Архи-VR

Я лишь кивнул, ничего не ответив. Шила в мешке не утаить. Особенно для любителей статистики. А Петя мне ничего не сказал, жук! Ладно, Лид, встретимся на узких улочках Рокшенара. Устрою я тебе экскурсию по местам моей боевой славы.

— Они в курсе, что он — Арх?

— Что?! — удивлённо спросила Ольга.

— Значит, не в курсе, — хмыкнул я. — Если сможешь — не говори им это. Пусть и дальше думают о каком-то богаче-параноике, клепающем детей для того, чтобы однажды лучшему из них передать всё своё состояние.

— Откуда… Ну да, самое простое и неправдоподобное объяснение. В стиле любителей теорий заговоров.

— Точно. Ладно, внученька, пойду я спать. Завтра у моего брата большой день, дочку из капсулы выпускать будут. Меня, как главного участника спасения малышки, пригласили.

— Петя как, отпустил?

— О да. Только теперь у меня будут три охранника. Один из них — агент СЧС. Для того, чтобы стать настоящей суперзвездой, не хватает только своры журналистов со стереокамерами и грудастых моделей в откровенных платьях.

— У тебя Лада и Катрин получше любых моделей выглядят, — с насмешкой сказала Ольга.

— Кстати да! Надо будет на браслет повесить голопроектор. И пару дронов вместо журналюг. Звезда нового формата. Всё, спать. В капсулу. Ловкость сама собой до тройки не поднимется.

* * *

В палату брата я входил один, оставив обоих охранников в холле, на посту медсестры. Их не пустила дальше охрана «Медикора». Парень из СЧС был чуть старше меня и всю дорогу молчал, но я просто кожей чувствовал, что он не доволен назначением. Сеня, который дежурил сегодня, смотрел на это с лёгкой улыбкой бывалого. Как капитан по приёму новичков в клан смотрит на стажёра, который пытается показать себя лучше, чем другие новички. Ну, либо стажёр перестанет задирать нос, либо перестанет быть стажёром.

Опа… Что-то мне не нравится лицо брата. Что-то тут не то.

— Ой, Лёха, я совсем забыл тебе сообщить. Не будет выписки у Саши.

— Так. Не будет сегодня или вообще? — решил сразу уточнить я.

Знаю, что жёстко, но по-другому мне некогда. Настроение у Митьки в жёстком минусе, похоже, уже совсем на пределе пацан. Да, для меня девятнацатилетний младший брат — пацан. Потому что ведёт себя соответственно. Хотя, его можно понять. Полтора года пытаться найти средство для спасение своего ребёнка и раз за разом получать от судьбы удар под дых — кто угодно может сломаться. Никто не виноват. Просто порой система подкидывает нам такие подлянки, от которых постареть раньше срока можно. Видимо, это тот самый случай.

— Не знаю, Лёш, — сказал Саша. — Я этот врачебный сленг не понимаю. Наверное, вообще. Я устал, Милана вообще, сама на койку попала с нервным срывом вчера. Видимо, не суждено было Сашеньке выздороветь. Зря я только тебя дёрнул.

О, всё ясно. Видимо, вылезли какие-то осложнения. Когда я бегло просматривал информацию, видел, что даже после успешной пересадки могут возникнуть проблемы. И не сразу, а с течением времени. И Митька, который не знает про чудо-гроб у меня в доме, просто опустил руки, попробовав всё. Перегорел. Такое бывает. Ничего, Рокшенар его быстро на ноги поставит. Или окончательно в гроб загонит. Хотя нет, он же не вирт.

Так, мне срочно нужен более осведомлённый человек. Желательно — понимающий врачебный сленг и умеющий его переводить на нормальный человеческий язык.

— Понятно. Врач ваш… — начал спрашивать я Митьку, но увидел, как меня сквозь прозрачную дверь просит выйти именно он, Игорь Петрович Скон, лечащий врач, переславший мне кучу медицинских статей после первого же нашего знакомства. — Ага, понял. Щасвернусь.

«Катрин, свяжись с Нинг-сан. Я сейчас буду говорить с врачом своей племянницы. Ты помнишь эту историю?»

— Да, господин Ал. Нинг-сан всё слышит.

Отлично. А теперь поговорить с врачом, отойдя от палаты к окну.

— Что с Сашей? — спросил я его без всяких прелюдий.

— Если по-простому — теперь у неё слишком хорошая защита и новая иммунная система убивает клетки её организма.

Меня словно молния ударила. Мои клетки, которые пересадили, прижились. Но теперь они же вместе с микробами убивают и остальные клетки организма. Знаете, это ужасно гадкое чувство. Понимать, что именно ты стал тем самым лекарством, которое отравило вместо того, чтобы излечить.

— Это можно исправить? Новая пересадка, ещё что-то? Деньги не проблема, найду.

Врач устало вздохнул и отвернулся к окну.

— Дело даже не в деньгах. Детский организм просто не вынесет таких нагрузок. Побочные эффекты после первой операции ещё не устранены, а тут… Ей всего полтора года, Алексей Евгеньевич.

Я медленно кивнул, а потом услышал в наушник:

— Ал-сан, мне нужен её генокод. А лучше — она сама в медуапсуле. Но транспортировка к нам только в спецтранспорте.

«Я понял, Нинг-сан,» — сказал я, начиная искать решение проблемы, отодвинув все эмоции в сторону.

— Так. Выписать вы её не можете. Только отключить аппаратуру и перевести в хоспис, так?

— К сожалению.