«Архивы драконов»

– Присядь, сенешаль, - произнесла Аланда с изящным жестом.
- И расскажи нам ту часть, которую ты не смог обнародовать.

К нам присоединился рыцарь, а так же гном. Рейнард тоже собрался было подойти, но чародейка остановила его взглядом. Ничуть не оскорбившись, он вновь усмехнулся и облокотился о стойку бара.

Все четверо вежливо ждали, когда я продолжу.

– То что я говорю вам, исключительно секретно, - заговорил я, понижая голос.
- Как вам известно, наш добрый король Фредерик отправился на север по приглашению своего единоутробного брата, герцога Норхэмитонского. Многие при дворе отговаривали Его Величество от этой поездки. Никто из нас не доверяет злонравному и алчному герцогу. Но Его Величество всегда был любящим братом, и он поехал на север. Сбылись наши худшие опасения. Герцог держит короля в заложниках и требует в качестве выкупа семь сундуков золота, девять сундуков серебра и двенадцать сундуков драгоценных камней.

– Клянусь оком Паладайна, мы должны сровнять замок этого герцога с землей!
- вскричал Эрик, Рыцарь Розы, опуская ладонь на эфес меча.

– Тогда нам никогда больше не увидеть Его Величество, - покачал я головой.

– Не для этого ты призвал нас сюда, - проворчал Орин.
- Не для того, что бы спасать своего короля. Может, он и хороший король, насколько мне известно, но… - Гном пожал плечами.

– Да, но ведь тебе, Орин, все равно, жив или мертв король людей?
- сказал я с улыбкой.
- И нет никакой причины, по которой тебя это должно было бы заботить. У гномов есть свой собственный король.

– А у некоторых, - прозвучал нежный голосок Аланды, - вообще нет короля.

Я подумал, верны ли слухи о том, что она заманивает в свой замок молодых людей и держит их там, пока они ей не наскучат, а затем превращает их в волков, заставляя охранять свое жилище. Ночью, говорят, можно услышать их тоскливый вой. Глядя в эти прекрасные глаза, я поймал себя на мысли о том, что, может, это того и стоит, - и вновь вернулся к обсуждаемому вопросу:

– Я не открыл вам самого худшего. Наше королевство богато, и я собрал выкуп - знать опустошила свои сокровищницы, их благородные жены пожертвовали своими драгоценностями. Сокровища погрузили в фургоны и готовы были отправить на север, когда… - я откашлялся, пожалев, что не налил себе кружку эля, - огромный красный дракон обрушился с неба и напал на караван с сокровищами. Я пытался сражаться, но… - мое лицо загорелось краской стыда, - я никогда не испытывал такого сковывающего все члены ужаса. Я пришел в себя, лежа на земле лицом вниз, дрожа от страха. Охрана бежала… А на Королевской Дороге сидел дракон. Проклятое чудовище неспешно проглотило лошадей, а затем, схватив когтями фургон с сокровищами, улетело.

– Ты ни в чем не виноват. Это был страх, который умеют вселять все драконы, - авторитетно сказал Орин, имевший многолетний опыт в подобных делах.

– Хотя со мной никогда такого не случалось, я слышал, что страх перед драконом почти нельзя преодолеть.
- Сэр Эрик сочувственно положил свою руку на мою.
- Бесчестная магия лишила тебя мужества, сенешаль. Не стоит стыдиться этого.

– Бесчестная магия, - повторила Аланда, мрачно взглянув на рыцаря. Я видел, что она размышляет над тем, какой прекрасный из него мог бы получиться волк.

– Я видел на своем веку много сокровищ, - отрывисто произнес Рейнард, вздохнув.
- И поверьте мне, это великолепное зрелище. Но в логове этого дракона их должно быть намного больше.

– Несомненно, - подтвердил Орин.
- Не думаешь же ты, сенешаль, что он ограбил только ваше королевство? Мой народ перевозил партию золотых слитков с южных рудников, когда красный дракон - дерните меня за бороду, если не тот же самый, - налетел сверху и скрылся вместе с ними.

– Золотые слитки!
- Рейнард даже облизнулся.
- Сколько они стоили? Все вместе?

Орин бросил на него угрожающий взгляд:

– Не твоего ума дело, Ловкач!

– Меня зовут Искусник, - поправил он, но остальные не обратили на него внимания.

– Я получила известия с востока от моих сестер, - проговорила Аланда, - что тем же самым драконом похищены несколько самых могущественных артефактов, принадлежащих нашему Ордену, вместилищу сокровенных знаний. Я опишу вам их, но это тайна. И они очень опасны для непосвященных, - добавила она с умыслом - специально для Рейнарда.

– Мы тоже пострадали от чудовища, - мрачно сказал Эрик.
- Наши собратья, живущие на западе, послали нам в дар священную реликвию - кость пальца Винаса Соламна. Дракон напал на конвой, истребил всех до единого и унес нашу святыню.

Аланда рассмеялась, состроив гримаску:

– В это я не верю! Зачем дракону заплесневелая старая кость?

Лицо рыцаря ожесточилось.

– Кость пальца была вставлена в бриллиант величиной с яблоко. Бриллиант хранился в чаше, изготовленной из золота, инкрустированной рубинами и изумрудами. Чаша устанавливалась на серебряное блюдо, в которое были вправлены сотни сапфиров.

– А я думал, что вы, праведные рыцари, даете обет бедности, - хитро заметил Рейнард.
- Может, мне стоит опять начать посещать храмы?

Эрик величественно поднялся и, не отводя от вора взгляда, начал медленно вытаскивать меч. Рейнард отступил в сторону, поближе ко мне.

– Спокойно, сэр рыцарь, - произнес я, поднимаясь.- Путь в логово дракона ведет вверх по отвесной скале, где не видно, за что ухватиться и куда поставить ногу.

Рыцарь оценивающе посмотрел на тонкие пальцы и жилистое тело Рейнарда, затем вложил меч в ножны и сел на место.

– Так ты обнаружил логово!
- выкрикнул Рейнард. Он дрожал от возбуждения, и я даже испугался, что он кинется обнимать меня.

– Это правда, сенешаль?
- наклонилась ко мне Аланда. Я почувствовал запах дорогих притираний, от прикосновения кончиков ее пальцев к моей руке меня пробрала дрожь.
- Ты нашел логово дракона?

– Молю Паладайна, чтобы это было так! Я бы с чистым сердцем покинул этот мир, чтобы провести вечность в царстве Паладайна, если бы у меня была возможность сразиться с этой тварью!
- воскликнул Эрик. Подняв священный медальон, висевший на шее, к губам, он поцеловал его, скрепляя благочестивую клятву.

– Потеряв выкуп, собранный, что бы спасти моего короля, - сказал я, - я принял обет не есть и не спать, пока не выслежу, где находиться логово дракона. Много утомительных дней и ночей шел я по следу - то сверкающая монета, то драгоценный камень, выпавший из фургона, указывали мне путь. След привел прямо к вершине, именуемой Черная Гора. День я провел, терпеливо ожидая и наблюдая, и был вознагражден. Я увидел, как дракон покидает свою нору, и знаю, как пробраться внутрь.

Рейнард пустился в пляс по таверне, напевая и щелкая длинными пальцами. Эрик, Рыцарь Розы, по-настоящему улыбнулся. Орин Темный Провидец любовно провел большим пальцем по лезвию топора. Аланда поцеловала меня в щеку.

– Ты должен навестить меня как-нибудь вечером, сенешаль, когда приключение завершиться, - прошептала она.

Все четверо вместе со мной провели ночь в трактире и встали задолго до рассвета, чтобы выступить в путь.

Над нами возвышалась Черная Гора со своей вечно скрытой облаком серого дыма вершиной. Гора получила свое название за то, что некогда изрыгала сверкающий черный камень. Теперь гора лишь иногда урчит, напоминая нам, что еще жива, но никто не может припомнить, когда она последний раз извергала пламя.

Мы подошли к ней на исходе дня. Лучи солнца заливали отвесную стену, по которой нам предстояло взбираться, алым пламенем. До отказа запрокинув голову, я смог разглядеть широкую черную дыру, служившую входом в логово дракона.

– Ни единой зацепки не видно. Клянусь Паладайном, ты не преувеличивал, сенешаль, - нахмурившись, сказал Эрик и провел рукой по гладкому черному камню.

Рейнард рассмеялся:

– Ба! Я взбирался на стены замков, гладкие, как у благородных дам… Э-э, просто скажем, что они были гладкими.

Вор перебросил через плечо моток длинной веревки и взял было еще мешок клиньев и молоток, но я остановил его:

– Может, дракон сейчас в логове. Если это так, то он услышит, как ты вбиваешь клинья в скалу.
- Я посмотрел наверх.
- Тут не так уж и высоко, и только кажется, что тяжело. Заберись и брось нам веревку. Ее будет вполне достаточно.

Рейнард согласился. Он осмотрел поверхность скалы, на сей раз совершенно серьезно, без тени усмешки, затем, к изумлению всех присутствующих, прилип к вертикальной поверхности, как паук, и начал подниматься.

Я знал, что Рейнард хорош в своем деле, но должен признаться, не знал насколько. Я смотрел, как он ползет по отвесной скале, просовывая пальцы в мельчайшие трещинки, цепляясь ногами в поисках упора, повисая иногда на одном усилии воли. Я был потрясен. Он был лучшим. Ни один из живущих людей не смог бы забраться туда.

– Боги с нами в нашем праведном предприятии, - благочестиво сказал Эрик, глядя на Рейнарда.

Аланда сдержала зевок, прикрыв рот изящной ручкой. Орин в нетерпении переминался с ноги на ногу у подножия скалы. Я продолжал следить за Рейнардом, восхищаясь его работой. Он добрался до входа в пещеру и исчез внутри, но через мгновение вышел, показав движением руки, что все спокойно, и сбросил нам веревку. К несчастью, она оказалась слишком короткой - мы, как ни старались, не могли дотянуть до нее. Орин громко выругался. Аланда рассмеялась и, щелкнув пальцами, произнесла какое-то слово. Веревка задрожала и внезапно выросла до нужной длины.

Эрик с сомнением оглядел ее, но подняться наверх можно было только так, поэтому он ухватился за веревку, затем, судя по всему о чем-то подумав, повернулся к чародейке:

– Госпожа, я полагаю, что твои нежные ручки не годятся для того, чтобы обдирать их о жесткие волокна, и одета ты не для карабканья по горам. Если ты простишь мне мою дерзость, я подниму тебя наверх.

– Поднимешь? Меня?!
- Аланда пристально взглянула на рыцаря, затем рассмеялась.

Эрик окаменел; его лицо стало суровым и холодным.

– Прости, госпожа…

– Прости ты меня, сэр рыцарь, - дружелюбно прервала его Аланда.
- Но я не слабая и беспомощная девица. И было бы неплохо, если бы ты это запомнил. И вы - тоже, - посмотрела она на меня и Орина.

С этими словами чародейка вытащила из рукава кружевной шелковый платок и расстелила его на земле. Встав на него, она произнесла слова, похожие на звон колокольчиков. Платок стал твердым как сталь и подниматься воздух вместе с Аландой.

Глаза сэра Эрика широко раскрылись, и он сделал знак, ограждающий от злых сил.

Чародейка уже поравнялась с входом в пещеру, и Рейнард помог ей сойти с платка. Глаза вора чуть было не вылезли из орбит, он почти пускал слюнки, и мы все расслышали его слова:

– Какой бы из тебя, госпожа, получился вор-домушник! Я готов отдать тебе половину… нет, четверть моей доли сокровищ за этот клочок ткани.

Аланда подобрала стальную пластинку, взмахнула ею в воздухе, и платок вновь стал шелковым и кружевным. Чародейка, аккуратно сложив, спрятала его в рукав, не обращая внимания на завистливый взгляд вора.

– Он не продается, - сказала Аланда и пожала плечами.
- В любом случае, тебе он вряд ли пригодится. Если кто-нибудь, кроме меня, прикоснется к нему, платок обмотается вокруг носа и рта несчастного и задушит его.

Женщина мило улыбнулась Рейнарду. Смерив чародейку взглядом, он решил, что это правда, сглотнул слюну и поспешил отвернуться.

– Пусть Паладайн хранит меня, - сурово произнес Эрик и принялся карабкаться вверх.

Он был силен, этот рыцарь. В тяжелых доспехах, в кольчуге, с висящим на боку мечом, он подтягивался с легкостью. За ним быстро последовал гном - держась за веревку и упираясь в стену ногами, он поднялся чуть ли не бегом. Настал мой черед. Подъем выдался жарким во всех смыслах. Во-первых, несмотря на то что уже наступил вечер, от скалы, нагретой дневным солнцем, исходило ощутимое тепло. Во-вторых, один раз я чуть не сорвался, и от страха за собственную жизнь меня бросило в горячий пот. Но все обошлось, и я с облегчением вздохнул, когда Эрик втащил меня на уступ, в прохладную тень пещеры.

– Где гном?
- спросил я, заметив, что рядом только трое из моих спутников.

– Он пошел вперед, на разведку, - ответил Эрик.

Я кивнул, радуясь возможности отдохнуть. Рейнард смотал веревку и спрятал под скалой, что бы воспользоваться ею на обратном пути, а я тем временем осмотрелся. Всюду на стенах пещеры виднелись следы, оставленные телом огромного дракона. Мы разглядывали их, когда вернулся Орин, бородатое лицо которого расплылось в улыбке.

– Ты прав, сенешаль. Это путь к логову дракона. И вот доказательство.

Гном поднес свою находку к свету - это был золотой слиток. Рейнард жадно взглянул на него, и я тотчас же понял, что из-за этого предмета могут возникнуть неприятности.

– Вот доказательство!
- повторил Орин - его глаза сверкали так же ярко, как золото.
- Это нора зверя. Мы его нашли! Мы нашли его!

Эрик, Рыцарь Розы, с мрачным выражением лица обнажил меч и двинулся по огромному туннелю, ведущему прочь от входа в пещеру. Потрясенный Орин схватил его за локоть и оттащил назад.

– Ты в своем уме, человек?
- спросил гном.
- Ты что, войдешь к дракону через парадную дверь? Может, еще поищешь колокольчик, чтобы позвонить и сообщить, что мы пришли?!

– Разве здесь есть еще вход?
- спросил Эрик, уязвленный превосходством, прозвучавшим в голосе Орина.

– Черный ход, - хитро ответил гном.
- Тайный путь. У всех драконов есть черный ход, так, на всякий случай. Им-то мы и воспользуемся.

– Ты хочешь сказать, что мы должны залезть на другую сторону этой проклятой горы?
- изумленно вопросил Рейнард.
- После того как приложили столько усилий, чтобы попасть сюда?

– Нет, Ловкач, - презрительно расхохотался Орин.
- Мы пойдем через гору. Безопаснее и проще. Следуйте за мной.

Он подошел к трещине в стене, и, протиснувшись внутрь, мы оказались в туннеле, ведущем в глубь горы.

– Здесь темнее, чем в сердце Владычицы Тьмы, - пробормотал Эрик после того, как мы сделали несколько пробных шагов. Хотя он и говорил тихо, его слова громким эхом отразились от каменных стен.

– Тс-с!
- проворчал гном.
- Что ты подразумеваешь под темнотой? Я все прекрасно вижу.

– Далеко без него мы не уйдем, - проворчал Эрик. Он уже чуть не размозжил себе голову о низко нависшую скалу.
- Не зажечь ли факел?

