Арестантка

— Брат Сантьяго, — буднично произнесла она, будто я должен был знать, кто это.

— Сантьяго?

— Ну…Угрюмый здоровяк такой.

— Отличное описание… Там все такие… — сказал я, перебирая в голове суровые лица десантников.

— Латинос со шрамом через всё лицо. Важный, как индюк.

— Тот неандерталец, который на все вопросы отвечает зуботычинами? Кажется, другие звали его Марс?

— Ага. Это его позывной. — 3112 вдруг помрачнела, по еë лицу пробежала какая-то неприятная эмоция.

У меня громко заурчало в животе. Я потянулся к карману, где лежал сухпаёк. Достал его и покрутил в ладони.

— Ты думаешь, если мять его, он превратится в сочный стейк? — недовольно спросила 3112. — Ешь, другой еды не будет.

— Я понимаю, просто… из чего он сделан?

— Брезгуешь? — она, казалось, снова посмотрела на меня с ненавистью, как тогда на Пегасе, когда в первый раз увидела.

— Нет… — мне стало трудно говорить. Мы с 3112 опять потеряли контакт, и я понимал, что следующие мои слова вызовут ещё больше её негодования. — В нём соевый белок?

— Скорее всего. Но на вкус, как сушёная курица.

— Ясно, — сказал я и сжал брикет.

— Невкусно для тебя, принцесса? Говорю же, стейков нет, — она с вызовом смотрела мне в лицо.

Раздражение взорвалось в груди и пальнуло до кончиков пальцев.

— Возьми, — вложил ей брикет в открытую ладонь. — Я не могу это есть.

— Почему, принцес…

— Перестать меня так называть! — резко перебил её я. — Принцесса — это ты. Высокомерная, жестокая и глупая.

3112 нахмурила тёмные брови, ничего не ответила, только оглянулась по сторонам, будто что-то искала. Наверняка какой-нибудь провод, чтобы начать меня душить.

— У меня аллергия. Съем и не смогу дышать, — сказал я, справляясь с нахлынувшей злостью.

Стало неловко за свой пассаж. Она же говорила, что не всегда контролирует эмоции, а я будто решил взять дурной пример. Наверняка, она голодала на каторге, и поэтому ей сложно понять, что кто-то воротит нос от предложенной еды.

3112 ещё некоторое время сидела молча без движения, подошла к двери и постучала.

— Хил! — позвала она, и почти сразу створка отъехала.

— Что ты делаешь? — спросил я, но она уже выскочила к подошедшему медику, и дверь за ней закрылась.

Вернулась 3112 через пару минут.

— Держи, — протянула мне другой брикет, крупнее и ярко-бордового цвета. — Здесь соевого белка нет.

Я взял предложенный паёк, виновато улыбнулся Мне показалось, что бесцветные губы 3112 тоже повело в улыбку.

— Спасибо, прости, я не должен был выходить из себя. Просто я… я на взводе…

— И я, — холодно отрезала она и легла на пол.

Я примостился рядом, с трудом нашел удобное положение, отвернувшись к стене. Мне совершенно не хотелось ни ругани 3112, ни скабрезных шуток про шары. А если бы мы снова начали разговаривать, неизбежно бы поссорились. Мы были такими разными. Зачем я прикоснулся к её руке? Я так выказывал поддержку, но 3112 расценила это примитивно. Опошлила, как дикарка.

Разжевывая сухпаёк, я почувствовал, как меня с адской силой стало клонить в сон. Сквозь дрему мерещились чьи-то всхлипы, но не было сил проснуться и проверить, что происходит.

— 3112~

Трой спал. Он часто и гулко дышал, будто убегал от кого-то во сне, плечи его подергивались. Бледно-голубая куртка так плотно стягивала лопатки, что от резких движений поскрипывала.

Я осталась наедине со своими мыслями и чувствами. Раньше я слепо верила, что Карлос жив. Эта вера вела меня через любые испытания, как луч маяка.

Теперь он погас, оставив меня в холодной темноте одиночества.

Воспоминания о брате казались огромным озером серной кислоты. Стоило подумать о прошлом, я словно погружалась в едкую пучину. Спасаясь от этого, рассматривала спину Троя, складки и швы на его куртке. Распутывала взглядом паутину русых волос.

Я непроизвольно подвинула ладонь ближе к Трою. В глубине души хотелось, чтобы он приютил её в своей. Какое глупое детское желание, и я гнала его прочь. Даже злилась на себя, что могу желать подобного. Тем более, сейчас.

Сейчас, когда нужно думать, что делать дальше.

Пытаться улететь? Покупать корабли? Искать команду? Смешно, кто будет работать с такой замарашкой с каторги? Можно только милостыню просить на пиратской станции.

Представила, как сижу с протянутой рукой, и прохожий пинает меня в рожу. Я даже почувствовала, как раскалывается голова от удара. Жалкая нищенка, которая даже в проститутки не годится. Я дрожала от покрывающей сердце, словно ледяная корка, безнадежности. Всë только фантазии. Глупые, как я сама.

Жаль, что этот мудак спит. Он хоть как-то отвлекал.

«Так, отставить нытьë», — прошептала себе я.

Поговорить с Альдо и Шëпотом? Нет. Они не воспримут меня всерьëз. Если уж даже Санти поржал надо мной, когда я сказала о своих планах.

Расспросить Матео о Броссаре. Тоже нелепая фантазия… Если б на спутнике было что-то полезное, Карлос бы это использовал.