Арбат

— А надо, Арсений, надо, — отчеканил, раздувая ноздри, поэт Понедельников. — Вы посмотрите, братья, сколько развелось юмористов в стане богемы… Севелла, эмигрировавший в Берлин, буквально завалил Россию романами. Он измывается над СССР. Теперь что ж… Теперь он стай храбрым… У этих новоявленных хохмачей хватает смелости топтать поверженную державу. Но они трусы. И Велдон трус! Они боятся писать о сегодняшнем дне! В этом их слабость. Я прочитал роман Севеллы «Моня-знаменосец». Признаться, я от него такого романа не ожидал. Это почти талантливо. Да. Я должен это признать. Он умеет смешить. И его семитомник придавил собой Москву. Он оккупировал все книжные лотки, вытеснил Личутина, Проханова, Бондаренко, Еременко… и даже такого мастера слова, как Гарий Немченко, совершенно забытого читателем.

— Понедельников прав, — встряхнул мочальными прямыми волосами прозаик Куковеров, известный в северных регионах деревенщик. В голосе его чувствовалась решимость гэкачеписта. — Мы уступили поле боя, уступили без единого выстрела, без единого укола пера арену сражений. А ведь и впрямь — что вытворяет этот эстонский еврейчик Веллер… Он уже наклепал десять томов. Его несет…

— Одиннадцать, — поправил глухим безликим голосом поэт Никифор Грач, одетый в мешковатую оранжевую итальянскую кофту. — А к осени, как заверил телеведущий Молчанов, выйдет его двенадцатитомник.

— Ну вот! Не успеваешь за ним и считать, — ревниво вздохнул Куковеров, лохматя загорелой, натруженной на даче рукой свою шикарную шевелюру. — Да, братья, он прочно захватил нишу смехача. Но он послабее Севеллы. Севелла мудрей, Севелла опасней. Но Веллер тоже прочно оккупировал все московские лотки.

— И не только московские, — сумрачно улыбнулся Никифор Грач.

— Не знаю, что и сказать, — натужно засмеялся Арсений Ларионов, скосив брови. — Я пробовал читать его роман «Самовар» про Кубу… Прекрасное снотворное. И предисловие отменное: как плохо ему и его дружкам жилось при социализме… Может, я склеротик, но я не припомню ни одного его рассказа, ни одной повести в отечественных журналах восьмидесятых. Да и сейчас его журналы не печатают… Он пекарь! Он индустриалист. Он работает под чей-то заказ. И, может быть, это государственный заказ.

Заказ Березовского: стремление убить в людях последние крохи ностальгии по коммунистическим временам, выбить почву из-под ног Зюганова…

— Ну как же, получишь ты хоть три копейки за романы, пусть хоть и юмористические, от нашего президента. Чхал он на писателей из обоих станов, — прохрустел ломким баском главный редактор журнала «Казаки» Заболотов-Затуманов. — Мы летом обращались с предложением к президенту В. В. учредить премию его имени. Но получили отказ. Ельцин на аналогичное предложение вообще не ответил. А Бабу высмеивать СССР ни к чему. Он с трупами не воюет. У него достаточно живых врагов.

— И все же не скажите, у Веллера есть славные вещицы, — пробудился от сна прозаик Любомудров. — Врагов недооценивать нельзя. «Похождения майора Звягина» бойкий романчик. Народ его принял. Продается с лотков по пятьдесят рублей. Я лично справлялся у барыг. Веллер с ними дружит. Захаживает на развалы. Раздаривает автографы, приручает народ. Вот ведь дипломат, а мы тут сидим за дубовой дверью, гоняем пивко. Вот народ и забыл про нас..

— Это лишнее подтверждение того, что враг не дремлет, враг умен, враг умеет смешить, враг работает с массами, враг охмуряет народец байками, — проговорил продымленным голосом певец Нечерноземья Куковеров, мстительно сузив зрачки над лиловыми провалами глазниц. — Враг прекрасно владеет оружием слова, а брат Валентин Сорокин предлагает нам искать новые авангардные формы. У сатиры и юмора новых форм нет. Когда талантливо — старые формы прекрасно работают. Мольер со своими формами и построениями не устарел. Не устарел Лопе де Вега. Не устарел Аристофан. Не устарел Рабле… А мы, — обвел он покрасневшими от возбуждения глазами собравшихся, — что мы можем противопоставить? Стихи о шепоте трав? Повести об угорах и крутиках?.. К черту лиризм. Надо, как говорил Маяковский, грызть чиновников и выплевывать пуговицы! Надо создавать сатирой общественное мнение. Веллер трус, да. И Севелла трус. Они навалились на поверженный Советский Союз. Шакал не боится дохлого льва! Но они пишут! О Веллере на первом канале TV идут передача за передачей. Он корчит из себя народного трибуна, знатока Древнего Рима… Эдакого доморощенного Цицерона. Одна его фраза чего стоит: «Иногда разрушать — это значит созидать, расчищать площадку для нового строительства…»