– Факел будет дымить. Кроме того, ходят слухи, что в этих горах живут другие существа, не только дракон!
- зловеще произнес Рейнард.

– Это подойдет?
- спросила Аланда.

Сняв с пояса украшенный драгоценными камнями жезл, она подняла его, как светильник. Чародейка не произнесла ни слова, но, как бы оскорбившись темнотой, жезл загорелся неярким белым светом.

Орин покачал головой, осуждая людские слабости, и двинулся в глубь туннеля. Мы пошли следом.

Тропа вела вниз, вокруг, поверх и под, внутрь и обратно, вверх, вбок и через… настоящий лабиринт. Как Орин умудрился не заблудиться и не запутаться, было выше моего понимания. Все мы сомневались (Рейнард высказывал свои сомнения вслух), но гном даже ни разу не остановился.

Вскоре мы утратили чувство времени, бродя в темноте под горой, но мне казалось, что прошла большая часть ночи. И без найденного золота мы все равно бы догадались о присутствии дракона просто по его запаху. Он был не тяжелым или тошнотворным, вызывающим спазмы в горле, а, напротив, легким, как дыхание, и немного отдавал кровью и серой, золотом и железом. Он не пропитывал все вокруг, но разносился по узким коридорам, как пыль, поддразнивая и насмехаясь.

Аланда с отвращением сморщила нос. Но едва она пожаловалась, почти не дыша, что не выдержит больше в этой «душной дыре», как Орин остановил нас. Хитро улыбаясь, он сказал:

– Вот.

– Что?
- с сомнением в голосе спросил Эрик, глядя на еще одну трещину в стене. (За это время мы видели много трещин!)

– Путь к другому входу, - ответил гном.

Протиснувшись в щель, мы оказались в новом туннеле, самом большом из пройденных нами. Здесь было не светлее, зато мы смогли вдохнуть свежего воздуха и поняли, что туннель связан с внешним миром. Аланда поднесла жезл к стене, и там опять оказались следы, оставленные телом дракона. В довершении ко всему на земле сверкнуло несколько красных чешуек.

Орин Темный Провидец совершил невозможное - провел нас прямо под горой. Гном был весьма доволен собой, но его настроению не суждено было долго оставаться хорошим.

Мы остановились отдохнуть, немного попить и перекусить, чтобы подкрепить силы. Аланда сидела рядом со мной, рассказывая тихим шепотом о чудесах ее замка, когда Орин внезапно вскочил на ноги.

– Вор!
- взревел он и набросился на Рейнарда: - Отдай!

Мы оба поднялись, причем Искусник умудрился сделать так, что между ним и разъяренным гномом оказался я.

– Мой золотой слиток!
- верещал Орин.

– На равных правах, - произнес Рейнард, осторожно выглядывая из-за моей спины, чтобы в случае чего спрятаться обратно, увернувшись от гнома.
- Было ничье - стало мое.

Орин начал размахивать своим проклятым топором в слишком опасной близости от моего колена.

– Заткни им рот, сенешаль!
- приказал Эрик так, как будто я был одним из его солдат.
- Нас услышит дракон!

– Глупцы! Я положу этому конец!
- Аланда опустила руку в шелковую сумочку на поясе.

Я подумал, что сейчас мы потеряем двоих: и вора, и проводника, но неожиданно у нас появились намного более серьезные проблемы.

– Орин! Сзади!
- прокричал я.

Видя по испуганному выражению моего лица, что это не шутка, Орин развернулся.

К нам направлялся рыцарь, вернее то, что от него осталось: доспехи скрывали кости, а не тело, шлем гремел на голом, залитом кровью черепе, меч сжимали пальцы-кости. За ним я увидел то, что сначала показалось целой армией этих ужасных созданий, хотя в действительности их было всего шесть или семь.

– Я слышал об этом!
- в ужасе прошептал Эрик.
- Это люди, осмелившиеся напасть на дракона. Чудовище убило их и теперь заставляет разложившиеся трупы служить ему.

– Я избавлю их от страданий, - воскликнул Орин. Ринувшись вперед, он ударил живого мертвеца, подрубив тому колени. Скелет упал, и гном рассмеялся.
- Не стоит вам марать руки об этот сброд, - сказал он нам.
- Не подходите.

Гном занялся вторым живым мертвецом, а в это время первый скелет, подобрав кости, начал себя собирать! Через несколько секунд он опять был цел и обрушил свой меч на голову Орина. К счастью, на голове у того был тяжелый стальной шлем, поэтому меч не причинил ему вреда, но от удара гном закачался.

Аланда сунула руку в сумочку, вытащила щепоть ядовитого порошка и бросила его в ближайшего к ней живого мертвеца. Скелет охватило ревущее пламя, едва не испепелив вора, который пытался стянуть с пояса рыцаря украшенный драгоценностями кинжал. После этого Рейнард весьма благоразумно отошел в сторону и продолжал наблюдать за боем из-за угла.

Эрик, Рыцарь Розы, обнажил меч, но нападать не стал, вместо этого возвел клинок острием вверх перед одним из живых мертвецов.

– Призываю тебя, о Паладайн, освободи этих благородных рыцарей от проклятия, обрекающего их на столь жалкое существование!

Скелет продолжал идти, сжимая в костлявой руке ржавый меч. Эрик проявил твердость, стоял неподвижно, повторяя свою мольбу на звучном соламнийском. Даже когда живой мертвец поднял меч для смертельного удара, Эрик неколебимо взглянул на него, не усомнившись в своей вере.

Я смотрел как зачарованный, застыв на месте, не в силах сделать ни шагу.

– Паладайн!
- воскликнул Рыцарь Розы, потрясая мечом.

Орин, который некоторое время обменивался ударами с двумя скелетами, причем удача ему явно не улыбалась, произвел стратегическое отступление. Аланда со своей магией и Эрик со своей верой занялись оставшимися живыми мертвецами.

Я наконец тоже извлек меч из ножен, но, видя, что нужды в моей помощи нет, просто смотрел и восхищался. Когда скелеты были превращены или в прах, или в дымящуюся груду пепла, чародейка и рыцарь присоединились к нам. Ни одна прядь не выбилась из прически Аланды. Эрик даже не вспотел.

– Никто в этих краях не смог бы сделать того, что сделали вы, - сказал я, потому что именно так и думал.

– Я делаю хорошо все, за что берусь, - откликнулась Аланда, отряхивая с ладоней пыль.
- Очень хорошо, - добавила она с очаровательной улыбкой и бросила на меня томный взгляд из-под длинных ресниц.

– Мой Бог Паладайн помогал мне, - смиренно произнес Эрик.

Побитый гном сердито глянул на него:

– Хочешь сказать, что мой Бог Реоркс не помогал?

– Славный рыцарь ничего подобного не имел в виду, - поспешил я положить конец ссоре.
- Без вас, Орин Темный Провидец, мы давно бы были съедены драконом. Кстати, почему, как ты думаешь, скелеты напали на нас? Потому что мы подошли слишком близко к логову - и все благодаря исключительно твоему опыту. Никто в этих краях не смог бы провести нас так далеко без всяких происшествий, и всем нам это известно.

При этих словах я многозначительно взглянул на Эрика, который понял намек и вежливо, хотя и слегка чопорно поклонился гному. Аланда закатила глаза, но пробормотала что-то милое.

Затем я отвесил Рейнарду пинок под зад, и вор нехотя отдал золотой слиток, значивший, судя по всему, для гнома больше, чем все наши комплименты. Орин, конечно, поблагодарил нас, но все его внимание было приковано к золоту. Он подозрительно осмотрел его, словно беспокоясь не заменил ли Рейнард слиток фальшивым, попробовал на зуб, потер о камзол и, наконец убедившись, что золото настоящее, для большей надежности сунул его за пазуху, под кожаный доспех.

Гном был так занят слитком, что не заметил, как Рейнард, подобравшись сзади, стащил его кошелек. Заметил это я, но не потрудился никому сообщить.

Как я сказал, мы подошли к самому логову дракона.

Мы двинулись вперед, удвоив бдительность, внимательно следя за тем, чтобы враг не застал нас врасплох. Мы находились теперь очень глубоко под горой. Было тихо. Слишком тихо.

– Мне кажется, мы должны что-нибудь слышать, - прошептал мне Эрик.
- хотя бы дыхание дракона.

– Возможно, это значит, что его нет дома, - сказал Рейнард.

– Или - что мы зашли в тупик, - лениво обронила Аланда.

Завернув за угол туннеля, мы все остановились и вытаращили глаза. Чародейка была права - перед нами, преграждая путь, стояла каменная стена.

Темнота в этот момент стала еще темнее. Все признаки свежего воздуха давно остались позади, душок крови и серы, к которому примешивался теперь влажный и холодный запах плесени, усилился во сто крат. Как и запах золота. Я его чуял и уверен - мои спутники тоже. Может быть, во всем повинно наше воображение, может, мы принимаем желаемое за действительное. А может, и нет. У золота есть запах. Его собственный металлический запах и, кроме того, зловоние от всех тех рук, которые прикасались к нему, жаждали его, стискивали в ладонях и потеряли. Таков был запах, и для каждого в этой пещере он был сладостным благоуханием. Сладостным и разочаровывающим, потому что, по-видимому, не было способа добраться до его источника.

Щеки Орина покраснели. Он дернул себя за бороду, бросив на нас косой взгляд.

– Здесь должен быть вход, - пробормотал он, беспомощно пнув стену.

– Надо возвращаться, - мрачно сказал Эрик.
- Паладайн преподал мне урок. Я должен встретиться с драконом в честном бою, а не красться, как…

– Вор?
- радостно подсказал Рейнард.
- Очень хорошо. Ты, сэр рыцарь, можешь возвращаться к главному входу, если хочешь. А я проскользну в окно.

С этими словами Искусник закрыл глаза и приник к каменной стене. Казалось - поверьте мне, это выглядело именно так, - будто он занимается с ней любовью. Руки вора гладили камень, ощупывали каждую трещинку, проникали в малейшие отверстия. Он даже прошептал что-то похожее на воркованье и уговоры. Внезапно с победоносной улыбкой Рейнард поставил ноги в две выемки внизу стены, вложил руки в две щели вверху и надавил.

Каменная стена задрожала, а затем заскользила в сторону! Вспыхнул луч красноватого света. Вор спрыгнул на пол и приглашающим жестом махнул рукой в сторону открытого им входа.

– Потайная дверь, - сказал Орин.
- Так я и думал.

– Ну что, пойдешь в обход к парадной двери, сэр рыцарь?
- лукаво спросил Рейнард.

Эрик взглянул на вора, но, вероятно, передумал встречаться с драконом лицом к лицу в честном бою. Он вытащил меч, подождал, пока стена не отъедет до конца, полностью открывая нашему взору то, что находилось внутри.

Из дверного проема лился яркий свет. Все мы моргали, терли глаза, пытаясь привыкнуть к неожиданному освещению после темноты туннелей, и ждали, пытаясь услышать дракона. Никто из нас не сомневался, что перед нами жилище твари.

Но не было слышно ни звука. Стояла мертвая тишина.

– Дракона нет дома!
- Рейнард потер руки.
- Хиддукель Обманщик, покровитель воров, сегодня со мной!
- Он ринулся к проему, но рука сэра Эрика, как рок, опустилась ему на плечо.

– Я пойду первым, - сказал соламниец.
- Это мое право.

С мечом в руке и молитвой на устах, праведный рыцарь вошел в логово дракона.

Рейнард прокрался прямо за ним. Орин, двигаясь с большой осторожностью, последовал за вором. Аланда сняла с пояса странный на вид свиток и, крепко держа его, вошла за гномом. Я, оглядываясь и держа кинжал наготове, замыкал шествие.

Дверь начала с грохотом закрываться, и я остановился.

– Мы сейчас окажемся в ловушке!
- прокричал я так громко, как только смел.

Остальные не обратили на меня никакого внимания. Они обнаружили место, где хранились сокровища дракона.

Источником яркого света была яма расплавленной лавы, пузырящаяся в углу гигантского пещерного зала. Пол пещеры был стерт до зеркального блеска, возможно, огромным телом дракона. Сверкающая груда величиной с замок Его Величества возвышалась на полу пещеры.

Здесь были собраны все прекрасные и ценные предметы нашего королевства. Золото отсвечивало красным в свете огня, драгоценные камни переливались и искрились всеми цветами радуги, серебро отражало улыбки охотников за драконом. И что лучше всего, в пещере никого не было.

Сэр Эрик упал на колени и вознес молитву.

Аланда стояла, приоткрыв рот.

Орин от радости разрыдался себе в бороду.

Но вот потайная дверь захлопнулась.

Никто этого не заметил.

– Дракона нет дома!
- заголосил Рейнард и нырнул в груду сокровищ.

Моих сокровищ.

Вор начал хватать золото руками.

Мое золото.

Я подошел к нему со спины.

– Не стоит слишком спешить с выводами, - сказал я и ударил его в спину кинжалом, предал смерти, которой заслуживает любой вор.
- Мне кажется, что тебе, по крайней мере, стоило осмотреться, - доброжелательно добавил я, показывая на мой клад.
- Как и подобает лучшему.

Рейнард сразу умер - такого удивленного трупа я никогда не видел. Не думаю, что он понял, что к чему.

Но Аланда поняла. Она была неглупа, эта чародейка, и немедленно - хотя и несколько запоздало - поняла правду, даже до того, как я снял кольцо, изменяющее внешность.

Теперь наконец-то после стольких недель, проведенных в тесноте крошечной оболочки, я смог расправить мышцы. Мое тело росло, медленно принимая свои истинные необъятные размеры, и почти заполнило собой пещеру. Я держал кольцо прямо у нее перед глазами.

– Ты права.
- В моих пальцах, которые теперь стали когтями, сверкал драгоценный камень.
- У твоего Ордена в самом деле было много могущественных артефактов - носителей сокровенного знания. Вот как раз один из них.

Аланда в ужасе глядела на меня. Она попыталась воспользоваться свитком, но не могла преодолеть страха, внушаемого любым драконом, бледные, пересохшие губы отказывались выговаривать магические слова.

Она была достаточно мила, чтобы пригласить меня провести с ней ночь, и я сделал ей одолжение. Я похвастался чародейке - перед тем как она умерла - всей магией, находившейся теперь в моем распоряжении. Ожерелье из волчьих зубов - один из наиболее ценных моих артефактов - обвился вокруг ее прекрасной шеи и разорвал ей горло.

Все это время Орин Темный Провидец наносил удары топором по моей задней лапе. Я позволил ему немного развлечься. Гном был неплох, он все-таки оказал мне любезность, показав слабые места в моей обороне. Однако, когда стало казаться, что он скоро пробьет шкуру до крови, мне надоел этот односторонний поединок. Подняв Орина, я бросил его в яму раскаленной лавы. В конце концов он стал частью горы - подходящая смерть для гнома. Уверен, что ему понравилось.

Остался сэр Эрик, который все это время хотел встретиться со мной в честной битве. Я удовлетворил его пожелание.

Он отважно сошелся со мной лицом к лицу, призывая Паладайна сразиться на его стороне.

Но, вероятно, Паладайн именно в это время был занят чем-то еще, поскольку никак себя не проявил.

Эрик умер в сиянии славы.

Ну хорошо. В сиянии пламени.

