Арбат

Но какой толчок получил в своем центростремительном движении Великий литературный крестовый поход, когда наконец пробудились московские писатели евреи из Союза семитских сочинителей, проще говоря «ССС», хохмачи от природы, привыкшие созерцать мир с неизменно саркастически отвисшей губой и лукавинкой в мудром прищуре глаз. На еврейском юморке держались все русские газеты, надо отдать должное. Вся русская эстрада кормилась еврейскими шутками. Еврейские анекдоты шли влет на всех книжных лотках. В сравнении с ними книги анекдотов Юрия Бовина про Брежнева, про Сталина, про Горби, про Чапаева, про Хрущева выглядели тяжеловесно. За всю историю русской литературы всех писателей-юмористов можно было пересчитать по пальцам. Евреев юмористов были сотни. Чего стоил только один Яков Самуилович Киндерман. Для всех было загадкой, что он делал последние девять лет. Но он явно не строил капитализм. Он явно не угодил в число приватизаторов. Он явно не продал своего бессмертного пера Гусинскому или БАБу. И даже по его чесучовому костюму было видно, что он так и не обогатился, его китайские сандалии растрескались и лущились от времени. Яков Самуилович был в душе правоверным коммунистом. Он и сейчас свято хранил в тумбочке под телевизором «Рекорд» свой партийный билет. В творческом уголке «ССС», что размещался на втором этаже знаменитого «Дома Ростовых» на Поварской, прямо над бывшим рестораном «Грибоедов», он бывал редко. Но сама идея Великого литературного крестового похода сразу понравилась Киндерману. И он с истинно еврейским упорством взялся за перо. Как оказалось, девять лет не прошли зря, за это время были написаны три романа. Киндерман не решался их печатать. Один из них назывался «Кащенко». Это была страшная, саркастическая вещь. Киндерман как бы переселил в наше время героев «Палаты номер шесть». Почему он не продал синопсис американским продюсерам, для меня загадка. «Полет над гнездом кукушки» блекнул в сравнении с этим полотном. Киндерман показал, на какой почве сегодня в России люди сходят с ума. Нет-нет, отнюдь не на почве любви, как во времена Чехова. И не на почве ущемленного самолюбия непризнанного изобретателя: сегодня в психушках уже нет наплыва, как в советские времена, Кулибиных и Ползуновых… Изобретатели вымерли в России. Нынешние господа депрессанты сходили с ума на почве политических амбиций и мании величия… Опираясь на статистику, Киндерман показал: в «Кащенко» полно лжеполитиков и лжепрезидентов, лжемэров и лже-Чубайсов, лжебанкиров, лжешоуменов. И лишь один лже-Зюганов. Было два псевдо-Явлинских, но оба вылечились: один сейчас вступил в партию «Отечество» и работает супрефектом, а другой подался в судебные приставы. Киндерман утверждал, что героями его «Палаты номер Шесть» становятся лишь порядочные люди с неустойчивой психикой. Подлецы, рвачи и взяточники защищены броней бездуховности.

Среди пациентов «Кащенко» немало жертв телерекламы. В романе расхаживает по палатам и пристает к медсестрам и врачам пять человек-«прокладок» (вот отменное название для нового романа), двенадцать «теть Ась», два «Евгения Киселева», один лже-Доренко и два «буйных» лже-Шендеровича.

Замечательно выписан образ главврача «Кащенко» Иннокентия Потушилова, который каждодневно пытается войти в «образы» пациентов, найти путь к их сердцам, но в конце концов и сам сходит с ума… Именно по его мудрому решению стены палат увешаны политическими картами мира. Псевдо-Жириновские делят материки, перекраивают континенты, поворачивают реки, осушают океаны… Они же выпускают пять газет, в том числе «Московский Лжекомсомолец». И редактор у всех газет один — лже-Гусев.

…Проникновенно выписаны пациентки женского отделения: лже-Хакамада. Трогает глубиной образа лже-Матвиенко, мечтающая по социальной программе одеть всю Россию в белые халаты и белые шапочки… Очень смешон образ неистовой лже-Слизки, выпускающей у себя под кроватью лжелистовки…

Да, роман злой, этого нельзя не признать. И удивительно, что на Киндермана никто из лжеперсонажей, а вернее сказать, прототипов не подал в суд. И наверное, это хороший признак! Признак того, что Россия выздоравливает. Она научилась понимать юмор не только в «низах», но и в «верхах» И если Можно было вдосталь юморить по поводу похождений Василия Ивановича Чапаева, вынужденного удрать и? России на Елисейские Поля и тихо умереть в безвестности на чужбине, то почему нельзя юморить по поводу Слизки? Пусть без имени-отчества, чтобы не было обидно. Но фамилия-то для политика какая замечательная… Символичная фамильица, как у Чехова… Почему нельзя пощипать малость партий «Единство»? Или «Отечество»? Сколько звону, а чем, скажи; те на милость, прославили себя? Почему не пощекотать чуть-чуть Бориску Немцова? Ну этот хоть юмор понимает и не лезет сразу в драку. Почему не потрогать за вымя, как говаривал Остап Бендер, Союз правых сил и Союз центробежных сил?

Союз силы действия, равной силе противодействия? Союз второго закона Ньютона?