Армагеддон No 3

- Игорька в твоем паспорте нет, ты его меняла, когда Игорьку уже восемнадцать было. Так будем продолжать? - спросил Седой. Наталия Сергеевна устало присела на краешек не заправленной постели. Все было кончено.

- Не-ет... А что же я им скажу? Ведь они... Они тоже могут такое... потухшим разбитым голосом сказала она.

- Нет, ничего они больше не смогут, если ты немедля соберешь вещички и свалишь на ближайшей остановке, - жестко сказал Седой.

- Нет, понимаете, у меня... Я... Понимаете, Ямщиков, он должен быть со мной в тамбуре, мне ведь время назначено... Они почувствуют, я это знаю.

Нет у меня выхода! Нет! Мы ужасно живем, если честно... Денег нет совсем... Жить не на что! Игорьку на ботинки сбиться не можем, а они обещали, что все поправится сразу же! Я так устала! Я столько работаю! И я совсем не такая, как вы меня видите, я такая изношенная... Они мне какую-то мазь для морщин дали и кофточку вот эту... - прошептала Наталия Сергеевна, закрыв лицо ладонями.

- Кто? - отрывисто спросил Седой.

- Начальник нашего ремонтного завода господин Восьмичастный и товарищ его... Фамилия у него еще странная, что-то про часы... А господин Восьмичастный, он, на самом деле, хозяин у нас всего-всего в городе...

Городок-то у нас небольшой. Все от него зависит! Деваться некуда! Я тоже удивлялась, откуда он знает про Ямщикова! Ведь это когда было-то! Да и где! Что же мне теперь делать-то? Куда от всех вас деваться? - отчаянно проговорила она.

- Раз Ямщиков должен быть в тамбуре, пускай будет! Но вы меня поняли, я своих слов не меняю. Ему с вами быть нельзя, расстраивать его тоже нельзя, и хозяева ваши ничего не должны заподозрить дурного! - твердо произнес Седой.

- Так что мне делать-то? - растерянно спросила женщина, вытирая слезы.

- А я откуда знаю? Вы в этом раскладе выбраны ложью и обманом! Блядью!

Не я! И не я с этим соглашался, а вы! Но я вас не обманываю! Я немедленно сделаю вот это с Леночкой и Игорьком, закройте глаза, сейчас увидите!

- Не-е-ет! Только не это! - тут же вскрикнула Наталия Сергеевна, послушно закрыв глаза.

- Значит, вы еще неплохо жили до встречи со мной, а? Наталия Сергеевна?

- жестко спросил Седой.

- Я поняла. Не надо больше. Какие вы все жестокие... - всхлипнула Наталия Сергеевна.

- А у нас здесь не шуточки! Иди и отводи глаза всем! Ямщикову, хозяевам, всем! Учти только, что мне ты глаза не отведешь! Нету у меня глаз! - и Седой сдернул черные очки, обнажив пустые глазницы, затянутые розоватой свежей кожицей, подернутой мелкими кровавыми струпьями. В этот момент машинист состава дал приветственный гудок проходящему навстречу товарняку.

Оглушительный вой сирены и стук колес встречного заглушили отчаянный вопль Наталии Сергеевны...

Войдя в купе, Седой отрывисто бросил Флику, рыдавшему на смятой постели: "Выйди из купе! Мне надо побыть одному!" Марина, всхлипывая, поднялась к выходу. Седой закрыл за ней двери и принюхался. В купе проводника приподнял голову с тугих пятнистых колец этот странный змей. В последнее время Седой больше доверял его слуху, чем своему чутью.

Никудышное стало у него чутье.

Потом напряжение там спало. Седой просто понял, что проиграл. Нет, с детьми он, конечно, ничего не сделает, это он погорячился, но вот с этой Наталией... Вдруг он услышал странную песенку в своей голове: "У моей Наталии такие гениталии!" Песенка, исполняемая кем-то шепелявым, свистящим шепотом, так его рассмешила, что он решил ничего этой Наталии не делать.

Да чо там с этой Наталии будет? Просто сейчас придут к нему и глотку перережут, или Флика в коридоре кокнут. И все дела! Чо расстраиваться-то?

Не будет он сейчас на эту стерву свое чудо тратить!

- Правильно, - кто-то тут же согласился с ним непосредственно в его голове.

Седой понял, что уже заснул, поэтому решил спать дальше и ни с кем внутри своей головы не разговаривать. Других забот, блин, полон рот.

- Спи, - тут же согласился с ним кто-то, - я покараулю. Пока. Но учти, до конца я еще ничего решил. Вернее решил, но это не твое дело.

- А ну и хрен с тобой! - подумал Седой, засыпая.

- Тебе того же! - прозвучал в его голове вежливый ответ.

Ямщиков притащился через час в приподнятом настроении духа, взлетел птицей к себе на полку, включил свет, собираясь отдать Седому замыленное им дежурство. Марина зашла в купе почти сразу за ним. Она, не глядя на Седого, молча легла на свою полку, носом к стене. Тут же заснула.

Наплакалась, видно, дура. Нашла из-за кого реветь. Седой понял, что никто из них не поможет ему подготовиться к ночи. Молча, он стал закрывать их жилище сам.

ЧУДО

Мать и дочь сидели на нижней полке напротив Марины, сцепив руки, будто боялись потеряться. От чая они отказались, от постели тоже. Петрович только фыркнул на них и вполголоса сказал Ямщикову: "Гриш, пусть они у вас посидят! У них билетов нет, им только ночь пересидеть. Просились очень. У них денег, видишь, от Москвы только до Казанской ветки хватило. Посадил вот на свою голову!"