Арестант особых кровей

— Я не должен был тебя вмешивать, — произнес я. — Не должен был подсылать к вам Хальда. Что бы ты ни происходило между нами с Найте, ты ни при чем. Обещаю, с моей стороны ты больше проблем не получишь.

— Малейвам веры нет, — хмыкнула она и пошла дальше по улице.

Я не последовал за ней. Зачем? Мы все уже выяснили.

Через несколько дней дымка неизвестности рассеялась, и я узнал, что мир потерял одного из лучших психокинетиков современности (в том, что Найте однозначно лучший, я всегда сомневался). Из всего Рода мне сообщили об этом первым; официальное оповещение отцу придет немного позже.

Не могу сказать, что это известие меня поразило. Я ждал неожиданного — и неожиданное случилось. Это был один из самых желанных исходов для меня; я давно грезил о том, чтобы Григо, этот счастливчик, одаренный эо сверх меры, потерял свою силу, потеря свою исключительность. Но, как и сказала Тана, это не принесло мне счастья и даже краткой вспышки радости. Выслушав члена комиссии, я задумался и представил, что будет дальше.

Когда общественность узнает, будет скандал. Отец будет рвать и метать. Мать будет в шоке. Виго… Виго пожмет плечами. Миллионная армия фанаток и фанатов шоу «Новые боги» и Найте в частности просто обезумеют и захотят лично разорвать на лоскутки тех людей, которые «убили бога». Лария… ее реакция непредсказуема, ведь именно «бог» Найте ей интересен, а не сам Найте.

Член комиссии, увидев мою реакцию, поспешил напомнить:

— Да, это шокирующее известие. Но комиссия с самого начала склонялась к подобному решению. Во-первых, во время пребывания на Хессе осужденный 7-2-з, то есть ваш брат, показал себя плохо. Провокации и драки с персоналом трудового поселения, нападения на арестантов, оскорбления чести и достоинства других трудящихся — все эти эпизоды задокументированы! Во-вторых, было выявлено, что осужденный энергетически нестабилен. При его уровне эо это опасно. При таких условиях мы всегда выносим решение в пользу блока. Мы обязаны ограждать граждан Союза от…

— Вы не должны оправдываться, — сказал я, прервав волнующегося члена комиссии. — Сомневаться в том, что решение комиссии было правильным и взвешенным, нет причин.

Мой собеседник вздохнул, торопливо смахнул влагу, выступившую на лбу, и сказал:

— Мы были удивлены самим фактом того, что обвинение против Найте Малейва вообще было выдвинуто. Проблемы, конечно, предполагались… дело постоянно пересматривалось, нам приходили то одни, то другие распоряжение. То строже содержать 7-2-з, то мягче, то готовить к освобождению, то пересматривать график его работ и выплат на несколько лет…

— Гражданка Дейн все никак не могла решить, виноват мой брат или нет, — иронично произнес я.

— В том и дело, что ситуация с вашим братом с самого начала была непростая, очень непростая. Какое бы решение мы не вынесли, его бы в прессе назвали неправильным.

— Не беспокойтесь об этом. У вас есть все полномочия, чтобы выносить такие решения.

— Вы так спокойны, господин Малейв…

— Блок поставили не мне, — сказал я. — Как мой брат перенес процедуру?

— Все отлично! — поспешил заверить мужчина. — Потоки заблокированы чисто, не выявлено ни единой деформации. Самочувствие блокированного в норме, сознание не пострадало, провалов в памяти или потери ощущений не наблюдается. Вы можете навестить брата, господин Малейв.

— С удовольствием, — проговорил я, хотя чувствовал обратное.

Григо находился в двухместной палате; когда я его увидел, он сидел на кровати и смотрел вместе с другим блокированным фильм, проецируемый на стену. Братец сразу заметил меня и приподнялся на кровати, несмотря на то, что я вошел не один, а последним, вслед за здоровым медбратом и членом комиссии. Член комиссии указал на Григо, дескать, вот ваш брат, живой-здоровый, и вместе с медбратом, который нас и привел в палату, удалился.

— Ну-ка выключи фильм, Удик, — проговорил Григо, глядя на меня весело и с вызовом. — У нас тут сейчас будет кинцо поинтереснее.

— Я Удор, — пробубнил знакомый мне здоровяк, однако фильм выключил и сделал вид, что его в палате нет.

Я не подошел ближе, так и остался на том же месте, только сложил руки на груди.

Сердце громыхало: бум-бум-бум. Я не знал, как комиссия пришла к решению блокировать брата, но точно знал, что изначально это не планировалось. Также я не знал, что именно случилось несколько дней назад и имеет ли Хальд к этому отношение; надзирателя я так и не нашел, а Тана позавчера была уже отправлена домой.

«Все неизменно, — подумал я, глядя на Григо. — Снова он учудил. Снова из-за него весь шум. Снова о нем все будет говорить… Он как пожар, который разрушает все на своем пути, но который горит так красиво, что на него смотрят скорее с восторгом, чем со страхом».

— Младшенький мой, родненький мой, — проговорил «пожар», — что же ты молчишь? Готовишься к изнурительным нотациям? Тогда я подожду, времени у меня много…

— Я не твой родненький. Мы не одной крови, — возразил я глухо.