Архив

Надеюсь, это не Оуэн. Эта мысль неожиданна для меня самой. Не могу поверить, что сейчас я готова встретиться еще с одним Хупером вместо того, чтобы возвращать Оуэна. Хотя это никак не может быть Оуэн. Он ни за что не станет шуметь, если только не начал срываться. Может, стоило рассказать о нем Уэсли, но Оуэн тоже является частью расследования и попадает в категорию вещей, о которых мне не позволено говорить. Однако если Уэс найдет Оуэна, или наоборот, как я смогу объяснить, что эта История мне нужна, что я защищаю его от Архива, что он – ключ к разгадке преступления? (И ничего больше, повторяю я, не веря самой себе.)

Я не смогу этого объяснить.

Придется надеяться, что Оуэн сообразит держаться от меня подальше.

– Расслабься, Мак, – говорит Уэсли, по-своему истолковав мое напряжение. – Я буду тебя защищать.

Я от души смеюсь:

– Точно. Ты и твои колючие волосы спасете меня от злых монстров.

Уэс достает из кармана куртки цилиндр, встряхивает его, и цилиндр превращается в посох.

Я смеюсь:

– Я и забыла про твою палку! Неудивительно, что тебя заломал шестилетний мальчик. Ты выглядишь так, будто готов разбить пиньяту[5].

– Это посох бо.

– Это палка. Лучше убери ее. Большинство Историй уже и так напугано, Уэс. Ты только все испортишь.

– Ты говоришь о них так, будто они живые люди.

– А ты говоришь так, будто они ими не были. Убери палку, сказала!

Уэсли ворчит, но складывает посох и прячет его в карман.

– Твоя территория, – уступает он, – твои правила.

Снова раздается стук и тихое: «Эй, есть кто-нибудь?» Мы поворачиваем за угол и останавливаем-ся.

В тупике стоит девочка-подросток с рыжими волосами и с ногтями, покрытыми синим облупившимся лаком. Она изо всех сил колотит по двери кулаком.

Уэсли подходит к ней, но я останавливаю его взглядом. Она резко оборачивается и смотрит на меня глазами, заполненными чернотой.

– Мэл, – говорит она. – Бог мой, как ты меня напугала!

Она на взводе, но ведет себя не враждебно.

– Я сама еле держусь. Здесь страшно, – пытаюсь я подыграть.

– Где ты была? – резко спрашивает она.

– Искала выход, – говорю я. – И кажется, один нашла.

Она с облегчением смотрит на меня:

– Вовремя. Показывай где.

– Видишь? – говорю я, опираясь на дверь на Возврат, за которой скрылась девочка. – И никакой палки не понадобилось.

Уэсли улыбается:

– Впечатляет.

И тут кто-то страшно кричит.

Один из тех криков, какие можно услышать только в психбольнице. Животный, отчаянный.

Мы идем назад, выходим на т-образный перекресток, поворачиваем направо и оказываемся в одном холле с неизвестной женщиной. Она очень худа. Коротко стриженную голову она склонила набок и стоит к нам спиной. Судя по сумасшедшему крику, который мы слышали, она, без сомнения, взрослая. Значит, перед нами Дина Блант, 33.

– Моя очередь, – шепчет Уэсли.

Я ухожу в сторону, вглубь прохода, и слышу, как он с громким стуком бьет в стену. Я не вижу женщины, но легко могу себе представить, как она рывком оборачивается к Уэсли.

– Почему, Иэн? – начинает канючить она. Ее голос приближается. – Почему ты заставил меня это сделать?

Я прижимаюсь к стене и жду.

Краем глаза я вижу в глубине прохода какое-то движение и, обернувшись, замечаю блеск серебристых волос в темноте. Я качаю головой, надеясь, что Оуэн меня видит, а если нет, что ему хватит ума не показываться.

– Я тебя любила! – Ее голос все ближе. – Я любила тебя, а ты заставил меня это сделать.

Уэсли делает шаг назад и показывается из-за поворота, слегка косится на меня и останавливает взгляд на женщине. Я могу слышать ее шаги.

– Почему ты меня не остановил? – ноет она. – Почему не помог мне?

– Позволь мне помочь тебе сейчас, – говорит Уэсли, стараясь копировать мой ровный тон.

– Ты заставил меня. Заставил, Иэн, – говорит она, словно вообще не слышит его, словно зациклилась на своем кошмаре. – Это все твоя вина.

Она говорит все громче и громче, пока слова не перерастают в крик, затем в вопль, и потом она появляется из-за поворота, протягивая к нему руки. Они проходят мимо: Уэсли пятится, а она наступает на него шаг за шагом.

Я крадусь за ней по проходу.

– Я могу тебе помочь, – говорит Уэс, но, судя по выражению его глаз, он не привык к таким напряженным ситуациям. Не привык использовать слова вместо силы.

– Успокойся, – в конце концов говорит он, – просто успокойся.

– Что с ней не так?

Этот вопрос задает не Уэс. За его спиной, в тупике, стоит мальчик на несколько лет моложе меня.

Уэс на мгновение отвлекается, а Дина Блант пользуется моментом, чтобы броситься на него. Когда она хватает его за руку, я настигаю ее. Она теряется, и я использую ее собственную силу, чтобы развернуть ее назад, прикладываю руки к ее голове и резко дергаю.

Треск ее шеи четко раздается в Коридорах, и с глухим стуком она падает на пол.

Мальчик издает что-то среднее между хрипом и вскриком. Широко раскрыв глаза от ужаса, он бежит прочь и скрывается за поворотом. Уэсли не гонится за ним, даже не двигается с места. Он смотрит на бездыханное тело Дины Блант. И потом на меня.

Я не могу понять, он онемел от ужаса или от восторга.