Я уверен, что его душа направилась прямиком в Свод Мироздания, и думаю, что Паладайну пришлось попотеть, объясняя свое отсутствие.

Теперь все они были мертвы. Все четверо.

Я убрал огонь, вымел пепел рыцаря, затем вытолкнул два трупа за потайную дверь. Вор и чародейка заменят воинов-скелетов, которыми мне пришлось пожертвовать ради большей достоверности.

Подойдя к груде сокровищ, я привел в порядок золото там, где в нем покопался вор, затем взгромоздился на вершину груды, разлегся на ней и с наслаждением зарылся глубоко в золото, серебро и драгоценные камни. Я расправил крылья, прикрывая золото, несколько минут восхищенно полюбовавшись, как свет огня играет на моей красной чешуе, потом обернул длинный хвост вокруг золотых слитков гномов, удобно расположился поверх драгоценностей рыцарей и положил голову на магические сокровища чародеек.

Я устал, но был доволен. Мой план удался. Я избавился от них.

Они были лучшими. Самыми лучшими.

Рано или поздно, вместе или порознь, они бы начали преследовать меня. И могли застать врасплох.

Удобнее устроившись на сокровищах, я закрыл глаза. Я заслужил отдых.

И я мог спать спокойно… теперь.

ЧЕСТЬ И ХИТРОСТЬ Маргарет Уэйс

(Впервые опубликовано в журнале «Dragon», № 243)

Расположенный на пересечении оживленных торговых путей город Утеха, в отличие от многих других мест, всегда был рад незнакомцам. Утеха радушно предлагала путешественникам выбор таверн и питейных заведений.

Самой известной из них была гостиница «Последний приют», построенная высоко на ветвях могучего валлина. Она славилась аж до самого Палантаса прекрасным элем и ароматной жареной картошкой. Ее прозрачные окна сверкали, как маяк, для любого жаждущего, а запах картошки со свининой манил голодного. Улыбка хозяина Отика, что встречал гостей на пороге, была жарче пылающего очага. Но не всем путникам по нраву яркие огни и теплые улыбки…

Некоторым больше по душе мрак ночи, а в жареной картошке они вообще не видят смысла. Они предпочитают крепкую «гномью водку» пенящемуся каштановому пиву. Таким путешественникам в Утехе подойдет вторая таверна, известная как «Корыто». Выстроенная на земле из соображений безопасности - ибо кто, нагруженный «водкой», будет лазить по деревьям!
- таверна «Корыто» соответствовала изображению на вывеске, где огромная свинья валялась в помоях. Да она даже внешне походила на свинью - низкое здание, втиснутое в проем между двумя стволами валлинов.

У таверны было другое преимущество - гости могли заходить в нее прямо с большой дороги, не заглядывая в Утеху. Тут допустимо было устраивать такие встречи, которые нельзя провести нигде в другом месте.

Трое таких людей сидели нынче ночью за столиком, поедая безвкусный картофель с жилистой говядиной и запивая пивом. Они отставили прочь «гномью водку», как только перешли к обсуждению дел. Говорили они тихо, хотя всем было известно, что официантки в «Корыте» глухие, владелец за стойкой немой и все они становятся еще и слепыми за пару добрых стальных монет.

– Это богатый город, - со знанием дела хмыкнул один, подмигивая, - точно говорю тебе, Головорез. Я жил тут три месяца, монета в городишке водится. У одного старого жирного Отика скоплено столько, что можно целый год гулять в Оплоте!

– А вот мне так не показалось, - буркнул другой, угрюмо уткнувшийся в тарелку с картофелем.

– Это потому, что у тебя отсутствует воображение, Срезала, - сказал его брат. Родственники в минуту просветления, от которого они так и не оправились, на пару решили взять себе милые клички Головорез и Срезала.
- Продолжай, Изящный Джек. Что ты разузнал еще?

– Живет тут жена одного Соламнийского Рыцаря. Она явно просто набита драгоценностями, но для виду притворяется бедной. И кузнец-гном, у которого дома должны водиться серебро и сталь.

– И что дальше?
- проворчал Головорез. Он был в плохом настроении - местная говядина плохо усваивалась его утробой.
- Мы не сможем обнести их за одну ночь! А после первого же дела это проклятое место встанет на дыбы, людоеды их задери! Нет, жратва тут - полное дерьмо!
- Он швырнул тарелку на пол, разбрызгивая подливку.

Метнувшаяся к столу худая собака, подъедавшая отходы, мудро проигнорировала говядину и набросилась на картошку. Официантка позволила животному вылизать посуду и лишь потом подобрала ее, ловко пнув кусок мяса под стойку.

– Разве я вызвал бы вас, если бы уже все не продумал?
- проговорил Изящный Джек, получивший кличку за тонкие и ловкие руки. Он хвастался, что, засунув пальцы в кошель, набитый монетами, может на ощупь рассортировать их, отсеять мелочь и забрать только стальные.

– Конечно нет, Джек, - согласился Головорез, пиная брата под столом в колено.

– Тогда слушайте, друзья,- начал Джек, знаком предлагая остальным наклониться ближе.
- Три недели назад шерифу донесли, что гоблины собираются напасть на город. Он созвал ополчение, и все воины оставили дома, готовясь защитить родные края. Женщины и дети скрылись в гостинице…

– И что?
- прорычал Срезала.

– Я еще не закончил. Шериф велел добрым гражданам свезти все ценности к нему и вместе с несколькими помощниками спрятал их в укромном месте.
- Джек откинулся на спинку стула, страшно довольный.- Ну как вам идея? Это будет самая легкая работа, которую мы когда-либо проворачивали.

– Дошло! Мы вскроем все сундуки, пока мужчины далеко, - сказал Срезала.

– Да нет же, болван!
- Брат вновь пнул его.
- Какой смысл обносить дома, когда все ценности уже спрятаны?

– Ну, тогда я ничего не понимаю.

– Надо потрошить место, где спрятаны ценности, - пояснил Головорез.

– О-о… - вылупил глаза Срезала.
- Тогда это хороший план. Джек ловко придумал.
- Он рыгнул.
- А где это укромное место?

– Я не знаю, - пожал плечами Джек.

– Что?!
- завопил Срезала, его рука потянулась к ножу, спрятанному в сапоге.
- Мне не нравятся подобные игры, Изящный Джек!

– А откуда я мог разузнать подобное?
- удивился Джек.
- Кто мне расскажет? Проклятие! Да большинство горожан и сами не знают. Шериф каждый раз меняет место, посвящены в это только помощники и те, кто охраняет его.

– А может, проследить за ними?

– Нет. Я уже пробовал, но они слишком осторожны. В последний раз стража изловила меня и уже хотела бросить за решетку, но я притворился пьяным.

– А что нам тогда остается?
- нахмурился Головорез, начиная соглашаться с братом.
- Думаю, Изящный Джек, ты предлагаешь нам заделаться кендерами, вот что я думаю.

– А ты думай поменьше, - предложил Джек, - тебе это явно вредит.
- Он подвинулся к братьям еще ближе.
- Вот как мы поступим…

Звук рога расколол тихую ночь и пробудил близнецов от спокойного сна.

– Только не это!
- возмутился Рейстлин, натягивая одеяло и кладя на голову вторую подушку, чтобы укрыться от шума.

Карамон был уже на ногах и натягивал короткие штаны.

– Скорей же, Рейст! Ты должен собираться. Мы часть ополчения, ты знаешь закон: «Все здоровые мужчины старше шестнадцати…»

– Я не здоровый мужчина, - отозвался брат из-под одеяла.
- Так им и передай, пусть оставят меня в покое.

– Да я говорил им в прошлый раз, Рейст, - искренне произнес Карамон, - но шериф сказал, что даже если ты не можешь сражаться, то будешь собирать выпущенные стрелы и подносить воду…

– Нет, - пробурчал Рейстлин, глубже зарываясь в теплую постель.

Рога заревели вновь, на этот раз к ним прибавились тревожные голоса. Кричали дети, мимо топотали по деревянному настилу бегущие ноги.

Рейстлин вздохнул и сел, отбросив одеяло.

– Ты мог бы применить магию,- предложил Карамон, надеясь улучшить настроение брата.

– И какую?
- зевнул Рейстлин.
- Вытягивать монеты из их ушей или шелковые шарфы из пупков? Не будь тупицей, Карамон, ты знаешь, что в моей магической книге нет заклинаний. Пока нет, ведь я только учусь… И не стой там разинув рот, двигайся! Спеши на зов, пора защитить нас от сил зла!

– А ты разве не идешь?
- переминаясь, спросил Карамон.

– Думаю, что должен, - ответил Рейстлин раздраженно, - Поэтому пойду, все равно никто не даст мне сегодня больше поспать. Кроме того, я просто обожаю доставать окровавленные стрелы из изрубленных трупов.

– Правда, Рейст?
- удивился Карамон.
- Обязательно скажу шерифу.

Рейстлин не потрудился ответить - на Карамона сарказм расходовался впустую. Его брат уже сбегал наружу и притащил большой топор отца, всегда стоявший у входа, - единственное наследство Гилона, доставшееся детям. Затем Карамон слился с толпой бегущих людей, направляясь к лавке кузнеца - точке сбора ополчения. Дети, женщины и старики спешили к «Последнему приюту».

Натянув белую мантию, которую он носил в знак уважения к учителю, архимагу Ложи Белых Мантий, Рейстлин вышел на улицу. Мимо бежали мужчины и женщины, вооруженные мечами и луками, готовые отстоять любимый город. Видя их, юноша ощутил полную беспомощность, ведь в отличие от брата он не мог похвастаться ни выносливостью, ни боевым мастерством. Карамон в свои шестнадцать был уже выше любого мужчины в Утехе и сильнее всех в округе. Приветливый и веселый, он был общим любимцем и баловнем.

Рейстлин являл собой полную противоположность: тощий, с веретенообразными руками и ногами. Часто болевший, легко утомлявшийся, он не мог даже поднять топор отца, с которым Карамон управлялся играючи. Чтобы хоть как-то компенсировать слабость, Рейстлин оттачивал ум до остроты кинжала.

Именно мудрость поможет ему выжить в мире, а не сила. Мудрость и мастерство мага. Правда, этот навык был еще не вполне развит: хотя Рейстлин упорно учился, ему пока запрещали использовать даже самые простые заклинания.

Поэтому, стоя у порога дома, который он делил с братом, Рейстлин горько размышлял, не стоит ли ему направиться в гостиницу, к женщинам и детям. По крайней мере, там его ждет горящий очаг, а не морозные ночи в лесу, в ожидании атаки гоблинов. У Отика еще и горячий сидр есть… Но с другой стороны, помещение будет переполнено крикливыми детьми и плачущими младенцами.

После некоторого размышления Рейстлин предпочел общество гоблинов. А в бою он будет не только собирать стрелы, но и применит знания травника и целителя, ставшие очень ценными после того, как во время Катаклизма исчезли жрецы.

Рейстлин торопливо бросил в сумку несколько баночек с мазями и бальзамами, препятствующими заражению ран и помогающими от ожогов. Потом добавил ткань для перевязки и, закинув сумку на плечо, поспешил присоединиться к брату и остальным членам ополчения Утехи.

– Скорее, парень!
- проворчал один из городских стражей.
- Мы поднимаем лестницу.

Это был путь с земли на уровень уличных переходов, который можно было использовать как часть обороны города. Ни один враг не сумел бы без помощи крыльев атаковать Утеху, расположившуюся между стволов и верхушек деревьев. Большую опасность мог представлять огонь, хотя валлины горели не так хорошо, как другие деревья. Вокруг скрипели ковши и ведра - это люди торопливо черпали воду.

Рейстлин миновал большую толпу, которая собралась полукругом возле шерифа, но нигде не видел Карамона. Наконец он нашел брата стоящим рядом со Стурмом. Зажигающиеся тут и там факелы наполнили площадку дымом, и Рейстлин закашлялся.

– С тобой все в порядке, Рейст?
- с тревогой спросил Карамон.

– Думаю, нет, - сказал Стурм, бросая на юного мага неодобрительный взгляд.
- К тому же ночной воздух, холод, возможно, скоро бой. Надо ему укрыться…

Стурм Светлый Меч, сын Соламнийского Рыцаря, был на два года старше близнецов и перенял от отца недоверие к магам. Они с Рейстлином были знакомы уже десяток лет и долго не могли переносить общество друг друга.

– Возможно, тебе надо идти в гостиницу, Рейстлин, по крайней мере, там ты будешь в безопасности от… - Стурм сделал паузу и исправился: - Будешь в надежном месте.

– Возможно, тебе следует остудить голову в ведре, Стурм Светлый Меч, - язвительно ответил Рейстлин.
- Если повезет, то люди могут принять ведро за шлем и немедленно произведут тебя в рыцари…

– Следи лучше за собой, - буркнул Стурм сердито, отодвигаясь в сторону,- но держись подальше от меня, у меня нет времени возиться с тобой.

– Да успокойтесь вы оба, - несчастным голосом произнес Карамон, наблюдавший за ссорой,- Шериф говорит…

– Мы получили известие, что те же самые отряды гоблинов, которые бродили в нашей области три недели назад, все еще рядом! Они планируют нападение на город!
- Шериф указал на высокого, одетого в рванье человека.- Этот мужчина утверждает, что видел их разведчиков в лесу. Ему удалось подкрасться ближе и подслушать разговоры…

– Я немножко говорю по-гоблински, - скромно сказал бедняк.

– Фух!
- фыркнул Рейстлин.
- А я говорю на языке овражных гномов.

– Тише!
- сказал Стурм, строго посмотрев на него.

– Все вы знаете, кому что делать, - продолжал шериф, - и кому какой пост занять. Лучники пусть расположатся в ветвях, воины - у подножия стволов.

– А я однажды видел гоблина!
- раздался пронзительный голос, и маленькая рука замахала из гущи толпы.
- Вроде в Кендерморе… или в руинах… может, в Палантасе? Могу показать место, у меня есть карта! Так или иначе, этот гоблин был большим уродливым дикарем с раскосыми глазами, он сказал мне, сказал, что…

– Это тот кендер, - прошептал Карамон, - который живет у гнома.

При звуках этого голоса каждый из обширной толпы вокруг шерифа немедленно начал проверять, на месте ли их мешочки, кольца, оружие или любые другие предметы, которые могли вызвать любопытство кендера. Рейстлин лихорадочно ощупал сумку с лекарскими принадлежностями и с облегчением убедился, что она еще подвязана к поясу.

Рассказ кендера был прерван звуками драки. После сдавленного выкрика «ой-йовмшш» грубый низкий голос прозвучал над толпой:

– Прошу прощения, шериф, он больше не будет вас прерывать.

Снова раздались приглушенные звуки: кендер явно собирался что-то выкрикнуть сквозь зажимавшую его рот руку.

– Хорошо, Огненный Горн, - произнес шериф, - убедись, что он будет держаться от нас подальше.

– Я прослежу, - промолвил с мягким акцентом высокий полуэльф.

– Спасибо, Танис. Теперь вернемся к делам. Так, кто принес ценности для сохранения, давайте их сюда.

Люди немедленно зашевелились, опуская мешки с монетами, семейные реликвии и прочие драгоценности в большой металлический сундук. Шериф быстро составлял опись, которую для сохранности отправят в гостиницу. Когда последний сверток был уложен и описан, крышку закрыли и опечатали.

– Кто мне поможет?
- спросил шериф.

