Армия древних роботов

Всякий спешил уступить им брусчатку, не желая оказаться на пути у тех, кто вошел в Мос в сопровождении свиты мертвецов.

Молодые щеголи отстранялись от подруг-прелестниц, а те забывали о кавалерах, чтобы побыстрее, подхватив плетеные и тканые юбки, прижаться к бетонной, сплошь в выбоинах стене или же нырнуть в заваленную нечистотами подворотню. Погонщики в страхе – в страхе ли? – спрыгивали с повозок, разрешая волам самим топать, куда им заблагорассудится, торговцы роняли подносы с товаром в дорожную пыль, прибитую тончайшим слоем зелени, и даже дети, странные дети, из кожи которых росли цветы, – Траст и Ларисса переглянулись, одновременно вспомнив визит к Родду, – от ненависти к ним, чужим тут, слишком своенравным, слишком вольным, кривили личики и прятались, точно тараканы, по щелям выбитых дверей и прохудившихся кирпичных кладок. Будто бы спавший до этого город подкинуло, затрясло землетрясением, взбудоражило и окатило ледяной родниковой водой, а потом еще раз окатило, заставив-таки продрать глаза-окна. Нет, город при этом так и не очнулся, но он все же зашевелился, город будто захотел доказать незваным гостям, что он-то жив в отличие от их свиты. Только его доказательства были не очень-то убедительны.

Остановившись посреди опустевшей улицы, Траст шумно – затрепетали ноздри – втянул в себя воздух.

– Детка, чувствуешь запах разложения?

Ларисса с намеком постучала ногтем по тыквенному кувшинчику, полному прохладной и вязкой, как воск, мази. Качнулся пук светлых косиц, собранный на затылке, и зацепил рукоять боевой секиры у Лариссы за спиной.

– Да я столько втерла под нос особого средства для дорогих гостей, что для меня теперь все вокруг благоухает речной мятой, растущей только на берегу Кипяточки…

– …в паре сотен мер ниже по течению от Щукарей и больше нигде, – закончил за нее Траст.

Ларисса больше не называла его толстым, и если поначалу Траста это радовало, придавало ему какой-то особой значимости в собственных глазах, то вскоре сухое обращение по имени начало его тяготить, будто бы блондинка по его же просьбе, устав сопротивляться его же притязаниям, взвалила-таки на него тяжелую ношу. Перестав быть «толстым», Траст будто разом повзрослел и постарел.

Загрохотало, взвыло и закричало неподалеку от городской стены, казавшейся неприступной простому люду, никогда не бывавшему дальше, чем в двух полетах стрелы от родного дома, но не тому, кто видел оборонные сооружения Минаполиса… Там родилась смерть – Траст почувствовал ее так отчетливо, будто сам находился на краю поляны, за свежевырытыми могилами, у болота. Он попытался оградить от этого чувства Лариссу, но она все поняла.

– Воины, которых мы там оставили? – В глазах у нее блеснули слезы. – Там все плохо, да?

– Да. – Скрывать от нее правду было бессмысленно, она ведь могла без спросу все вытащить из головы Траста. – Полукровки напали. Там бой. Многие погибли.

– Молчи. Я не хочу это слушать. – Умерев, Ларисса стала чересчур болезненно воспринимать чужую смерть, будто она обязана была всех защитить и сохранить, а когда ей это не удавалось, настроение у нее портилось, она злилась и впадала в отчаяние.

На улицах Моса было безветренно. Тонким ажурным покрывалом на людях, на брусчатке, на стенах домов и на домашних животных лежала зеленая пыльца. Не посоветовавшись с Трастом, Ларисса выбрала широкую улицу, ведущую от ворот к другой широкой улице, от которой, свернув на совсем уж широкий-преширокий проспект, можно было, никуда уже больше не сворачивая, добраться до княжеского замка и прилегающей к нему площади. Трасту это не понравилось – он предпочел бы двигаться по неприметным улочкам, где народу поменьше. Впрочем, народу и так было немного, люди, встречавшиеся им по пути, шарахались от них, точно Траст и Ларисса – беженцы из района, уничтоженного редкостной заразой, много веков дремавшей в секретных хранилищах и вот вырвавшейся в мир и убившей все живое. О приходе таких беженцев, чудом выживших переносчиков хвори, принято было извещать звоном колокольчиков, подвешенных на лодыжки. Вот только никаких колокольчиков у Траста и Лариссы не было…

– Ларисса, тебе не кажется забавным, что местные от нас разбегаются? Думаешь, Родд им приказывает держаться от нас подальше?

Впереди у стены дома расположилась группа торговцев снедью, выложенной на тележках. Было их с полсотни человек, и они усиленно делали вид, что ждут клиентов.

– Скорее я бы удивилась, если бы они вели себя иначе. – Ларисса вновь постучала ногтем по тыкве с мазью.

В рыжей голове Траста забрезжило понимание. Раньше он не отличался сообразительностью, но он изменился. Ему вспомнилась последняя встреча с Майдасом, приемным отцом Лариссы. Помимо обычной чуши про древнее средство, специально созданное рыбаками для дорогих гостей, тот сказал еще что-то про особое свойство мази кое-кого прогонять далеко и еще дальше, чтоб и духу его не было. Интересно, кого Майдас имел в виду? Неужели жителей столицы?..

– Ларисса, можно мне твоего чудодейственного средства?