Арбалетчики в Карфагене

Вроде бы, на конец девяностых и начало восьмидесятых – до нашей эры, поэтому отсчёт обратный – приходится долгожданная Сирийская война Рима с Антиохом. Антиоха побьют, заставят отдать флот и боевых слонов, уступить часть территории и выплатить огроменную контрибуцию – прямо почти как с Карфагеном обойдутся. Зато на это время поумерят свои аппетиты в Испании, где приободрятся от римских проблем на Востоке кельтиберы, и начнётся Первая Кельтиберская война. Долгая – кажется, на все восьмидесятые растянется. Юлька, читавшая в своё время "Историю Рима" Тита Ливия – я-то только его "Войну с Ганнибалом" в детстве ещё осилил – припомнила его сообщения о чуть ли не ежегодных триумфах сменившихся и возвращавшихся в Рим испанских наместников. То есть побеждать-то там римляне побеждали, время ведь было ещё далеко не то, чтобы просто по блату могли триумф присудить, но как-то неубедительно для противника побеждали, раз требовались всё новые и новые победы.

На семидесятые годы приходится смерть Филиппа Македонского и подготовка его наследника Персея к Третьей Македонской войне, которую он и учинит в конце семидесятых и после которой римляне расчленят Македонию. Тогда же, в конце их, состоится и новый территориальный спор Масиниссы с Карфагеном. Где именно, мы как-то затруднились определить – если честно, то не знали, да ещё и забыли. Но Юлька припомнила карту владений Карфагена перед самой третьей Пунической, уже весьма куцих, и по ней мы прикинули, что на сей раз, скорее всего, следует говорить о долине Баграды, в том числе Великих равнинах. Район наших "дач" тоже в последние карфагенские владения не попал, что нас, конечно, не обрадовало. Получалось, что лет двадцать мы только ими провладеем, а потом надо будет продавать их кому-то. Круто обкорнает Карфаген Масинисса в этот раз, и снова Рим будет потворствовать произволу.

Подавят и очередной мятеж в Испании. Турдетаны будут уже в основном замирены, но участятся столкновения с лузитанами, которые будут совершать набеги и на Бетику.

В шестидесятые будут снова без особых успехов воевать в Испании, в том числе и с лузитанами, да окончательно обратят в римские провинции Македонию и Иллирию. А в пятидесятые снова начнётся очередная распря Масиниссы с Карфагеном, в ходе которой нумидиец окончательно оттяпает весь Эмпорион, и сенатская комиссия во главе с Катоном лишь разведёт руками. Как раз после этого Катон, ознакомившись с цветущим хозяйством Карфагена и привезя оттуда в Рим здоровенные фиги – плоды, а не кукиши – окончательно станет "тем самым". Терпение карфагенян лопнет, и они решатся на войну с Масиниссой, забывшись и дав Риму повод к Третьей Пунической. А в Лузитании претор Гальба устроит избиение мирных жителей и спровоцирует восстание Вириата…

19. Момент истины

– Млять! Хренио, мать твою за ногу! – я как-то не сходу сообразил, что степень моего доверия к жене остальным нашим не вполне поняттна и очевидна, ну и запоздал с предостережением.

– Млять! Виноват! – понял тот ситуёвину, пытаясь спрятать обратно пистолетную обойму и выщелкнутый из неё патрон.

– Мыылять! – подтвердили остальные хором, – Ты бы ещё саму пушку спалил, грёбаный идиот!

– Я не должна была этого видеть? – догадалась Велия.

– Ну, в общем-то да, не стоило, – сконфуженно пробормотал я.

– Тогда я ничего не видела, – она картинно прикрыла глаза ладошкой.

Оплошность в самом деле оказалась нешуточной. Пара самодельных гранат – фитильных, конечно – которые мы успели наскоро соорудить и умудрились ни перед кем не засветить – это всего лишь пара, и пистолет Васькина с его двадцатью четырьмя патронами был и оставался нашим основным и надёжно – до сегодняшнего весьма несвоевременного "засвета" – скрытым козырем. Эдаким козырным тузом в рукаве.

Будь у нас в запасе ещё хотя бы неделя – можно было бы в авральном порядке нащупать пропорции смеси, реагирующей на удар, да сделать по паре компактных самопалов на рыло, но не было у нас на это ни недели, ни даже полных суток – назавтра назначен предстоящий непростой разговор. Да и не сделаешь даже примитивного огнестрела совсем уж скрытно, тем более – не испытаешь, так что один хрен спалились бы мы с ними наверняка. Увы, уже спалились и так – хоть и не "засветил" наш испанский мент перед моей ненаглядной самого пистолета, по обойме и открывшемуся из-под плаща "потайному" поясу она, конечно, въехала, что это какое-то неизвестное ей оружие, а что в наших руках смертоносным оружием может оказаться и вполне безобидный с виду предмет, она знала уже давненько…

– Вы не доверяете моему отцу? – тон вопроса моей супружницы был скорее недоуменным, чем укоризненным.

– Я ведь рассказывал тебе уже о более позднем времени, когда непохожесть на других могла запросто привести на костёр, – напомнил я ей.

– Да, про "охоту на ведьм" и эту… как её… инк…

– Инквизицию.

– Да, её. Но ведь вас же никто не собирается судить и жечь.

– Арест и заточение в подземелье нас тоже не устраивает. Как и вообще любое ограничение нашей свободы.