Человек в потертом плаще немедленно поднял руку, но взгляд шерифа лишь скользнул по нему. Зато он задержался на Карамоне и Стурме, стоявших поодаль.

– Вы, молодые люди,- решил он:- Берите сундук и идите за мной, я укажу нужное место. А двое стражей займут места спереди и сзади, наблюдая, чтобы никто не проследил наш маршрут.
- Он пристально поглядел в глаза подошедшим юношам,- Обещайте сохранить расположение сундука в тайне.

– Клянусь честью сына Рыцаря Соламнии,- молвил Стурм торжественно, поднимая меч и целуя его эфес.
- Пусть смерть заберет меня, если я не сдержу слова.

– Хорошо… Но я не особенно доверяю клятвам, парень,- сказал шериф мрачно.- Просто обещай - и все. А что насчет тебя, Карамон Маджере?

– Не скажу ни одной живой душе, - проговорил Карамон.
- Могу даже зажмуриться, чтоб ничего не знать о тайном месте.

– Прекрасно, так и сделай, - блеснул глазами шериф. Он уже начал жалеть, что подобрал такую парочку.
- Идите за мной, остальные по местам!

Ночь опустилась на Утеху. Никаких признаков присутствия гоблинов не было. Рейстлин, зевая и дрожа, сидел на ветке дерева ниже кузницы, ожидая любых возможных событий.

Он уже не раз пожалел, что поднялся с постели, и серьезно рассматривал возможность немедленного возвращения туда, когда прибежал один из стражей, сопровождавших шерифа с сундуком.

– Маджере! Идем со мной!
- закричал он, как только заметил Рейстлина.- С твоим братом произошло несчастье!

– И что Карамон отколол на этот раз?
- требовательно спросил Рейстлин, но сердце его болезненно защемило.

Карамон мог быть болваном и тупым чурбаном, но он был его братом и единственным членом семьи, который у него остался после смерти родителей.

– Он врезался в дерево со всего размаха, - усмехнулся страж.
- Решил идти с закрытыми глазами.

Когда Рейстлин быстро собрался и проверил, взял ли все необходимое, он заметил краем глаза, что мужчина в потертом плаще наблюдает за его приготовлениями с повышенным вниманием.

– Что нашел интересного?
- раздраженно буркнул юноша.

– Только забеспокоился о друге, - тихо ответил мужчина.
- Надеюсь, с твоим братом не случилось ничего серьезного.

– Если рана на голове, можешь не беспокоиться…- сказал Рейстлин.

Когда он прибыл на место, Карамон уже пришел в себя, что было хорошим признаком. Он даже начал узнавать собравшихся вокруг.

– Здорово, Стурм… Ну и дела, как голова гудит… Что случилось? Привет, Рейст, а ты что тут делаешь? Знаешь, где спрятали сундук с драгоценностями? В лодке…

– Заткнись!
- хором закричали Стурм, шериф н оба стража.

– Ты помнишь, как тебя зовут?
- спросил Рейстлин, исследуя шишку размером с куриное яйцо на голове брата.

Карамон на миг задумался, потом лицо его прояснилось.

– Я Король-Жрец Истара.

Рейстлин вздохнул и повернулся к шерифу:

– Рана несерьезная, но, как видите, ему необходим уход. Могут стражи проводить его к гостинице? Ему надо согреться и лежать неподвижно, надо проследить за ним, пока не уснет.

– Хорошо. А он не будет больше болтать о потайном месте?
- поинтересовался шериф.

– Если он начнет, говорите ему, что он ошибся и сокровища лежат на дне Кровавого моря. Я должен сбегать к Безумной Мэггин и взять травы для примочек. Как только смогу, присоединюсь к вам в «Последнем приюте».

– Но ты не должен блуждать тут в одиночестве, сынок, - сказал шериф, - не забывай о гоблинах.

Рейстлин прикусил язык, чтобы не брякнуть, что он думает о предстоящем нападении гоблинов.

– Карамону надо срочно оказать помощь, шериф. Иначе он будет считать себя Королем-Жрецом до конца жизни.

– Это было бы плохо, - промолвил Стурм.
- С нас хватит и одного безумного… - Затем юноша великодушно добавил: - Я пойду с Рейстлином, шериф.

Рейстлин раздраженно нахмурился, но нельзя было тратить время на пререкания.
- Хорошо, если ты настаиваешь… Идем, Светлый Меч.

Стражи подняли контуженого Карамона, стонавшего и жалобно бормотавшего при каждом шаге, и повели к гостинице. Последние слова, которые донеслись до них, были:

– Жгите еретиков!

Шериф пошел осматривать посты вокруг города, а Рейстлин со Стурмом зашагали в противоположном направлении, решив срезать путь через рощу. Дом Безумной Мэггин располагался в той же части города, что и «Корыто». Вскоре шум и свет факелов остались позади. Мостки были пусты - здесь уже давно никто не селился. Дерево прогнило и осыпалось, канаты и настилы угрожающе скрипели и раскачивались. Мрачно темнели заброшенные дома.

Двое юношей шли в тишине, каждому было нечего сказать попутчику. Только один раз Стурм спросил:

– Ты уверен, что с Карамоном все будет хорошо? Возможно, его надо показать кому-то еще… Кто более искусен в лекарском деле.

Рейстлин не снизошел до ответа на столь явное оскорбление, и на этом беседа завершилась. Они продолжали идти между толстых стволов валлинов, Стурм запалил факел и высоко держал его, чтобы было видно дорогу среди густых ветвей.

Две луны, серебряная Солинари и красная Лунитари, уже взошли и поднялись довольно высоко. Рейстлин поглядел на них и высчитал, что уже глубоко за полночь.

– Слушай, а мы идем…- начал Стурм, но так и не смог закончить вопрос. Рейстлин услышал сзади неясный шорох, но отреагировать уже не успел. Сильный удар оглушил его, крепкая рука зажала рот, а горла коснулась сталь.

– Только пикни, и я тебя располосую от уха до уха, - сказал кто-то.

Рейстлин чуть кивнул, показывая, что понял и будет держаться тихо. Острие слегка прокололо его кожу в знак того, что говоривший не шутит.

Хоть Рейстлин и замер, но попытался скосить глаза и посмотреть, что случилось со Стурмом. Он слышал звуки борьбы, звон стали и хриплое дыхание, затем последовал глухой удар и стон. Звук падения свидетельствовал о том, что борьба закончена.

– Ты его не прикончил, Головорез?
- спросил другой человек, появляясь из гущи ветвей.

– Нет, Джек, только постучал ему по голове, преподав урок хороших манер.
- Головорез потер челюсть и свирепо уставился на Стурма.
- Он еще заплатит мне, ублюдок.

– Всему свое время. Свяжите им руки тетивами и поставьте на ноги. Зажгите свет, мне надо увидеть их лица… Если кто попробует кричать, немедленно прирежь…

– Свет? А если кто-нибудь заметит?

– Они примут нас за патруль ополчения.

Мужчина зажег фонарь, другой рывком поднял связанного Стурма. По лбу юноши текла кровь, но больше никаких повреждений не было заметно. Тот, кого назвали Головорезом, повертел в руках короткий меч Стурма и зашвырнул его в чащу. Стурм Светлый Меч стоял прямо и с вызовом смотрел на пленивших его, особенно на человека в бедной одежде по имени Джек.

Рейстлин узнал его - это именно он говорил, что подслушал планы гоблинов о нападении на Утеху. В голове у юного мага мгновенно, со всеми отвратительными подробностями, возникла схема действий воров.

– Значит, никаких гоблинов нет?
- спросил Рейстлин, когда ему связывали руки.

– О, конечно есть, и очень много.
- Джек подмигнул ему.
- Приблизительно в ста милях отсюда.

– Это была уловка, - объяснил Рейстлин смотрящему с негодованием Стурму.
- Они хотели заставить нас собрать все ценное в одном месте.

– И вы, парни, сейчас расскажете нам, где оно спрятано,- сказал Изящный Джек, подходя к Стурму.
- Только не говори, что не знаешь, - тебя я запомнил, ты нес этот проклятый сундук.

– Тебе придется меня убить, потому что я ничего не скажу, - спокойно ответил Стурм.

– Я не собираюсь убивать вас, - покосился на него Джек.
- Мертвые вы совершенно бесполезны. Но я могу заставить вас пожалеть, что вы не умерли. Головорез не любит церемониться с людьми. Сначала он отрежет тебе палец или два, потом выбьет глаз…

– Твори свои ужасы,- холодно сказал Стурм.
- Я не нарушу клятву.

«Нет, лучше ты позволишь им сделать из себя отбивную, проклятый глупец»,- подумал Рейстлин. Видя, что никто не обращает на него внимания, он попытался пошевелить руками, проверяя, как туго связаны запястья и нельзя ли растянуть узлы. Путы поддавались, но, чтобы освободиться, требовалось много времени. А его как раз не было.

– Может, он желает умереть,- произнес Головорез.
- А вот понравится ли ему смотреть, как умирает друг? Может, тогда он запоет по-другому?

«Вряд ли», - мелькнула у Рейстлина быстрая мысль, и он предпочел не дожидаться ответа Стурма.

– Я скажу вам, где спрятаны сокровища, - тонким голосом, изображая раболепие, закричал он.
- Только не мучьте меня! Я скажу все!

– Да он не знает ничего, - презрительно бросил Стурм.

Рейстлин даже ухом не повел, не отрывая взгляда от воров.

– Точно, - сказал Джек, подумав, - не знаешь. Ты с ними не ходил, мы вместе стояли у лавки кузнеца.

– Мне выболтал брат, - запищал Рейстлин.

– Брат? Это тот большой бугай? Который сам врезался в дерево?
- с сомнением проговорил Джек.

– Он прошептал мне на ухо, когда я осматривал его рану!

– А ведь он прав, Джек, - вмешался Головорез.
- Я слышал, как большой парень болтал что-то о лодке, а остальные заткнули ему пасть.

– Значит, лодка… - В глазах Джека появился интерес.

– Я знаю какая! Я покажу вам все, только не мучьте!
- умолял Рейстлин.

– Ты трус!
- загремел Стурм, неистово задергавшись.
- Да я тебя…

– Заткнись!
- прикрикнул Изящный Джек.- Что касается тебя, парень… Пойдешь первым, и помни, если обманешь нас, сначала прикончим на твоих глазах друга, а потом возьмемся за тебя. Вперед.

Рейстлин подчинился, место ему было известно. Он бывал там много раз прежде, собирая травы с Безумной Мэггин. Но сейчас ему предстояло найти правильный путь в темноте, да еще с убийцей за спиной, который подталкивал его острием кинжала. Стоит ему хоть раз выказать сомнение, как ему перестанут верить, а потом убьют.

Рейстлин прошел через подлесок, в поисках ориентиров, которые указали бы, что они на правильном пути. По крайней мере, он был благодарен похитителям за то, что те заткнули Стурму рот платком. А то этот будущий рыцарь в приступе честности мог выболтать всю правду…

– Эй, мы идем уже слишком долго, - подозрительно сказал Джек.
- Шериф не отсутствовал так много времени.

– Уже почти пришли, - откликнулся Рейстлин, вознося молитву Богам, если они действительно есть, что был прав.

Он уже вымотался и тяжело дышал, дрожа от рассветного холода. Когда он уже окончательно уверил себя, что пошел неправильным путем и заблудился, его коснулось дуновение влажного ветра, и юноша увидел звезды, отражающиеся в воде.

Это было именно то место - Рейстлин никогда бы не смог забыть этот запах.

– Вот оно.
- Он с облегчением вздохнул.

– Где?

Воры посветили фонарем в разные стороны. Свет заиграл на поверхности большого водоема, в котором окрестные фермеры мыли и поили скот. Неподалеку на мелких волнах качался маленький ялик, привязанный к дереву.

– Вон лодка!
- крикнул один из грабителей.

– Сундук в ней, - промямлил Рейстлин и, видимо истощенный до предела, рухнул к подножию дерева. Оттуда юноша бросил на Стурма предостерегающий взгляд, но тот уже и так догадался о намерениях Рейстлина и тоже остановился.

– Я принесу сокровище, - проговорил Джек, - а вы будете караулить пленников.

– Угу, и позволим тебе уплыть, помахав нам ручкой. Я не вчера родился, Изящный Джек, - бросил Головорез, - поэтому пойду с тобой. А с местными пусть сидит Срезала.

– Чтобы позволить вам разделить все на две части вместо трех? Меня не проведете!

Все трое двинулись к лодке, намереваясь вытянуть ее на сушу, но в спешке не обратили внимания на красные вешки, предупреждавшие держаться подальше от этого места.

Их возбужденные возгласы внезапно сменились громким плеском и проклятиями, фонарь потух. Через несколько секунд послышались жалобные крики о помощи.

Воры угодили в смертельные объятия старой трясины.

Рейстлин быстро тер узлы, спеша освободиться, наконец, размяв затекшие запястья, вытащил кляп изо рта Стурма и взял его нож, чтобы разрезать основательно связанные руки Светлого Меча.

Крики грабителей перешли в отчаянный визг и плач.

Рейстлин отвернулся.

– Куда ты собрался?
- спросил Стурм, расшнуровывая кожаный жилет.
- Не можем же мы оставить их тут умирать.

– А я вот могу, - заверил его Рейстлин.
- Как ты думаешь, что они собирались сделать потом с нами?

Стурм промолчал, быстро стаскивая рубашку.

– Пойдешь к ним - трясина засосет и тебя,- мрачно предупредил Рейстлин.

– Раз у меня есть шанс, надо его использовать.
- Стурм напрягал глаза, стараясь лучше рассмотреть дорогу при свете звезд.
- Скорее, наберем больших веток, а то долго они не продержатся. Поторопись.

– Но они - воры, Стурм!
- воскликнул Рейстлин.
- Убийцы!

Стурм притащил первую ветку и перебросил ее к трясине.

– Они - дети Паладайна, - сказал он, пробуя ногой зыбкую почву.
- Иди сюда, Рейстлин, мне нужна твоя помощь…

– Можешь убираться в Бездну, - прошипел тот.
- Вместе с детьми Паладайна.

Стурм не ответил, глубже уходя в болото. Рейстлин поколебался еще немного, но, видя, что Стурм не собирается отступать, принялся подворачивать край белой мантии, а затем двинулся за будущим рыцарем в отвратительную жижу, пускающую пузыри…

Юноши вернулись в «Последний приют», где Стурм передал связанных и угрюмых «детей Паладайна» шерифу, объяснив их грабительский план. Шериф уныло разглядывал воров: мало того что ему предстояло заняться судом, так еще и надо было объяснить гражданам Утехи, как легко его провели.

– Надо было утопить их в трясине, - проворчал он.
- Никто не ощутил бы потери…

– Я ощутил бы, - натянуто ответил Стурм, но шериф, лишь покачав головой, увел заключенных к тюрьме.

Одежды Рейстлина пропитались грязью, в сапогах хлюпало. Он еще держался, но уже чувствовал боль в груди и жар лихорадки в крови. Завтра он свалится на много дней совершенно больной.

Отправившись к брату и обнаружив у того явные улучшения - Карамон больше не считал себя Королем-Жрецом,- Рейстлин сидел у огня, завернувшись в одеяло, и попивал медовое молоко, согревая горло.

– Могу я присоединиться к вам?
- спросил подошедший Стурм.

– Да о чем речь, Стурм!
- Карамон радостно пихнул ему стул.
- Садись и выпей.

