Ардагаст и его враги

  -- Воинам Поклуса не пристало бежать! Готы уже высадились у Янтарного. Скачите навстречу им вверх по Нейме.

  -- Вперед! Смерть Ардагасту! Добудем его голову, ур-р-р! - заревел во всю медвежью глотку Бурмила.

  -- Не уступим немцам славы! - взмахнул секирой Прибыхвал.

   И "защитники леса" погнали коней на север, стараясь не думать о гнавшейся за ними коннице Инисмея. Все - дружинники и князья - чувствовали себя щепками, подхваченными потоком. Оставалось верить, что поток направляют три великих бога, а не пройдохи-колдуны. О Братстве Тьмы, стоявшем за колдунами, никто из отважных варваров никогда не слышал.

   * * *

   Появление драккаров не застало росов врасплох. Все быстро выбрались на берег, отжимая на ходу одежду, Лайма погнала к городку священную колесницу. Юная лучница хотела бы сражаться рядом с амазонками, но сейчас ее дело было защищать храм вместе с матерью. Вслед за колесницей уходили жрицы и другие безоружные самбийки. За ними отходили к коням, укрытым в лесу, воины. Отход прикрывали, положив стрелы на тетивы, амазонки и мужчины-лучники.

   Конунг Бериг наблюдал за всем этим, стоя на носу "Черного Змея". Он вовсе дне собирался позорить себя нападением на купающихся, да еще под прикрытием чар. А корабли укрыл от глаз росов потому, что ждал подхода союзника. Столь могущественного, что призвать его могло лишь колдовство Эрменгильды. Стоявший рядом седовласый Эврих Балта недовольно произнес:

  -- Чего мы ждем? Пока они все уйдут в городок?

   Эвриха уважали все готы. Он прославился еще в Скандии в битвах со свеонами и племенами Северного Пути, набегах на данов и герулов, доходил до земель саамов. Тридцать лет назад на юг ушли самые воинственные из готов, по большей части отчаянная молодежь, от которой старейшины рады были избавиться. И Берига тогда избрали конунгом скорее за молодость, удачу и наглость, хотя многие стояли за более опытного Эвриха. А тот и за тридцать лет не понял, как много на Янтарном Пути зависит от римлян и их серебра.

   Бериг Огненнобородый был не только отважен и жесток, но и расчетлив. Иначе он не был бы конунгом так долго.

  -- Ты хотел первым высадиться на Янтарном берегу, Эврих? Сейчас ты поведешь в бой войско. Но не все. Твое дело - втянуть в бой на берегу их конницу. Потом ударю я с лучшими дружинами. Откуда - увидишь. А может быть, ты управишься и сам с этими псами, лакающими кумыс?

  -- Ты, конечно, бережешь силы для штурма городка, мудрый конунг? Береги. А чьи берсерки лучшие в войске готов - твои или мои, ты сейчас увидишь.

  -- Пять драккаров тебе, думаю, хватит. А гепиды займутся Росяным городком. Они ведь только умалят твою славу, верно?

   Гепидами - "ленивыми" называли готов, высадившихся в устье Вислы уже после Берига. Их не уважали и посылали обычно на дела опасные, но сулившие мало славы и добычи.

   Эврих понимал все. Но, как истинный германский воин, не мог уклониться от славного боя, даже безнадежного для себя. Иначе Балтов, его род, станут ценить наравне с гепидами.

   Вдруг от берега прямо к "Черному Змею" поплыла рыбачья лодка. Поднимая обеими руками белый щит, в ней стоял человек в гребенчатом шлеме и панцире. На панцире блестел серебряный лик женщины в таком же шлеме. Конунг жемайтов со своей богиней - валькирией, как ее - Афина, Минерва?

  -- Конунг Бериг! Я хочу говорить с тобой. Ты не знаешь, кто втянул тебя в эту войну, погибельную для готов.

  -- Зато я знаю теперь о тебе больше, чем ты думаешь. Я не стану с тобой говорить, пока у тебя твоя стрекоза. Отдай ее и убирайся с нашего моря в Рим, к конунгу Титу Трусливому. Ты привык одолевать оружием баб - языком и чарами. Нидинг[42], тебе не место в битве героев!

  -- Я одолеваю мужеством и мудростью - оружием Минервы, которую ты не чтишь.

  -- Отвагу и мудрость дает мужам Один, а я - его избранник!

   Либон устало вздохнул. Вот и все. Его секрет теперь известен всем. Может, и впрямь бросить эту затею с Новым Римом? Вернуться в Рим настоящий, найти себе достойное место при дворе милосердного Тита. Или просто заниматься науками, писать и читать книги в тиши виллы... Кто осудит римлянина, бежавшего от не оценивших его кровожадных варваров? Кто? Хотя бы Братство Солнца. За то, что оставил этот край на растерзание избранникам безумного бога, полумедведям и лазутчикам Братства Тьмы. И как знать, не застанет ли он Рим уже в руках Нерона?

   Почему-то ему, патрицию, стало дорого уважение этих нищих бунтарей-неудачников. Они правы: Солнце должно светить всем людям, и нет народа, достойного лишь пропасть во тьме.

   Сохраняя достоинство, Либон сделал знак гребцам плыть назад. А драккары уже шли к берегу стаей морских чудовищ, и другая стая поодаль застыла наготове. Воины в рогатых шлемах и медвежьих шкурах прыгали в воду и на ходу выстраивались в клин, - "свинью".