Арестант особых кровей

— Не думай, что мы все ему простим, что мы всегда его примем, потому что он сильнейший психокинетик столетия. Не исправится — вылетит из Рода. — Улыбнувшись, мама произнесла весело: — Перед прилетом на Хесс я вычитала в Сети, что здесь проводятся интересные лесные экскурсии, экскурсии на водопады. Я не успела ни на одной побывать. Побывай там за меня, посмотри на другой Хесс — живописный, зеленый.

— Я не любитель природы.

— Знаю. Вы с Виго два городских чистоплюя. Помню, вывезешь вас в лес погулять, на деревья, животинок посмотреть, и начинается: «Ф-у-у, ма-а-ам, здесь мо-о-о-шки», «Я не буду писать в кусты, где туалет?», «Но-о-ожки устали»…

Я рассмеялся, вспомнив энгорское детство. Нас с Виго и правда леса не привлекали, и больше всего на свете мы любили копаться в бытовых механизмах, разбирать роботов, допытываться, как что устроено, поэтому и просиживали часами в ангарах, кладовках, гаражах, или тащили инструменты и роботов в свои комнаты, захламляя их. Это Григо шлялся где попало…

Моя улыбка пропала, как и всегда при мыслях о старшем брате. Приняв обеспокоенное выражение лица, я оглянулся на табло и проговорил:

— Тебе пора на медконтроль. А я лучше слетаю в первое трудовое поселение и посмотрю, как там дела обстоят с охранными системами. Это куда интереснее, чем водопады и леса. И это для меня лучший отдых.

— Лучший отдых — смена деятельности и окружения, балбес, — проворчала мама. — Идем. А то вижу, тебе не терпится меня спровадить.

— Как ты можешь так говорить? — укоризненно протянул я.

— Не прикидывайтесь, сударь, я вас с пеленок знаю.

Я усмехнулся, услышав начинающее забываться энгорское обращение.

Мы подошли к выходу из зала. Проверяющий сверился с данными на мамином браслете и зажегся зеленый сигнал. Главная женщина Рода Малейв протянула мне руку для поцелуя, затем предупредила:

— Имей в виду, Неро — ты тоже вылетишь из Рода, если заиграешься.

Я похолодел, и снова паническая мысль о том, что матери все известно о моих планах, молнией меня пронзила. Но внешне я паники не выдал, благо что с детства научился не показывать неудобных эмоций.

— Не переживай, — произнес я спокойно. — В отличие от некоторых, я меру знаю.

Она ничего не ответила и зашла в коридор, над входом в который горел зеленый сигнал. Когда мать исчезла из виду, я развернулся и быстро пошел к выходу из зала ожидания, все так же сохраняя на лице спокойное выражение, хотя был очень далек от спокойствия.

Каром я пренебрег, пешком пошел до улицы, которая вечно оглашалась визгливыми голосами продавцов мерзкой еды, готовящейся прямо под навесами, у дороги, с нарушением санитарных норм.

Хесс — дыра, куда свозится мусор, как технический, так и людской. Куда ни кинь взгляд — старые кары, раздолбанные аэрокары, облупившиеся фасады, грязные улицы, ТПТ-вышка и та вот-вот рухнет. Но хуже всего — люди. Непорядочные, озлобленные, уставшие, почти все — бывшие арестанты. Нормальных граждан почти и нет, да и останутся ли на Хессе нормальные? Это трудовая планета, здесь остаются только те, кому больше некуда податься, кому удобнее жить по правилам, по графику, по указке, в ужасных условиях, зато с какой-никакой соцзащитой.

Я сбавил шаг и стал выглядывать Кайетану Скайлер, «Тану». Я знал, в какие дни и во сколько она здесь обедает, когда проходит мимо, во сколько оказывается у входа в общежитие. Нет, я не следил за ней, я следил за Григо — который следил за ней.

Мать считает, Григо играет влюбленного, чтобы Лария от него отстала, чтобы поняла, что вакантное место занято. Сама Тана отнекивается, шипит на Григо, но чем больше я наблюдаю за ними, тем меньше остается сомнений, что между этими двоими действительно что-то есть. Они появляются иногда в компании огромного апранца с агрессивным лицом. Апранец держится рядом с Таной, но не пытается оградить ее от Григо, не мешает им, и с непонятным мне смирением отходит, когда Григо приносит девчонке пирожное в коробке из отеля, или какой-то другой подарок, или пытается взять за руку.

Сегодня, в это время, у Григо смена, и апранец тоже не появится. Тана должна прийти одна, подойти вон к тому прилавку и взять один из пирожков на перекус — она верна привычкам.

Я встал неподалеку и стал настраивать идентификационный браслет; светящиеся зеленым данные на браслете слепили мои уставшие глаза. Я был утомлен и в то же время возбужден, мне требовался сон. Мамин совет кстати: мне бы в лес, к воде, расслабиться, отдохнуть от работы, разгрузить голову… Но я не могу. Не могу не перестать думать о Григо, перестать сравнивать себя с ним.

Это как болезнь, как наваждение, которое пройдет только тогда, когда я поднимусь выше, чем он, или он упадет низко, очень низко… Одним своим существованием он мне мешает, и так было всегда.