– Не смогу остаться с вами надолго - мать будет волноваться,- но я решил задержаться, чтоб извиниться перед Рейстлином.

– За что?
- удивленно поднял глаза юноша.

– Я недооценил тебя сегодня вечером, - ответил будущий рыцарь.
- Подумал, что…

Он замялся, и Рейстлин закончил за него:

– Ты подумал, что я жалкий трус, который продаст всех друзей, лишь бы спасти свою шкуру.

– Я ошибся, - признал Стурм.
- Ты проявил мудрость и храбрость, вызвав мое восхищение.

– Спасибо, - сухо сказал Рейстлин.

Стурм поклонился и встал, собравшись уходить.

– Сэр рыцарь,- позвал юный маг.

Стурм замер, опасаясь очередной насмешки.

– Да?

– Рисковать собственной жизнью, чтобы спасти тех несчастных негодяев, было глупо, - сказал Рейстлин, - глупо, но благородно… Ты восхитил меня, решив не бросать людей, которые еще недавно собирались убить тебя.

Стурм Светлый Меч улыбнулся, что случалось с ним крайне редко:

– Спасибо.

– Вы хорошо поработали вместе!
- вмешался с энтузиазмом Карамон.
- Нам надо когда-нибудь втроем отправиться на поиски приключений!

Оба юноши вежливо кивнули друг другу.

– Небеса сохраните, - пробормотал Рейстлин.

– Не допусти Паладайн, - взмолился Стурм.

ВОЗВРАЩАЯСЬ К « Dragonlance » Вспоминает Джеф Грабб

Встреча с Трейси

– А вот и «Хьюлетт-Паккард-2500», твой новый друг.

Так обратился ко мне Трейси Хикмэн, когда мы встретились впервые. Это происходило в старой гостинице «Клэр», в центре города Лейк-Женева, штат Висконсин.

Если вы попадете в Лейк-Женеву сегодня, то увидите на месте отеля новое кирпичное здание с магазином шоколада на первом этаже. Мы беседовали как раз до начала капитального ремонта, и назвать дом обветшалым - значило сильно польстить ему. Журнал «Dungeon Hobby Shop» занимал первый этаж, отделы дизайна и искусства TSR - второй и третий. Трейси сказал, что мы не можем встретиться в самом большом зале, потому что здание не выдержит веса нового человека и может развалиться. TSR тогда бездумно привлекала новых сотрудников, не думая, где смогут разместиться они или офисное оборудование. Горстка компьютеров была подключена к весьма темпераментной сета. У Трейси был свой компьютер, я же выполнял первые задания на пишущей машинке у входа в холл.

Но в тот день он показал мне, как работает компьютер, как передавать и принимать файлы и многое другое, включая расположение машин в сети, сооруженной между отделами на скорую руку. Из нашей беседы я уяснил, что Трейси находится на переднем крае технического прогресса, приветствуя возникающий Интернет. А еще он сказал, что на четвертом этаже был бальный зал, но неопытные танцоры вдребезги разнесли пол и расшатали половицы. Я слушал и учился.

Приблизительно половина из того, что он говорил, на следующий день забылась, но, когда я зашел к нему в офис, его не оказалось на месте. Я задал какому-то парню технический вопрос и поинтересовался, где можно найти Трейси, человека, работающего тут, как мне показалось, с самого основания. «Какой-то парень» оказался дизайнером-ветераном Дэйвом Куком. Он только смеялся в ответ на все мои вопросы. «Он тут всего два месяца… но команду подбирает быстро».

И с этим нельзя не согласиться.

Встреча с Маргарет

В первый раз встретив Маргарет, я солгал ей. Непреднамеренно, но факт остается фактом. Она работала первую неделю, и к тому времени мы переместили творческий отдел в новое здание, в помещение без окон, над складом с надписью «Хранилище». У нас уже имелись компьютеры, но телефон был один на всех и стоял в конце коридора.

Одно из первых заданий Маргарет состояло в наведении порядка в иллюстрациях к «Heartquest», книге, недавно написанной моей женой. Сроки сдачи поджимали, а Кейт отправилась на конную прогулку с приехавшими погостить друзьями. Это, насколько я знаю, была единственная оплошность в ее карьере. Времени не оставалось, и Маргарет пришла ко мне.

Я знал очень мало деталей из книги Кейт, но не хотел дискредитировать соавтора (не признаваться же, что не читал книгу жены). Я знал, что она о молодой женщине, ее лошади и нескольких поклонниках… Что еще сказать? И вот мне пришлось говорить об иллюстрациях с Маргарет. Думаю, что я переврал все - каждую деталь, цвет глаз и волос героини, породу лошади, погоду, антураж… Можно было быть уверенным только в том, что это женщина на лошади, остальное - чистая импровизация.

Когда я добрался домой и все рассказал Кейт, она сообщила мне, насколько я ошибся. Пришлось кидаться к телефону и пробовать исправить на ходу. Но Маргарет справилась довольно неплохо. Честно говоря, мы должны были дождаться автора, но она работала первую неделю, а я был горяч и хотел помочь любой ценой. Думаю, Маргарет простила меня за эту выдуманную иллюстрацию.

В отношении Кейт не уверен до сих пор.

Секрет происхождения « Dragonlance Setting »

Все началось с нескольких решений на уровне высшего менеджмента. Начальство принимало решение за решением, которые громоздились друг на друга, поэтому фирма TSR созвала всех талантливых парней и решила направить их энергию на создание модулей для ролевых игр, включая D D.

Дизайнеров и редакторов заставили выдумывать новые модули.

Много модулей.

Три низших уровня, три средних уровня, три высоких уровня, три очень высоких уровня, три «Basic D D», три «Expert D D», три «Boot Hill», три «Star Frontiers», три «Gangbusters».

Нам предстояло сформировать идею кучи ролевых трилогий, и мы справились хорошо… Ладно, кое-где просто ужасно, но многое ушло в печать. В результате горы бумаги вокруг нас выросли настолько, что грозили обрушиться и похоронить всех. Но мы уже добрались до тактики будущих столкновений… И тут Трейси Хикмэн подал идею трилогии приключений о драконах (эй, признайся, ты ведь играл тогда в Dungeons Dragons, не правда ли?).

Три модуля.

Один будет использовать добрых драконов. Один нейтральных. Один злых. Тогда менеджеру Гарольду Джонсону понравилась идея, и он велел Трейси развивать ее дальше. И скоро серия разрослась, теперь потребовался модуль для каждого цвета драконов. Их стало десять - пять цветных и пять металлических. Такого мы никогда прежде не делали.

Пора подать идею Большому Начальству?

Тут менеджеры спустили другой приказ: теперь над любым проектом нельзя было работать без четкого разрешения свыше. Это дало нам несколько недель простоя (для нас они стали месяцами), а начальство пока решало, за что нам браться.

К тому времени я закончил работу над заказом из компании «Marvel» про супергероев, Трейси нарисовал все карты и временные шкалы для того, что стало впоследствии называться «Dragonlance Campaign Setting». Я был буквально втянут в работу, частично потому, что пришлось много ездить с ним (Трейси купил у Гарольда подержанный автомобиль, который через некоторое время буквально самоликвидировался перед зданием старого отеля, и Трейси остался без средств передвижения, но это другая история).

Естественно, мы много говорили. И вот мои идеи потихоньку двинулись из D D в другой сеттинг. Инженеры из «Project Overlord» стали гномами, добавились боги, платиновый и цветной драконы, раздув общее число до двенадцати. К нашей команде - а мы действительно к этому времени стали командой - присоединился редактор Карл Смит. Трейси уже вел переговоры с разными художниками, в частности с Ларри Элмором.

Мы предложили ему нарисовать четыре версии иллюстраций и подали их на рассмотрение Высокому Начальству. Там были ранние портреты Таниса, Рейстлина, Флинта, Речного Ветра и Золотой Луны. Мы говорили о длинной сюжетной линии и потенциальной линии игрушек (Воины-минотавры! Только у нас!).

И сигнал «вперед» был получен.

Первоначальные четыре части были поделены между нами, я получил третью и стал заниматься разработкой Карамона и Рейстлина, а также прототипом Лорда Тоеда, впоследствии использованным Маргарет Уэйс в рассказе для журнала «Dragon». Этот номер до сих пор висит у меня над лестницей. У Трейси он тоже имеется, а насчет Гарольда и Карла не знаю.

Теперь наша работа стала историей.

«Dragonlance» был упорядочен и записан Маргарет Уэйс, превратившись в романы. И хотя я горжусь моим вкладом в сериал, всегда вспоминаю, насколько тогда проект висел на волоске и зависел от решений менеджеров. Все, в чем нуждался тогда Трейси Хикмэн, - это один-единственный шанс!

Джеф Грабб, один из создателей «Dragonlance», написал пятнадцать романов, но только один из них и несколько рассказов посвящены миру Кринна (Лорд Тоед). Он продолжает работать над новыми мирами, недавно закончив очередные вещи для «Thieves’World» («Мир Воров») и «Diamond Throne» («Алмазный трон») Монти Кука.

Шелковые нити Маргарет Уэйс и Трейси Хикмэн

(Впервые опубликовано в сборнике «The Reign of Istar»)

Глава 1

Вайретскую Башню Высшего Волшебства во все времена было трудно найти, особенно сейчас, когда война близится к концу. Контролируемая лучшими магами Конклава, Башня перемещается в ужасном зачарованном лесу, полном опасных животных.

Многие видят, как молодые маги бродят, парят или просто сидят у самой опушки. Их лица бледны, дыхание с хрипом вырывается из груди, руки подрагивают. Все они должны преодолеть себя и бросить вызов судьбе. Если они достаточно отважны, лес расступится, разрешив им пройти, а магическая Башня сама найдет каждого.

Но это теперь. А раньше, перед Катаклизмом, мало кто мог обнаружить Вайретскую Башню Высшего Волшебства.

Она бродила в тенях леса, скрываясь от света дня, и, опасаясь нарушителей, уничтожала всех незваных гостей (особенно если их было несколько). В дни перед самым Катаклизмом маги Ансалона были необычайно подозрительны, страшась святого рвения Короля-Жреца, который боялся их растущей мощи и обвинял в жутких грехах.

И он был прав, что боялся. Своры внутри Конклава шли яростные, маги желали биться, но опасались, что боевые действия могут уничтожить мир. Они рассуждали так: лучше не нанимать первыми, а скрыться в благословенных тенях магии и ждать.

Ждать.

Был канун нового года, очень странная зима, пожалуй, самая теплая из всех, какие могли вспомнить жители Ансалона. Теперь мы знаем, что жара была вызвана гневом Богов, решивших наказать погрязший в грехах мир. Люди же считали, что это просто удивительное природное явление, а многие сваливали вину на гномов.

Была как раз такая редкая ночь, когда кажется, что мир замер и не дышит. Искры сыпались с черного меха кота, который сидел на черной мантии хозяина. Запах гибели распространялся в воздухе, как аромат грозы.

Именно такой ночью некий мужчина вступил под сень Вайретского Леса и уверенным шагом устремился прямиком к Башне Высшего Волшебства. Никакие наваждения не могли остановить его. Деревья, что должны были напасть на любого нарушителя и разорвать в клочья, лишь отступали назад н низко кланялись. Птицы прерывали песни, а хищники обходили его стороной.

Человек игнорировал их всех, не говоря ни слова и не замедляя шаг. Достигнув Башня, он прошел сквозь запечатанные рунами стены, не потревожив ни одного стража и не вызвав ничьего интереса. Беспрепятственно пересек двор. По нему прогуливались несколько магов в белых и красных мантиях, что-то обсуждая тихими голосами - несомненно, трудности, обрушившиеся на остальной мир. Человек прошел между ними - никто не обратил на него внимания.

Он вошел в Башню и стал подниматься по лестнице, держа путь к большим палатам на самом верху. Комнаты для гостей и кельи учеников находились ниже, но все они пустовали этой ночью. Уже давно вход гостям был строжайше запрещен и никакие ученики не постигали тайное искусство. Это было слишком опасно - многие заплатили за настойчивость собственными жизнями.

Комнаты наверху занимали самые могущественные маги, члены Конклава. Семеро членов Ложи Черных Мантий управляли злой магией ночи, семеро магов в белых мантиях - доброй магией дня, а семеро в красном - промежуточной магией сумерек.

Мужчина вошел в изящно обставленную комнату, где каждая вещь знала свое место. Маг никогда не менял привычек. Книги заклятий, переплетенные в черную кожу, выстроились в алфавитном порядке, за ними ухаживали каждый день. Свитки в сотовидном хранилище выставляли напоказ полированные футляры. Магические кольца и жезлы аккуратно разместились по шкатулкам - на каждой висел ярлык, исчерпывающе поясняющий содержимое.

Черный маг работал за столом из черного дерева, в его поверхности отражался желтый свет масляной лампы, свисавшей с потолка неподалеку от его головы. Он заканчивал работу над свитком, нахмурив брови, шевелил губами, формулируя волшебные слова, перо опускалось в кровь ягненка и запечатлевало их на пергаменте.

Он не услышал, что прибыл гость. Двери в комнатах магов не имеют замков - каждый почтителен к личному имуществу другого, - поэтому человек вошел беспрепятственно, не ожидая, пока отодвинут засов или повернут ключ, - впрочем, на свете не было замков, способных его остановить. Гость встал на пороге, пристально разглядывая мага и молча ожидая, пока тот завершит работу. Наконец маг закончил, размял дрожащие от напряжения руки, отбросил падающие на лицо спутанные седые волосы - и замер.

Его глаза расширились, затем он потряс головой, словно думая, что гость померещился ему от усталости. Человек на пороге, закутанный во все черное - от атласного капюшона до бархатного подола мантии, остался неподвижен.

Маг медленно поднялся.

– Подойди, Акар.

Маг так же медленно шагнул вперед, ощущая слабость в ногах и учащенное биение сердца в груди, а ведь он прежде не боялся никого на Кринне. Ему было под сорок, он был прекрасно сложен и высок. Рано поседевшие волосы обрамляли решительное, строгое и упрямое лицо. Сделав несколько шагов, он неловко опустился на колени и поклонился - первый раз в жизни.

– Повелитель… - едва вымолвил Акар, широко разводя руки в знак открытости и готовности подчиняться приказам. Маг не смел поднять голову, несколько раз пытался, но безуспешно.
- Это такая честь…

Человек в мантии сделал плавное движение рукой, и дверь в помещение захлопнулась, затем еще жест, и сама она перестала существовать - теперь на ее месте была глухая стена. Маг краем глаза наблюдал за изменениями, и холод ужаса бежал по его спине - теперь отсюда нет выхода, кроме черных объятий смерти…

– Акар, - сказал ночной гость, - посмотри на меня.

Маг медленно, с усилием поднял голову, в его животе поселился холод, по лицу струился пот. Он сжал зубы, чтобы не выдать свое состояние невольным криком.

Посетитель внимательно смотрел на Акара. Белое лицо, обрамленное тенями капюшона, было словно создано из стали и льда.

– Кто я, Акар? Назови мое имя, - скомандовал он.
- Назови так, как ты зовешь, когда просишь у меня частицу могущества.

– Нуитари… - задохнулся маг.
- Нуитари, Бог Черной Луны…

Лицо Божества сияло мрачным, призрачным светом, из мрака одежд взметнулась бледная рука.

– Протяни мне левую ладонь!

