Архетипы в русских сказках

Для меня сюжет этой сказки гораздо более глубокий, и надо смотреть на какие-то мотивирующие вещи. Начну с персонажей «старшие братья» и «младший-дурак». Этот тандем встречается во многих сказках. Практически в каждой сказке встречаются либо «старшие сестры и младшая сестра», либо «старшие братья и младший брат». Старшие братья очень часто выступают в роли покровителей, они заботятся о младшем брате, следят за развитием, помогают, обеспечивают его жизнь, либо они выступают в роли завистников. Здесь речь идёт уже о конфликте, разладе внутри рода. В этой сказке не упоминается о родителях, поэтому речь идёт об индивидуальном сознании. Когда в сказке упоминается «старик со старухой», «дед и баба», «царь» или «царь с царицей», «отец и мать», речь идет о каких-то родовых программах внутри человека.

«Старшие братья», «Иван-дурак» или «Емеля-дурак» это всё-таки описание персонажей внутри мира конкретного человека, и я предлагаю опираться на тот функционал, про который в сказках всегда написано и его не надо придумывать. Итак, у нас два старших брата, один умный, второй богатый. Как правило, умный-разумный —старший. А средний — богатый, обеспечивает связь и коммуникации. И вот здесь надо задать себе вопрос:

Какая часть внутри нас отвечает за богатство?

Какая часть отвечает за социальные связи, за статус, за социальные нормы, правила?

Существует очень интересный персонаж внутри каждого человека, с которым я часто сталкиваюсь, это внутренний ребёнок, эмоциональный, непосредственный, радующийся.

Но относительно сказки про Емелю, мне не откликается персонаж «внутренний ребёнок», которого пытаются часто «натянуть» на Емелю. Внутренний ребёнок очень активен, он скорее похож на Ивана-царевича, который действует, куда-то отправляется, совершает какие-то глупости, плачет, либо на Ивана-дурака, который очень деятельный, творческий, «без царя в голове», но тем не менее. Емеля же действует по-другому, он лежит на печи. И здесь мне хочется поговорить о таком очень популярном в последнее время моменте, когда мы включаем «внутреннего наблюдателя». Вот та самая суть, которая смотрит из человека на мир. Она не является действующей, т.е. мы действуем, исходя из той картинки, которую видит «наблюдатель», но действует не «наблюдатель», он как раз находится в состоянии тотального покоя. Я знаю хорошо по опыту, что если у человека получается соединиться с этим «наблюдателем» и быть этим «наблюдателем», то его жизнь становится на порядок осмысленнее, понятнее, интереснее.

Если говорить о персонаже, который «понял смысл жизни и никуда не торопится», скорее всего это и есть Емеля. Он просто констатирует, он не дает оценку, что здесь тепло и это хорошо, а там холодно и это плохо. Он просто говорит: «На дворе холодно, на печи тепло», и он остается на печи как на базовом принципе организации жизни. Здесь очень простой пример, и в сказках очень ясно его видно: мороз, холод — это смерть, тепло — это жизнь. «Наблюдатель», вот этот принцип организации жизни, вот этот «внутренний наблюдатель» связан с жизнью, именно поэтому ему не очень-то хочется идти в смерть, поскольку он еще живой. Пока мы живые, «наблюдатель» в нас действует.

Дальше мне очень хочется рассказать про принцип организации жизни как печи. Я уже рассказывала о символе «Печка» в сказке, и сейчас расскажу еще больше. Русская печь — это настолько глубокий, наполненный смыслами и образами архетип, что говорить о ней, как о неодушевленным предмете или пропускать в сказках печку, для меня просто невозможно, особенно, если идет речь о внутреннем мироустройстве человека. Вот если я скажу, например, человек «с печкой внутри» и человек «без печки внутри». Ты сразу можно представить, что первый — теплый, творческий, животворящий, в нём есть жизнь, горит огонь, с ним можно испечь пирогов, у него можно спрятаться.

Образ печи есть во многих сказках. Не один Емеля лежал на печи, если мы вспомним, то Баба-Яга лежит на печи, в печь прячется Алёнушка с братцем Иванушкой, когда убегает от гусей-лебедей. Практически в любой сказке есть символ печи как материнской энергии, заботы и мироустройства вообще.

Если рассматривать Емелю как «внутреннего наблюдателя», и вообще принцип сознания как такового, способности видеть, быть, существовать, то естественно, что он находится на печи. Жизнь как таковая, это и есть символ огня. Причем есть очень интересные описания системы стихий внутри человека, энергетического тела, поля, описание мира. Там распределение стихий по этажам, по структуре очень похоже на русскую печь: внизу огонь, в середине вода в котелке, и вверх поднимается пар и идет дым. И пар и дым воспаряют в небо, это связь земли и космоса. Печь очень глубокий, полный смыслами персонаж, это мощный архетип жизнеустройства жизни в целом.