Аркан-IV. Раскаты грома

«Ненормальный» скимитар имел размеры классического полутораручного меча, удлиненную рукоять почти в треть всего оружия и почти черный цвет клинка. Оплетенная хитрым образом рукоять сидела в ладонях как влитая. Буревестник для пробы рубанул воздух из " la poste di falcone", потом перехватил одной рукой, описал в воздухе восьмерку и понял: наконец у него появился меч, достойный Командора!

— Ага! — сказал Ёррин. — Проникся! Наверное, его готовили в подарок кому-то из человеческих владетелей, иного повода делать такую мачту и переводить на него доброе метеоризмное железо я и придумать не могу! Я вот что скажу: тебе теперь нужно придумать ему имя и привязать красную ленточку на рукоять.

— А ленточку зачем? — у эльфа даже уши дернулись от неожиданности.

— Чтоб красиво! — пояснил гном и шмыгнул носом. — Ну что, грузим животинок — и поднимаемся наверх? Или поищем проход под горами? Если повезет — можем пройти еще двадцать или тридцать верст по туннелям. Тут сухо, тепло, и никакого снега!

Буревестник взглянул на позеленевшее лицо эльфа и покачал головой:

— Нет уж. Выбираемся!

Слова Сверкера про имя для меча здорово засели ему в душу, и теперь он не мог не думать об этом. Еще бы! Ведь так начинаются легенды! Назвать святыми Арканов ни у кого язык не поворачивался, и несть числа их грехам и страстям. Но каждый из этой семейки знал точно: когда он предстанет на Божьем суде после смерти, то главными пунктами обвинения будут гордыня и честолюбие… Каждый Аркан втайне мечтал войти в легенды, хотя никто из них и не произносил этого вслух.

* * *

— О, Небо! Небо! — эльф прислонился к стволу дерева, глубоко вдохнул морозный воздух и смотрел в ясные, без единого облачка небеса, запрокинув голову. — Порой, чтобы понять, как многим ты обладаешь, нужно лишиться этого…

— Фу, — сказал Рем. — Говоришь банальности, Эадор.

— Но я так чувствую!

— А я чувствую холод, сугробы под ногами, и пронизывающий ветер, — мрачно буркнул Ёррин, который, в отличие от эльфа, сильно посмурнел после того, как они покинули подземелья. — Культурный народ сам создает среду, в которой живет! Крыша над головой, привычные вещи под рукой, родные и близкие вокруг — вот что такое есть счастье, а не это ваше… Березки обнимать!

Ослики его возмущения не разделяли. Избавленные от шор, они следом за эльфом кинулись к березкам и принялись их жевать, издавая радостные звуки. Монисто из гномских денег при этом весело позвякивали, болтаясь на их шеях.

— Надо бы снять и спрятать, — Аркан почесал лысую голову, которая начала уже подмерзать на свежем воздухе. — Как-то это слишком кричаще!

— А и пусть будет кричаще, — гордо вскинул голову гном. — Ты же сам говорил: дерево лучше всего прятать в лесу! Мы будем рассказывать всем и каждому, что нашли клад! А когда нас захотят убить, то мы сами их всех убьем. Нам же нужно громко заявить о себе, чтобы имена Ромула Беллами, Барди Борри и этого… Аратара Убийцы Гусей гремели на тракте! Репутация — тоже оружие, тебе ли не знать?

— Ну да, — хмыкнул Буревестник. — Репутация на войне значит не меньше, чем тушенка. Иди, забирай скотинку, Ёррин! Надо выходить на тропу… Нехорошо нарезать круги вокруг тайного прохода. Есть риск что он станет совсем не тайным…

— Тогда ты забирай эльфа, сэ-э-эр. И не зови меня Ёррином, я же этот… Барди с Дымного Перевала! — воздел палец вверх гном.

— Действительно, Барди! — долгий переход во тьме, где единственными их врагами были фоморы, которым категорически наплевать на имя, фамилию и прозвище того, кто попадал в их цепкие лап, заставил забыть о конспирации. Темные всегда больше интересовались питательными свойствами потрохов.

* * *

Огненный шар запалил крону дерева в тот самый момент, когда друзья увидели гравийную насыпь тракта, припорошенную снегом. Горящий комок размером с голову ребенка влетел в лес и ветви раскидистого граба весело заполыхали.

— Рубай их в капусту! — завопили из кустов и на тропу высыпали какие-то молодчики в разномастной одежде, неопрятные и с вооружением сомнительного качества: палицами, короткими копьями и топорами. Но разглядев путников, они как-то нерешительно остановились, оглядываясь. — Слушайте, это же не фоморы! Что это за типы такие шарятся в предгорьях?

— Вы только посмотрите, кто это у нас тут? — на авансцену вышел новый персонаж.

Всклокоченный мужчина лет тридцати пяти, в грязном плаще, некогда претендовавшем на роскошь, с массивными золотыми перстнями на каждом пальце левой руки и с классической волшебной палочкой — в правой. Он был небрит, глаза казались мутными, как будто под хмельком.

— Наград за головы фоморов нынче не будет… — с сожалением проговорил незнакомец. — Я и подумать не мог, что самым ходовым товаром у контрабандистов станут головы тварей! Нет, определенно, аскеронцы — круглые дураки, если покупают такую дрянь. А вы не аскеронцы, маэстру?

— Золото! — сказал кто-то. — Ослы увешаны золотом! Ваше магейшество, у них тут целые связки кхазадских монет!