Акар послушался, найдя силы для столь простого движения. Тонкие бледные пальцы Бога сжали сильную загорелую человеческую ладонь…

Маг уже не смог сдержать крика - боль вывернула его наизнанку, холод потек сквозь его тело, похожий на прикосновение обжигающего льда к влажной плоти. Но его рука не дрогнула, он не попытался отдернуть ее, продолжая стоять на коленях и содрогаться от мучительной боли.

Глаза под тяжелыми веками вспыхнули, и полные губы чуть раздвинулись в улыбке. Нуитари неожиданно отпустил своего слугу. Откачнувшись, Акар увидел на побелевшей коже пять отметин от пальцев Бога.

– Мой знак будет тебе символом и подписью, - сказал Нуитари, - чтобы то, что ты сейчас узнаешь, никогда не казалось тебе сном или вымыслом.

– Если бы я хоть раз так подумал, то усомнился бы в оказанной мне чести, - пробормотал Акар, глядя на отметины, затем вновь поднял взгляд на Нуитари.
- Чем я могу служить, милорд?

– Встань с колен, присядь… У нас есть много тем для обсуждения, и не стоит пренебрегать удобствами.

Акар медленно поднялся и двинулся к своему столу, стараясь не морщиться от боли и не трясти горящую руку. Он знал, чего ожидают от него, поэтому, несмотря на боль, сотворил для гостя кресло из тьмы, скрепленное звездами. Маг подождал, пока Бог усядется, и лишь затем примостился на краешек рабочего кресла. Больную руку он спрятал в складки мантии, двигая пальцами каждый раз, когда ледяной огонь пробегал под кожей.

– Боги недовольны, Акар, - начал Нуитари. Полуприкрыв тяжелые веки, он смотрел на масляную лампу, что висела над ним.
- Чешуя баланса начала давать трещины, угрожая миру и всем живущим. Разрушение Кринна предсказано… Чтобы его предотвратить, Боги решили предпринять определенные меры для восстановления равновесия. Через две недели, Акар, мы обрушим с небес огненную гору, которая ударит в Ансалон и расколет его на части. Она упадет на Храм Короля-Жреца, погрузив его глубоко в недра. Реки крови омоют храм, а волны моря навсегда затопят это место. Так будет, если человечество не раскается в грехах, чего, говоря между нами, Акар, оно точно никогда не сделает… - Нуитари улыбнулся.

Маг уже не ощущал боли в руке.

– Благодарю за предупреждение, Повелитель, я немедленно сообщу об этом остальным членам Конклава. Мы предпримем все необходимые шага, чтоб защитить нас…

Нуитари лениво взмахнул рукой, словно отбрасывая в сторону помеху.

– Не беспокойся. Мой брат Солинари и сестра Лунитари придут в залы магии и предупредят всех… Не надо бояться, все будет хорошо. Но,- мягко добавил Бог, - не делай никаких попыток быть вовлеченным в их дела. У меня для тебя есть другая, более важная задача.

– Да, Повелитель.
- Акар наклонился вперед, всем своим видом выражая внимание.

– Завтра ночью Боги прибудут на Ансалон, чтобы спасти тех жрецов, которые остались верными и не поддались на извращенные догмы Короля-Жреца. В это время появится Потерянная Цитадель, сформировав мост между мирами. Истинные жрецы смогут войти в нее и отправиться в другие земли, далеко отсюда… Ты понимаешь, Акар?

– Я думаю, Повелитель, - нерешительно начал маг, - но не вполне понимаю. Какова моя роль в этом? Мое влияние на жрецов очень мало, особенно на тех, кто поклоняется Паладайну и ему подобным. Нет ни одного оставшегося в живых, кто служил бы Ее Темному Величеству. Король-Жрец издавал много эдиктов, темные жрецы первыми попали в его руки и в пламя так называемого очищающего огня.

– Ни одного оставшегося в живых? Странно. А ты когда-нибудь думал об этом, Акар?

Маг пожал плечами:

– Как я уже сказал, Повелитель, у меня мало влияния среди жрецов. Такхизис, Темная Королева, была выслана из нашего мира очень давно. Могу только предположить, что она оказалась не способна прийти на помощь к тем, кто призывал ее… Не спасла их от смерти в огне.

– Моя мать всегда помнит тех, кто служит ей, Акар, - прошелестел Нуитари.
- И так же она помнит всех, кто подводит ее.

Маг вздрогнул от лютого приступа ледяной боли, закусил губу и прикрыл глаза.

– Прошу прощения, Повелитель, как могу я служить нашей Королеве?

– Ночью, когда мост между мирами окончательно сформируется, по нему двинутся истинно верующие жрецы разных Богов. В столь уникальный момент и души темных жрецов, томящиеся в Бездне, могут к ним присоединиться.

– Те, кто погиб, служа Темной Королеве, смогут вернуться в наш мир?

– Да. Раз все истинные покинут Кринн, то после падения огненной горы не будет никаких жрецов, кроме поклоняющихся Ее Темному Величеству.

Акар удивленно поднял брови:

– Действительно интересный план, Повелитель. Он, несомненно, поможет в возвращении Такхизис из заточения. Но что конкретно должен делать я? Простите мне мою смелость, но я служу сыну, а не матери. Мои возможности лежат лишь в сфере магии, как и ваши собственные.

Нуитари казался польщенным таким ответом. Он склонил голову набок, и широко улыбнулся.

– Я окажу матери услугу. И маг, который послужит моей матери, получит богатую награду от ее сына.

– Ах-х… - задохнулся Акар, откидываясь на спинку кресла.
- Что за награда, Повелитель?

– Власть. Ты станешь самым могущественным магом на Кринне - отныне и навеки. Сильнее Фистандантилуса…

– Мой учитель, - пробормотал Акар, бледнея при упоминании этого имени.

– Великий Фистандантилус будет вынужден склониться перед твоей силой!

– Фистандантилус?
- зачарованно повторил Акар.
- Я буду отдавать ему приказы… Но как это возможно?!

– С помощью Богов возможно все…

Однако было видно, что Акара эти слова не убедили.

– Я в полной мере знаю силу и власть этого мага. Его мощь способна конкурировать с силой любого Бога.

– Может, это лишь кажется ему самому?
- Нуитари нахмурился, и тьма его одежд заколыхалась.
- Этот Фистандантилус вызвал недовольство матери, даже сейчас он находится в храме Короля-Жреца, стремясь захватить Темную Королеву. Он явно раскрывает рот на кусок, который не сможет проглотить. Его необходимо остановить.

– Что мне делать, Повелитель?

– Если кровь доброго и верующего человека будет в гневе пролита на мосту, дверь в Бездну откроется и темные жрецы смогут вернуться.

– Повелитель, но как я смогу найти Потерянную Цитадель? Никто не знает, где она находится, известно лишь то, что она плывет в магических сферах мироздания. И нет очевидцев ее пребывания на Кринне с начала времен.

– Линии на твоей руке укажут путь, - произнес Нуитари.

Ладонь Акара вспыхнула, боль на мгновение едва не заставила его потерять сознание, кожа коробилась. Маг задыхался, из груди вырывался хрип и свист. Наконец он затих, медленно поднес руку к лицу и вгляделся в ладонь:

– Вижу… Карта… Какие будут еще распоряжения, милорд?

– Только сталь вправе пролить кровь.

– Это значительно усложняет дело, - покачал головой Акар.
- У магов из разрешенного к ношению оружия только кинжал…

– Найди того, кто исполнит приказ. Ты не должен промахнуться.

– Понимаю… я справлюсь. А как насчет стражи, Повелитель? Разве Боги не будут охранять мост?

– Там будет один из Богов Нейтралитета - Зивилин. Он не вмешается, пока ты или кто-то еще будете исполнять задуманное по собственной воле.

Акар мрачно улыбнулся:

– Я справлюсь, Повелитель. Думаю, проблем не будет. Спасибо за оказанную мне высокую честь.

Нуитари встал:

– Я долго наблюдал за тобой и, надо сказать, весьма впечатлен твоими успехами, Акар. Не подведи меня, не дай усомниться в моем выборе. Пусть благословение Черной Луны всегда пребудет с тобой, мой верный слуга.

Маг согнулся в низком поклоне, а когда поднял голову, увидел, что остался совершенно один в своих палатах. Глухая стена исчезла, дверь вернулась на свое место, недавно законченный свиток одиноко лежал на столе. Все было точно так же, как и прежде, если не считать мучительной боли.

Акар поднес руку к свету и вгляделся в знак темного Бога. Там проявились линии, тянущиеся к центру ладони. Он внимательно изучал схему, стараясь расшифровать ее, когда с лестницы донеслись звуки шагов и шорох мантии. Кто-то, видимо нежданный посетитель, негромко кашлянул.

– Прочь!
- рявкнул Акар.- Не тревожить меня!

Маг достал чистый пергамент и принялся перерисовывать линии с руки. Человек, что стоял за дверью, кашлянул снова, но на этот раз приглушенно, словно посетитель зажимал рот. Акар раздраженно поднял голову, оторвавшись от работы:

– Пошел в Бездну вместе со своим кашлем! Прекращай отвлекать меня, кто бы ты ни был!

За дверью на миг настала тишина, потом шаги торопливо зашелестели вниз, вызывая слабое эхо. Акар уже не обращал на это никакого внимания.

Глава 2

Старший жрец хмурился, мрачно кривя губы и тряся многочисленными подбородками и массивным брюхом, скрытым под богатыми одеждами.

– И это все, что ты можешь сказать, сэр рыцарь?

Воин, к которому обратились с этими словами, понуро опустил голову, не замечая полной чаши, которую держал в руке. Это был еще юноша, «грохотавший доспехами», как метко гласила рыцарская поговорка. Тело парня просто не успело вырасти до объемов панциря, который оставил в наследство отец. Если судить по мрачному, суровому лицу, ему рано пришлось взять в руки меч и взвалить на себя многочисленные обязанности. Он, наконец, поднял глаза и достойно встретил взгляд жреца.

– Сожалею, Праведный Сын, но это мое последнее слово. Отец пожертвовал достаточно на Храм в Истаре - на мой взгляд, более великодушно, чем должен был, - но и он не смог предвидеть будущего.

Девушка, что стояла за стулом рыцаря, неожиданно вышла вперед и приблизилась к священнику.

– И, кроме того, отец не предсказал, что однажды Король-Жрец возьмет свои слова, подтвержденные клятвой, обратно.

Они с юным рыцарем были настолько похожи, что сразу становилось понятно - это близнецы. Одинакового роста и веса, они даже искусству фехтования обучались наравне. Только копна длинных пышных волос, которые ниспадали густой волной до самых колен, выделяли сестру. Волосы брата были аккуратно подрезаны по плечи, а усы, как и подобает Рыцарю Соламнии, находились в безупречном порядке.

Но думали и действовали брат с сестрой всегда одинаково.

– Мир, Николь,- произнес брат, дотягиваясь до ее руки, но девушка была уже слишком распалена.

– Пожертвуйте на Храм еще, говоришь ты! Увеличьте славу Паладайна! Но мы увеличим не славу Бога, а твой кошелек!

– Придержи язык, дочь моя, - прошипел старший жрец, впиваясь в нее взглядом.
- Ты накличешь гнев Богов!

– Дочь твоя?
- задохнулась Николь. Покраснев и сжав кулаки, она сделала еще шаг к жрецу.
- Не смей меня так называть! Два человека, имевшие на это право, уже мертвы. Отец, погибший на службе твоего лживого Короля-Жреца, и мать, скончавшаяся, не вынеся мучений и тяжелых невзгод!

Жрец, казалось, встревожился при виде разъяренной девушки, подступавшей все ближе. Он оглянулся на двух телохранителей с гербом Истара на плащах, стоявших у дверей. Чуть успокоившись, а может, вспомнив, что он гость в замке Рыцаря Соламнии, старший жрец вновь повернулся к юноше:

– Я не виню тебя за эту недостойную вспышку, сэр рыцарь. То, что твоя сестра не научилась почтительно говорить с человеком в сутане, не твоя вина, а скорее того человека, который преподавал ей уроки религии и веры.

Пристальный взгляд толстяка переместился на стоявшего в отдалении человека в скромной одежде семейного целителя. Он был молод, не старше брата с сестрой, но суровое выражение лица придавало ему солидности. Он не походил на обычного жреца Истара, не носил никаких драгоценностей на пальцах, лишь священный символ, висящий на кожаном ремешке, сверкал мягким синим светом на его груди. Целитель выглядел обеспокоенным обвинениями старшего жреца, но ничего не сказал в ответ - только поклонился.

Николь вспыхнула еще сильнее и посмотрела на него.

– Не обвиняйте брата Майкла в моем остром языке, Праведный Сын Паладайна, - тихо произнесла она.
- Простите мою откровенность, но трудно видеть, какие лишения испытывают те, кто оставлен под нашим присмотром, и знать, что мы ничего не можем сделать для них.

– Есть многое, что ты можешь сделать, сэр рыцарь.
- Старший жрец говорил только с юношей, игнорируя его сестру.
- Обрати свои земли и имения лицом к церкви. Освободи воинов от службы - время опасностей миновало, воцарился мир и покой. Все зло уже стерто - или в скором времени будет стерто - с лица Ансалона. Посмотри в лицо фактам, сэр рыцарь. Раньше мы нуждались в рыцарстве и армии, чтоб охранять мир и защищать невинных. Но то время прошло, и настает новая эра, когда рыцарство становится устаревшим и старомодным, а его вера и убеждения - смехотворными… - Старший жрец улыбнулся, заколыхав толстыми подбородками.
- Люди хотят нового развития, и его можем обеспечить только мы. Храм разошлет хорошо подготовленных жрецов, - он кинул уничтожающий взгляд на брата Майкла, - чтобы они могли принять контроль над мирными землями, собирать налоги и исполнять закон. Тебе, естественно, будет разрешено жить в замке, как почетному опекуну…

– Опекун!
- Рыцарь побледнел и вскочил на ноги, нащупывая рукоять меча.
- Опекун отцовского дома! Опекун благородного состояния, что передавалось от отца к сыну на протяжении нескольких поколений! Пошел вон! Убирайся, или, клянусь Паладайном, я тебя…

Он наполовину обнажил клинок. Жирное лицо старшего жреца пошло красными пятнами, глаза выпучились, он вскочил со стула, а его охранники выхватили оружие - под сводами зала залязгала сталь.

– Праведный Сын, позволь мне сопровождать тебя к повозке, - шагнул вперед брат Майкл, старательно занимая место между оскорбленным жрецом и разъяренным рыцарем.

Николас с усилием взял себя в руки и вложил меч в ножны, сестра успокаивающе гладила его по плечу. Брат Майкл, продолжая непрерывно говорить, торопливо увлек старшего жреца Истара из зала. Но в дверях толстяк остановился и окинул всех уже ледяным и спокойным взглядом:

– Значит, ты посмел угрожать человеку в рясе именем Паладайна? Остерегись, сэр рыцарь, ибо гнев Богов падет на тебя!

– Сюда, сюда, Ваша Праведность,- потянул его за мясистую руку брат Майкл, и они быстро вышли в пустой темный коридор, стены которого украшали только забытые новогодние ленты, а реликвии прошлых лет давно исчезли, сменившись порванным и запятнанным кровью знаменем.

