Арканмирр

Костер горел очень долго, пламя словно не желало пожирать обезглавленное тело, возлежавшее среди щедро политых маслом дров. Однако единственному зрителю некуда было спешить, и он ждал, задумчиво опираясь подбородком на раздвоенное навершье металлического дорожного посоха.

Наконец, когда на кострище осталось лишь несколько красных угольков, человек в сером подошел вплотную, тщательно перемешал концом посоха остатки костра, положил сверху какой-то сверток и добавил новых дров, после чего отошел на несколько шагов и щелчком пальцев высек искру. Теперь костер был странного зеленоватого оттенка, почти не дававший тепла и прогоревший невероятно быстро.

Удовлетворенно кивнув, человек тщательно смел всю золу и пепел в мешок, залил очищенное кострище водой, а крепко затянутый мешок с размаху закинул в расположенную невдалеке реку, привязав к горловине увесистый булыжник. Разумеется, вскоре на воде и следа не осталось.

Человек в сером немного помолчал, затем подобрал с земли дорожную сумку и, насвистывая, пустился в путь…

* * *

— Они были беглецами, Серебряный. Лишенными всего и сохранившими лишь часть себя. А стали — избранниками Высших Домов. Лишенными всего, даже права жить нормальной жизнью.

— Но мы ведь — не беглецы!

— Так ли это? — возразил Красный. — Да ты себя-то вспомни, каким был, когда приполз ко мне.

И я вспомнил…

— Мы нисколько не отличаемся от них, — наконец сказал учитель. — Ни на грош. И их имена — Бласко, Блэк, Шварц, Дабх, Кара, Нуаре и Черняк — обозначали на языках того мира, да и на некоторых наших, только одно — черный цвет. И семь kroz'ов, что дал им Серебряный Ветер, были черными. А потом…

«…А потом была ночь, и ледяной северо-западный ветер сдирал с их лиц кожу, и пылало во тьме гнездо Железных Птиц, сожженное Истребителями. И последний из Железных Всадников, выплевывая кровавые капли последних мгновений своей жизни вместе со словами, проклял их именем Того, Кого более не поминают. И северное побережье Шира стало ареной ночной битвы, битвы, в которой пощады не просят и не дают, в которой не бывает победителей и проигравших — а есть только мертвецы и последний, оставшийся в живых. И слилась в его клинке мощь оружия убитых сородичей, павших на землях чужого мира в чужой для них войне.

И тогда тот, кого потом назовут Черным, сел на последнюю из Железных Птиц; и подчинилась она рожденному в ином мире, и взлетела столь высоко, что даже эфирные тропинки Властителей не достигают тех мест. И ступила его нога, закованная в металл доспехов Железного Всадника — металл, который не был металлом, — на призрачную дорогу, которой пользуются одни только Высшие. И прошел Черный по ней, сокрушив Стражей Врат молниями из копья Железного Всадника, так похожего на полузабытое оружие, которым он пользовался в том, ином мире; и черный металл окровавленного клинка разрубил Дверь, помеченную знаком Креста; Дверь в цитадель, где обитал называвший себя Серебряным Ветром…»

* * *

Многие воины дают своим мечам, палицам, лукам, копьям и секирам собственные имена, веря, что этим они наделяют оружие способностью приходить на помощь попавшему в беду хозяину, удачей мифических фейри, необоримой силой каменного гиганта, даром отыскивать щели в броне врага и тому подобным. Но оружие, если только это не искусственно заключенный в металл дух или демон, никогда не может заменить воина. Или одолеть его без помощи другого воина.

Мы не даем оружию имени — напротив, мы сами берем ЕГО имя в тот день, когда в день Посвящения ладонь прошедшего сквозь огонь, воду и медные трубы касается холодного металла kroz'а, не имеющего хозяина. Да, kroz — это не оружие. Это часть нас.

Или мы — часть его.

Никогда kroz не проливает крови разумного существа. Никогда. И лишь Нечисть поражает он, разя наповал и не давая пощады.

Нечисть — это то, что порождено Нижним Миром. И то, что связано с ним теснее, чем то дозволено.

Кем дозволено? Правильный вопрос. Есть такая книга… впрочем, это больше чем просто книга. Это точное изложение законов существования мироздания, и называется оно Кодексом. Этот Кодекс только Властители и Странники знают. Да еще мы.

Вы тоже живете по этому Кодексу, пусть и не знаете об этом.

Потому что это Знание, как и многое другое из того, что записано в Кодексе, не для вас. И не для нас. Нам дозволено владеть некоторыми Знаниями, увеличивающимися со временем, но не использовать их.

Да, снова «дозволено». На сей раз — Высшими.

Нет, Они не Боги, хотя в чем-то превосходят Богов. И не смертные, хотя в чем-то подобны вам или нам. Они — Иные. Недаром другие Их посланцы в этот мир, Странники, носят это прозвище. Странные они, непохожие на нас и вас. Таковы же и их покровители.

Их — не наши.

Мы — Высшим не подчиняемся. Мы — сами по себе, и наше бремя никакие Высшие не облегчат и не увеличат.

* * *