таился смысл, который благодаря «птице» он не столько понимал, сколько ощущал, поэтому ему и трудно было передать это ощущение звуками. – Под воздействием определенных частот и определенной громкости человек полностью теряет способность верно оценить происходящее вокруг, на него нападает болтливость, и при этом он говорит только правду, что позволяет операторам-кибервоинам выявить диверсантов и… А вот и они, последние обитатели Ставки.