Старший жрец огляделся и презрительно фыркнул:

– Ты только посмотри, брат Майкл, как быстро пришло в упадок это прекрасное поместье. Где гобелены? Где старинные доспехи? Того и гляди, потолок рухнет на голову. Это позор - и я не успокоюсь просто так! Надеюсь, брат, ты сможешь указать этим двум гордым молодым людям ошибочность их путей.

Брат Майкл сунул руки в широкие рукава и молча рассматривал многочисленные драгоценности, которые носил старший жрец. Затем он покрепче сжал губы, чтобы неосторожные слова не принесли большей беды.

Жрец склонился к нему:

– Ведь будет жалко, любезный брат, если столь милых людей соберется навестить инквизитор?

– Но они - верные последователи Храма… - вскинулся целитель.

Старший жрец вновь фыркнул:

– Церковь желает получить эти земли. Если бы рыцарь выказывал себя истинно верующим, то беспрекословно отдал бы все, что имеет, в распоряжение Короля-Жреца. А раз он и его ядовитая сестрица противятся воле Храма, значит, они в сговоре с силами Тьмы. Верни их на истинный путь, брат Майкл, верни, или я начну задаваться вопросами о тебе…

Старший жрец, тяжело переваливаясь вслед за вооруженными до зубов телохранителями, почти добежал до своей повозки, спазматически дергая руками в благословениях для нескольких голодных крестьян, которые почтительно сорвали капюшоны с головы при его приближении. Но когда Праведный Сын скрылся внутри, на лицах людей проступили презрение и ненависть к хозяину богатого фургона.

Брат Майкл еще долго стоял на пустой дороге в оседающих клубах пыли, сжимая рукой священный медальон,

– Даруй мне понимание, Мишакаль, - взмолился он своей Богине.
- Ты - единственный свет в этом ужасном мраке…

Брат с сестрой, услышав скрежет колес по каменным плитам двора, вздохнули с облегчением. Рыцарь вытащил меч и с сожалением взглянул на острую сталь:

– До чего я дошел? Хотел обрушить оружие на святого жреца!

– Он заслужил это, - бросила Николь.
- Жаль, у меня ничего не было, вот уж я бы пару подбородков ему подрезала!

Они обернулись на приближающийся звук шагов и увидели остановившегося в дверях семейного целителя.

– Заходи, брат Майкл, - пригласила девушка, принимая его неуверенность за нежелание их беспокоить.
- Ты - член нашей семьи.

На самом деле Майкл обдумывал, как потактичнее передать им ужасную угрозу. Они так молоды, а вся их жизнь прошла в борьбе за выживание поместья - слишком мало Николас мог сделать для голодающих арендаторов. Его горстки воинов не хватало, чтоб защитить склады от постоянных нападений гоблинов, - от таких мыслей у Майкла всегда ком поднимался к горлу. Ему бы сейчас скакать на турнир в сияющей броне, завоевывая покровительство прекрасной дамы… А он круглый год сражается с голодом и нищетой, с каждым днем проигрывая эту бесславную битву. Даже собственного коня сэру Николасу приходилось использовать в пахоте.

Брат Майкл низко поклонился и тут почувствовал на рукаве мягкие пальцы,

– Неприятный разговор с Праведным Сыном? Прости, мой язык иногда бывает острее меча. Если это поможет, я пошлю большое письмо с извинениями и раскаянием…

Целитель в упор посмотрел на Николь, и девушка затаила дыхание. В его сердце теснилась любовь к ней, тоска, восхищение ее красотой и сострадание, - смесь этих чувств заставила горло юноши мучительно сжаться. Легонько пошевелившись, чтоб убрать ее руку, Майкл двинулся по комнате. Николь - дочь рыцаря, а он бедный жрец самого низкого уровня, без всяких шансов подняться выше.

– Так что случилось, брат Майкл? Что этот человек сказал тебе?
- Николас шагнул навстречу, а целитель не смог себя заставить посмотреть ему в глаза.

– Он угрожал прислать инквизитора, милорд, - опустив голову, пробормотал Майкл.

– Если мы не отдадим земли церкви?

– Да, милорд. Я глубоко сожалею, что тоже отношусь к ней.

– Относишься?
- закричала Николь.
- Да как ты можешь сравнивать себя с… ними! Ты работаешь ради людей и разделяешь с нами все трудности, не требуя никакой награды! О, я все вижу, брат! Даже как ты незаметно возвращаешь те монеты, что мы тебе платим за службу.

Она невольно расхохоталась, видя, как лицо жреца вытягивается от удивления, хотя впору было расплакаться.

– М-миледи… - Майкл запнулся, густо покраснев.
- Вы и так делаете для меня слишком много… Мне ничего не надо… Одно то, что вы кормите меня, уже большая честь… - Целитель так смутился, что не мог продолжать.

– Николь,- быстро сказал Николас,- нам лучше обсудить неотложные вопросы. Значит, старший жрец решился в открытую угрожать нам и прислать инквизитора?

– Боюсь, что так, - промолвил брат Майкл, благодарный Николасу за то, что тот пришел ему из помощь и сменил тему.- Подобные случаи уже происходили.

– Но наверняка, - запротестовала Николь,- только с негодяями, магами, жрецами Темной Королевы и ее приспешниками? Мы всегда искренне верили в Паладайна.

– Раньше так и было, миледи, и не было причин бояться, - сказал Майкл.
- Вначале Король-Жрец действительно пытался избавить мир от тьмы. Но он не понимал, что для окончательного ее искоренения придется убить всех, к чьему сердцу она хоть раз прикоснулась - даже слегка. Только признав постоянную тьму в мире и каждодневно противостоя ей, мы можем избегнуть поражения.

У брата Майкла была собственная тьма, как он считал, - его любовь к Николь. Она была отнюдь не такой чистой, светлой и святой, как ему хотелось. Слишком сильно было туманящее голову желание обладать девушкой: обнять ее и впиться в губы жарким поцелуем, распустить узел волос и ощутить их шелковистый водопад…

– Я понимаю, - мягко произнесла Николь, - я тоже ношу красивое платье, когда люди голодают, но, с другой стороны, я так замучилась чинить и штопать его.
- Она утомленно провела руками по изношенной и латаной ткани.
- Может, мы не правы, Николас? Возможно, это греховная гордыня - хотеть сохранить наши земли… Возможно, мы должны отдать все церкви… ведь так хочет Паладайн. А если этого желает наш Бог…

– Нет, - твердо сказал Николас.
- Я не уверен в том, что это желание Паладайна, а не Короля-Жреца и его Высокочтимых Сынов.

– Но почему?

– Потому, миледи,- откликнулся брат Майкл, - что Король-Жрец утверждает, будто знает помыслы Богов. Как подобное может говорить смертный?

– Ты служишь Мишакаль.

– Я следую законам Богини, выполняю ее заповеди. Но никогда не посмел бы заявить, что действую от ее имени, миледи.

– А разве неправильно хотеть избавить мир от зла?

Брат Майкл заколебался. Он сам дни и ночи проводил в размышлениях, но ответить на такой вопрос было непросто.

– А как дать определение злу, миледи? Слишком часто на это место подставляется тот, кто чем-то отличается от нас, или тот, кого мы не понимаем. Уничтожить всех магов? Но был великий маг Магиус, который бился рядом с отважным Хумой против Тьмы и был его самым большим другом. В местах, где я родился, около Кзак-Царота, живут кочевники, называющие себя Детьми Равнин. Согласно утверждениям Короля-Жреца, они варвары, но я никогда не встречал более щедрых и любящих людей. Они поклоняются всем Богам, даже тем, которые уже покинули Кринн. Когда кто-то заболевает, Дети Равнин молятся Мишакаль, но они просят и Моргиона убрать свою темную руку.

– Что ты хочешь этим сказать?
- нахмурился Николас,- Моргиона и Темную Королеву давно выкинули прочь из нашего мира.

– Разве?
- улыбнулся брат Майкл.
- А чума и другие болезни тоже исчезли? Нет. И что мы говорим? Говорим: страдает недостойный. Но была ли недостойной ваша мать?!

Брат с сестрой замерли, переваривая неожиданную мысль.

– Ты намекаешь нам, брат Майкл… - протянул побледневший Николас, стараясь улыбнуться, - что нужно бросить вызов Королю-Жрецу? Подумай, прежде чем ответить. Как наш духовный наставник, ты окажешься в еще большей опасности, чем мы, если прибудет инквизитор.

Майкл ответил не сразу. Он сцепил руки за спиной и быстро заходил по залу, обдумывая каждое слово. Сестра подалась к брату, в волнении схватив его за плечо. Наконец брат Майкл повернулся к ним:

– Не делайте ничего. Пока. Я… я не могу объяснить, но у меня были странные видения в последнее время. Вчера вечером ко мне явилась Мишакаль, я ясно ее разглядел. Лицо Богини было печально, глаза полны слез. Она начала говорить что-то, но я не слышал… Потом она протянула ко мне руку и исчезла. Я буду молиться, чтобы она вновь посетила меня, и испрошу совета. Затем я смогу ответить четко и непреклонно.

Николас облегченно вздохнул, казалось, с его плеч свалилась гора. Николь робко улыбнулась Майклу:

– Спасибо, брат, мы верим в тебя.

Целитель почувствовал выступивший холодный пот, он не мог противиться ее обаянию, настолько Николь была прекрасна. На миг их взгляды пересеклись, и девушка смущенно покраснела.

– Николас, - быстро сказала она, - пора заняться тренировками с мечом, мне не терпится разучить новый прием.

Брат подошел к стойке с разнообразным оружием и снял тренировочные мечи.

– Да, пожалуй, ты права, надо размяться и выкинуть этого жирного жреца из головы.

Он перебросил ей оружие, и Николь ловко поймала его.

– Сейчас, только сменю платье на подходящий костюм, а то оно и так ветхое. Не стоит сопровождать нас, любезный целитель, - весело подмигнула она брату Майклу.
- Я знаю, что даже тренировочный бой смущает тебя…

Она не любит его. Почитает и уважает, но не любит. Чего он мог ждать от нее? Как мог надеяться? Целитель, не воин… Как сияют ее глаза при рассказах о храбрости и доблести на поле битвы. В мечтах она видит смелого рыцаря, а не скромного жреца.

Близнецы весело убежали, смеясь и шутя, оставив Майкла одиноким и опустошенным. Вздохнув, он побрел в семейный Храм возносить молитвы…

Глава 3

– Ты знаешь, что тебе предстоит?

– Знаю, - прорычал вождь гоблинов. Он походил на человека больше остальных и, соответственно, был гораздо опаснее по сравнению с прочими.
- Гони монету.

– Половина сейчас, половина - когда доставишь рыцаря. Живым!

– Мы так не договаривались.
- Гоблин скривил рожу, казавшуюся еще более мерзкой при свете красной Лунитари.
- Ты сказал - доставить рыцаря. Ты не говорил, что хочешь живого рыцаря.

– А зачем мне мертвый?
- раздраженно бросил Акар.

– Не знаю, что делают маги с мертвецами, и не хочу знать, - усмехнулся гоблин.
- Но живой рыцарь требует другой цены.

– Прекрасно, - нехотя согласился Акар и потянулся за черным бархатным мешочком с золотом.

Он отсчитал несколько кружков и протянул гоблину, который уставился на них с сильным подозрением.

– Они настоящие, - проскрежетал маг.
- Чего вылупился, думаешь, исчезнут?

– Меня это не удивит, но вместе с ними исчезну и я. Запомни это.- Вождь торопливо затолкал награду в меховую сумку на поясе.
- Завтра днем. Здесь.

– Да, здесь, - повторил Акар. Две тени разошлись в разные стороны и скрылись в окружающей непроглядной тьме…

Наступил рассветный час. Сон брата Майкла был неспокоен, и он неожиданно проснулся, услышав голос, позвавший его по имени. Целитель встал, тяжело дыша, и посмотрел в темноту своей маленькой комнаты без окон.

– Кто… Кто это?

Никакого ответа.

– Я нужен? Кто-то заболел?

Опять тишина.

Майкл опять прилег, говоря себе, что ему показалось и что надо снова уснуть. Он уже начал дремать, когда вновь услышал голос:

– Майкл… Майкл…

Целитель вновь сел, утомленный навязчивым сном.

– Что тут твори…

Целитель замер: прямо возле него мерцала синим светом фигура прекрасной женщины. Он, конечно, видел ее изображение раньше, но никогда - так близко. Теперь уже Майкл не сомневался, что она прибыла сюда помочь и утешить. Молитвы были услышаны.

Целитель не стеснялся наготы - Великая Мишакаль видит всех, когда они появляются на свет, так же как открытость их душ и сердец. Он соскользнул с кровати, упал на колени и распростерся на холодном каменном полу.

– Мишакаль, я твой верный слуга, повелевай мной. Каково твое желание?

Голос Богини был прекрасен - подобен пению множества птиц, шепоту матери и звонким серебряным колокольчикам на рассвете:

– Ты действительно истинный мой слуга, Майкл. Один из самых преданных. Я нуждаюсь в тебе, следуй за мной…

– Конечно, Избранная… - Целитель вскочил на ноги и принялся натягивать на себя все подряд, не думая, что он делает. Синий свет ослеплял его, наполняя сердце радостью.
- Кто-то болен… видимо, в деревне…

– Оставь заботы этого мира, брат Майкл, они больше не твои.
- Богиня протянула ему дивную руку совершенной формы.
- Идем…

Юноша услышал звуки рогов, выпевающих сигнал к началу битвы, услышал крики, скрежет доспехов и звон мечей, свист стрел, что пролетают мимо зубцов стен. Он оглянулся на дверь, которая вела к семейному храму:

– Но, Великая, там идет битва! Они будут нуждаться во мне…

– Недолго,- произнесла Богиня.
- Паладайн сохранит их, спасет верные души и уведет из мира, которому скоро суждено погибнуть в огне. Сбрось свои заботы, Майкл, и пойдем со мной…

– А я увижу их снова? Николаса, Николь…

– На другой стороне. Ты подождешь их там, они скоро присоединятся…

– Тогда я иду.
- Майкл даже обрадовался возможности уйти, отбросив боль переживаний и тягот жизни. А любовь его обретет подлинную чистоту…

Он уже протянул руку, чтобы коснуться Богини… как вдруг дикий крик разорвал утро, кулаки замолотили в его дверь.

– Майкл! Брат Майкл! Скорее, с Николасом беда! Он ранен и нуждается в тебе!

Голос Николь! Дрожь пронзила целителя до кончиков пальцев.

– Ты ничего не сможешь сделать, брат, - печально произнесла Богиня.
- Верный и благородный рыцарь ранен, но сейчас, когда его сестра стоит тут и умоляет о помощи, беспомощного Николаса уносят нападавшие. Ты не успеешь прийти на помощь.

– Но если сэр Николас пал, кто будет командовать воинами? Замок захватят…

– Брат Майкл! Умоляю… - Голос Николь срывался на хрип.

Мишакаль пристально смотрела на своего жреца холодным взглядом:

– Чему суждено случиться - произойдет. Ты не можешь сделать ничего, чтобы предотвратить предсказанное. Не теряй веры в Богов и надейся, что все происходит к лучшему, когда не понимаешь, что творится вокруг. Ты недавно говорил: «Как смертный может утверждать, что действует от имени Бога?» Если ты откажешься, испытывая недостаток веры, останешься и вмешаешься, то рискуешь приговорить всех - себя, женщину и остальной мир.

– Майкл, ты мне нужен!
- билась об дверь Николь.

