Архив Шамбала

— А ненормальные?

— Ну, я вам легкой жизни не обещал, — развел руками Льгов. — Далее. После этого снова пересекаете пути и идете по дороге, вдаль от остановки автобусов. Там будет развилка, повернете направо, ну, а потом уже шагайте, не сворачивая. Идти минут сорок по свежему лесному воздуху. Когда войдете в поселок…

Далее последовал подробный рассказ: как найти того, кто нужен.

— Зовут его Иван Богданович, а фамилия — Гуцул.

— «Западенник»?

— Предки его родом из Галиции, а сам и родился, и вырос в Сибири. Правда, говорит с украинским акцентом, хотя в стране предков не бывал, — уточнил Льгов, вытянув вперед раскрытую ладонь с карманными часами:

— Передайте от меня. Если будет сомневаться — отдадите вот это. Он поймет, расскажет все, что знает.

— А вы?

— Что?

— Вы сами расскажете то, что знаете?

— О чем?

— О ком. О Баире Гомбоеве.

Вместо ответа Льгов поднялся, потянул за рукав Корсакова. Когда вышли на перрон, заговорил:

— Видимо, придется. Хотя я и сам часто сомневаюсь: сон это или реальность. В апреле девяносто третьего…

…Льгов не был дома почти двое суток и очень хотел спать. Наскоро умывшись, он вышел в комнату и подошел к окну, чтобы хоть на минуту ритуально полюбоваться панорамой ночного Питера. Но насладиться созерцанием и размышлениями не успел.

Сзади щелкнул выключатель и загорелась лампочка, висевшая под самым потолком. Льгов обернулся и увидел невысокого, сухощавого человека — скорее молодого, хотя лицо его было плохо различимо из-под длинного козырька кепки и шарфа, закрывающего пол-лица.

— Здравствуйте, уважаемый Владимир Евгеньевич.

Голос у незваного гостя был спокойный, вежливый.

— Вы не могли бы опустить портьеру?

— Кто вы такой и как сюда попали? — спросил Льгов, не успевший испугаться.

Собственно, а чего ему бояться? Воровать у него нечего. Свою последнюю истинную ценность — энциклопедию Брокгауза и Эфрона дореволюционного издания — он продал две недели назад какому-то «новому русскому», который обустраивал свой кабинет в квартире на Васильевском, разыскивая «книги типа как старинные, понял».

— Мое имя — Баир Гомбоев, — все так же вежливо представился гость. — Скорее всего оно вам ничего не скажет.

Гость ошибался, имя сказало. Когда-то давно Льгов взял себе в «негры» начинающего журналиста Алешу Кириллова. Парень вернулся из армии и решил стать будущей звездой криминальной журналистики. В газетах, куда он приносил свои материалы, к нему быстро привыкли и стали разбегаться кто куда, услышав о его приближении. Статьи Кириллова отличались скукой и переполнены были «правильными» выводами и поучениями.

Трудно сказать, почему, но Льгов стал ему помогать, и Алеша, пусть медленно, пошел вверх.

А потом Кириллову повезло: кто-то из начинающих «умных» бандитов понял, что общественное мнение точно так же, как все ценные вещи, можно воровать. Правда, там воровство называется и совершается иначе, но сути это не меняло. И Алешу общими стараниями, независимо друг от друга, стали делать главным поставщиком информации о бандитском Петербурге. Тех, кто пытался конкурировать с ним и оперировать своими версиями, быстро «переориентировали» в иную сферу. Несговорчивых — отправляли в мир иной.

Алеша быстро рос, обрастал связями и роскошью, купил домик в Комарове, стал вхож в высокие кабинеты власти, но, как ни удивительно, Льгова не забывал. Два-три раза в неделю он «вызывал» наставника «на консультации». Проходили они на Васильевском, в ресторане «Шалман», — одной из главных «точек» питерского криминалитета, где Кириллов числился одним из самых уважаемых гостей.

Как правило, Алеша на протяжении всего обеда рассказывал о новостях новой криминальной столицы России, а Льгов, в завершение всего, лакируя обед кофе и десертом, высказывал свое мнение. Кириллов благодарил. На том и расставались.

Вот на одном таком обеде Льгов и услышал новое имя — Баир Гомбоев.