– Тогда пусть будет так, Великая, - медленно сказал целитель.
- Я не могу оставить их.

Он сделал шаг назад, не в силах больше выносить сияние, исходящее от Богини, - начинали болеть глаза.

– Я люблю ее… Я люблю их обоих. Не могу поверить, что их смерти послужат во благо! Прости меня, Мишакаль.

Майкл двинулся к двери и положил руку на засов, несмотря на то, что его сердце разрывалось на части: он хотел идти с Богиней, но снаружи слышался голос Николь.

Засов пошевелился, и свет вокруг целителя начал меркнуть. Майкл обернулся.

– Завтра, в Ночь Судьбы, мост в Потерянную Цитадель откроется всем истинным жрецам. Те, кто сохранил веру, смогут по нему пройти…

Синий свет замерцал и окончательно исчез. Майкл рывком распахнул дверь, и Николь вцепилась в его рукав:

– Где ты был? Что происходит? Ты не слышал, как я звала?

– Я был… был погружен в молитвы, - неубедительно произнес юноша.

Ее глаза блеснули - дочь рыцаря не могла понять, как можно валяться перед алтарем и молить о спасении, когда другие мужчины берут оружие и сражаются. Николь решительно потянула целителя за собой, он несколько раз споткнулся, чтобы не отстать от нее. На Николь была только тонкая ночная сорочка, которая хлестала ее по лодыжкам; на белой ткани виднелись брызги крови. Майкл не успел даже рта раскрыть и спросить, что случилось.

– Они унесли его внутрь, - лихорадочно говорила Николь на бегу, - мы сняли доспехи. Рана серьезная, но не смертельная, однако надо спешить - он потерял много крови. Я оставила старого Джайлса рядом с ним.

– Нет нужды спешить, - прошептал Майкл, - мы все равно придем поздно.

Но, тем не менее, он побежал быстрее, словно пытаясь опередить судьбу. Они ворвались в комнату на первом этаже, рядом с выходом, - тяжелораненого не могли унести слишком далеко.

– Джайлс!
- звала Николь.
- Я привела целителя! Николас? Где вы все? Джайлс! О Боги! Паладайн! Нет!

Крик убитой горем девушки ранил Майкла больнее острой стали. Николь поднимала с земли тело старого слуги.

– Джайлс, очнись, где Николас?
- Майкл опустился на колени рядом со стариком, из груди которого торчала стрела, судя по оперению - гоблинская.

– Мишакаль, исцели… - Голос целителя задрожал - священный медальон Мишакаль, что он носил на шее, обычно сиявший синим пламенем Богини, был темен как ночь. Он запнулся, не зная, что делать дальше.

– Они… они взяли его, - неожиданно прохрипел старик.

– Кто взял? Джайлс, ответь мне!
- закричала Николь.

– Гоблины… - Глаза слуги остекленели, голова бессильно поникла.

Майкл аккуратно опустил Джайлса на пол, потрясенный своей беспомощностью и горем Николь, и осмотрелся: вокруг все было разгромлено, окно выбитое палицей или дубиной, качалось на одной петле, кровь заливала подоконник,

– Его потащили туда, - сказал он.
- Но зачем?

Николь безучастно глядела на пустую кровать и разодранные подушки, лицо девушки было белее мела.

– Почему? Гоблины - мясники и убийцы, они никогда не берут пленных. О, Николас… - Дрожь пробежала во ее телу; она рухнула на колени и зарылась лицом в остатки одеял.

Майкл осторожно, стараясь утешить, коснулся ее плеча:

– Миледи…

Николь рванулась к нему с диким криком:

– Ты! Это твоя ошибка! Если бы ты был тут раньше, вместо того чтобы ползать под юбками своей Богини, мой брат был бы спасен! Его раны были бы перевязаны и он мог бы оказать сопротивление!

В дверном проеме появился взъерошенный, залитый кровью лучник.

– Где милорд? Враги вновь начали атаку, каковы будут распоряжения?

Брат Майкл выпрямился, собираясь выложить воину ужасные новости о гибели сэра Николаса, но тут острые ногти впились в его руку как гвозди.

Вперед выступила Николь.

– Милорд скоро присоединится к вам, - сказала она ровным голосом.
- Мы обрабатываем его рану.

– Пусть Паладайн поможет вам сделать это быстрее, - пробормотал лучник и умчался.

– Катарина!
- закричала девушка.
- Катарина, где ты?

Из соседней комнаты вышла старая женщина, нянька близнецов.

– Немедленно неси мужскую одежду, ту, что я использую для тренировок! Шевелись!

Катарина смущенно посмотрела на хозяйку:

– О миледи, на это нет времени, нам нужно бежать…

– Иди!
- рявкнула Николь.
- Делай, что тебе говорят!

Катарина беспомощно глянула на Майкла, который лишь развел руками, затем повернулась и побежала в кладовку, грохоча деревянными башмаками. Николь бросилась к валяющемуся на полу кинжалу Николаса и протянула его целителю.

Майкл посмотрел сначала на острое лезвие, потом на девушку:

– Мои обеты запрещают носить холодное оружие, миледи.

– Слабак! Я же не прошу, чтобы ты бился с ним!
- Николь затолкала кинжал в его безвольную руку, потом распустила свои золотые волосы, ухватила их в кулак и повернулась спиной к жрецу,- Режь. По плечи, как у брата.

Майкл внезапно понял, что она задумала и ошеломленно пробормотал:

– Но, миледи… это шутка? Неужели…

– Да, именно это я задумала!
- гневно посмотрела она через плечо.
- Это единственный шанс спасти брата, как ты не понимаешь? Они похитили Николаса, а теперь устраивают новую атаку, чтобы прикрыть налетчиков. Надо немедленно опрокинуть гоблинов, тогда можно будет выслать отряд в погоню!

– Но ты женщина! Воины не пойдут за тобой.

– Они ничего не узнают, - спокойно сказала Николь.
- Мы с братом достаточно похожи, чтобы я легко смогла, будучи в доспехах, обмануть всех. Кроме того, можешь не волноваться, брат, - горько добавила она.
- Ты останешься здесь и сможешь в тишине помолиться за мою безопасность. А теперь режь!

Ее сарказм резал острее лезвия - только теперь целитель понял, как широка пропасть, разделявшая их. Иногда он надеялся, что она любит его. Иногда - что она ответит на его чувства. Если бы он был благородного происхождения или Николь - обычного, разве не могли бы они жить счастливо? Но теперь он увидел правду в ее глазах. Николь презирала его, презирала за слабость.

Майкл поудобнее перехватил волосы девушки и неловко взмахнул кинжалом. «Сколько раз,- горько подумал он, - я мечтал об этом мгновении - просто прикоснуться, пропустить эти пряди сквозь пальцы…»

Снаружи раздался леденящий крик, в окно влетела шальная стрела. Сжав зубы, целитель принялся кромсать золотые пряди.

– Милорд!
- Седой сержант схватил рыцаря за руку. Кровь текла по его доспехам, он хромал - непонятно, от новой раны или от старой.
- Милорд, это безнадежно, их слишком много! Надо отступать!

– Нет!
- неистово крикнул рыцарь, отталкивая его.
- Скоро они выдохнутся! Перестрой людей для новой атаки!

– Милорд, мы будем готовы для последнего удара, - тихо сказал сержант.

Майкл, стоявший рядом, понял, что тот знает правду: их ведет не лорд, а леди. Жрец подвинулся ближе, желая дослушать беседу.

Сражение было коротким и жестоким. Он сделал многое, чтобы ослабить боль смерти, но в сегодняшнем бою слишком многие заметили, что целитель спрятал поглубже в одежды свой медальон, а с его губ больше не срываются молитвы. Майкл был способен лишь призывать милостивую и быструю смерть. Но мысль о том, что Николь могут ранить, приводила его в ужас. Что тогда?

– Что-нибудь еще, милорд?
- почтительно спросил сержант.

Николь ответила не сразу, она была уже сильно измучена, неровно подрезанные волосы, что падали на плечи, блестели от пота. Любой другой рыцарь давно бы скинул шлем в перерыве между атаками, чтобы обтереть лицо и освежить голову…

Майкл посмотрел с высоты стен на ближайший лес. Уже давно наступил день, и враги были хорошо видны, - впрочем, они и не делали тайны ни из своего присутствия, ни из своего числа. А вокруг рыцаря оставалась лишь жалкая горстка воинов.

– Сообщи людям, что я освобождаю их от обязательств,- низким голосом произнесла Николь старику.
- Если они хотят бежать, пусть спасаются… Гоблины будут слишком заняты грабежами и поджогами, чтобы преследовать их.

– Очень хорошо, милорд,- поклонился сержант.

– Передай им мою благодарность, они сражались храбро.

– Да, милорд.
- Голос старого служаки был глух.
- Лорд присоединится к нам?

Николь промолчала. Майкл выступил вперед, собираясь сообщить каждому правду, но спасти ее. Все, что угодно… Он поймал взгляд вспыхнувших синих глаз из прорезей шлема - и словно примерз к месту.

– Да, но чуть позже,- ответила она.- И не ждите меня, я попытаюсь спасти некоторые реликвии.

– Милорд!

– Иди, Джофри, передай мою благодарность и благословение.
- Рыцарь протянул руку в латной перчатке.

Сержант упал на колено и приложился к перчатке губами.

– Никогда в моей жизни я не видел благородного рыцаря, который сражался бы с такой отвагой. Пусть Паладайн всегда благословляет тебя!
- Старик склонил голову, по его морщинистым щекам текли слезы.

Когда он исчез в дыму, выкрикивая приказы, Майкл решительно взмахнул руками:

– Ты должна идти с ним, миледи!

Николь даже не поглядела на него, она не отрывала взгляда от кишащего гоблинами леса.

– Сегодня твои молитвы не сработали, брат Майкл…

Лицо целителя залилось краской стыда, он ссутулился, собираясь уйти. Неужели она тоже узнала правду или догадалась?

– Постой, Майкл,- тихо позвала Николь.
- Прости меня… И проси Богов простить меня. Просто… нет никакой надежды!

Обессилев, она на миг привалилась к жрецу, и он с трудом смог удержать девушку в полном рыцарском доспехе.

– Надо уходить, миледи, - горячо зашептал Майкл.

– Да,- пробормотала Николь, словно в изумлении, - недалеко от замка есть пещера. Мы с Николасом часто играли там в детстве. Она хорошо скрыта, и мы будем в безопасности.

– Есть что-то, что надо взять с собой?
- беспомощно спросил Майкл. Он посмотрел на стены замка - даже теперь они казались мощными и неприступными. Было трудно вообразить, что теперь они не могут дать убежища.
- Может, слуг?

– Я их давно отослала, остальные сбежали,- сказала Николь.
- Мы одни.
- Она сняла шлем, открыв пепельно-серое лицо, измазанное кровью и блестящее от пота.
- У большинства из них родственники в этой области, они предупредят всех, чтобы прятались или уходили в лес. А драгоценности мы продали несколько лет назад, все самое ценное сейчас со мной.
- Николь с нежностью посмотрела на меч брата, который принадлежал до этого их отцу, а еще раньше - деду.
- Но нам нужна еда и бурдюки с водой.

Из леса раздался дикий рев гоблинов - оттуда выкатилась и понеслась по истоптанным полям черная волна воинов. Ворота были заперты, и требовалось некоторое время, чтобы открыть их, даже при том, что их никто больше не охранял.

Губы девушки сжались, она надвинула шлем и взмахнула мечом:

– Держись за мной, но не суйся под руку с оружием. Возможно, придется пробиваться к выходу.

– Да, миледи.

Они поспешили к лестнице, ведущей вниз, но тут Николь остановилась и, повернувшись к Майклу, прошептала:

– Мы найдем Николаса, и ты излечишь его…

Целитель лишь кивнул - ему нечего было ответить. Они нырнули во тьму спасительных переходов. Жрец чувствовал, как на него наваливается отчаяние. «Все безнадежно, - хотелось закричать ему.
- Даже если мы найдем твоего брата, мне не вылечить его! Как ты сама этого не понимаешь и не видишь?»

Схватив символ Мишакаль, он вытащил его из складок одежд. Если бы медальон горел как раньше, то мог бы рассеять мрак. Но теперь вокруг продолжали клубиться молчаливые тени. Юноша опустил символ на грудь и тяжело вздохнул.

–«Ты все увидишь сама, уже скоро… Тогда можешь презирать и ненавидеть…»

С такими мыслями Майкл последовал за Николь.

Глава 4

Ночь готовилась расправить крылья над землей. Николь стояла у входа в пещеру и смотрела на последние лучи багрового солнца. Дым костра разъедал

глаза и забивал ноздри гарью, ветер иногда доносил хриплые крики и дикий смех гоблинов.

– Надо отдохнуть, миледи, - мягко сказал Майкл.

– Ты поспи, брат Майкл, а я буду стоять в дозоре.

Дух Николь был силен, но' он не мог добавить силы мышцам. Не успела девушка произнести эти слова, как колени ее подогнулись, и Майкл едва успел подхватить ставшее безвольным стройное тело. Он с трудом вынул из судорожно сжавшихся пальцев Николь меч, перепачканный черной кровью гоблинов, добрел до ручья и вымыл руки холодной водой.

– Разбуди меня до рассвета, - невнятно пробормотала девушка, когда целитель вернулся.
- Пойдем следом… надо найти Николаса…

Она спала, а Майкл, прикрыв глаза, сидел рядом; слезы усталости и отчаяния душили его, к горлу подступал ком. Он так ее любит и так подведет ее. Даже если они найдут Николаса, что они смогут сделать с армией гоблинов? А он еще и не сумеет исцелить юного рыцаря. Завтра ночью мост в Потерянную Цитадель откроется всем истинным жрецам - пройдут только праведные… Голос Мишакаль вновь зазвучал в его ушах - Богиня давала шанс искупить грехи. Завтра ночью… У него есть день, чтобы найти мост, место, о котором известно лишь из легенд. Он пересечет мост, и свет Богини вновь снизойдет на него, успокаивая боль этой безнадежной любви и бесполезного существования. Только там он сможет вновь обрести потерянную веру…

– До свидания, Николь. Когда ты проснешься, меня здесь уже не будет, - сказал Майкл. Протянув руку, он погладил искромсанные волосы девушки.
- Не сердись на меня, но ты не нуждаешься во мне.

Я был бы лишь обузой, слабый мужчина, не сумевший призвать на помощь власть своей Богини. Да одна ты и пойдешь быстрее…

Целитель медленно покачивался, не собираясь засыпать. Но успокаивающая дремота подкралась незаметно, голова Майкла свесилась, и он медленно сполз по стене. Юноша не видел, как в темноте медальон вновь запылал мягким синим светом, охраняя и оберегая. Этой ночью никто не потревожил их, хотя немало злобных существ прокрадывалось мимо входа в пещеру под покровом тьмы. Однако с рассветом сияние исчезло…

Маг в черной мантии сидел на корточках посреди поляны в чаще леса. Был самый разгар утра, солнце сияло сквозь клочья дыма, что носился меж верхушек деревьев. Акар раздраженно чихнул, затем вновь вернулся к гадальным камням, разбросанным перед ним. Внимательно вглядываясь, он повернул один:

– Это Ночь Судьбы. Истинные жрецы покинут Ансалон. У меня есть последняя ночь, чтобы найти Потерянную Цитадель… Где эти проклятые гоблины?
- Акар мрачно посмотрел на дым.