Аракчеев

События 14 декабря на Сенатской площади, вошедшие в историю под названием «восстания декабристов», Алексей Андреевич переживал, находясь в Зимнем дворце. Здесь собралось довольно много людей, приехавших для поздравления императора Николая с восшествием на престол. И дамы, и господа были по такому случаю в праздничных нарядах. Лишь граф прибыл в обычном мундире без орденов и украшений, а только с портретом покойного государя Александра Павловича на шее. Мрачный и злой, с расстегнутым воротом, сидел он в одиночестве на диване в углу зала, а мимо проходили знакомые ему сановники, лишь недавно пресмыкавшиеся перед ним, но теперь демонстративно от него отворачивавшиеся. До двух часов дня Зимний дворец еще наполнялся людьми, однако затем толпа стала редеть: военные уходили на площадь, дамы уезжали домой, справедливо рассудив, что новому императору сейчас не до поздравлений. Аракчеев продолжал сидеть как ни в чем не бывало. Прибывший во дворец председатель Государственного Совета князь П. В. Лопухин подсел к нему, некоторое время спустя к ним присоединился князь А. Б. Куракин.

Увидев остановившегося неподалеку с графом А. Ф. Орловым бывшего своего подчиненного статс-секретаря Госсовета В. Р. Марченко, Алексей Андреевич встал с дивана и подошел к нему. Спросил, не может ли Василий Романович подарить ему экземпляр манифеста о восшествии на престол императора Николая Павловича. Тот срочно послал своего курьера с полтинником в сенатскую типографию и через полчаса вручил графу просимый экземпляр манифеста. Пока же курьер ходил в типографию, Аракчеев пытался выяснить, что же происходит на площади перед дворцом. «Что, батюшка, есть ли утешительные вести?» — спросил он Марченко. Статс-секретарь ответил, что число строптивых увеличивается переходящими из полков солдатами к шайке, стоящей у Сената, и что государь не решается пока на крайнюю меру, надеясь убеждениями образумить заблуждающихся. Услышав, что генерал-губернатор Милорадович тяжело ранен и доктора не ручаются за его жизнь, Аракчеев побледнел, выражение тревоги разлилось по осунувшемуся лицу, придавая ему еще большую мрачность…

После подавления восстания декабристов взошедший на престол император Николай с волнением ожидал известий о присяге в войсках. Графу Аракчееву было поручено обеспечить скорейшее принятие присяги в военных поселениях. 18 декабря он доносил Николаю, что полки 1-й Гренадерской дивизии присягнули в совершенном порядке.

«Я никогда не сумневался в усердии их к Императорскому престолу, — добавлял граф к своему сообщению, — и тем более всегда надеялся на их верность, что с самого начала командования моего Отдельным Корпусом военных поселений я всегда и непрестанно строго наблюдал о внушении войскам моего начальства таковой священной их обязанности».

19 декабря 1825 года Николай издал рескрипт, в котором подтверждал статус Аракчеева при императорском дворе, приданный графу покойным государем:

«Граф Алексей Андреевич!

В Бозе почивающему императору Александру Павловичу благоугодно было учредить военные поселения для пользы государства нашего, и вы, будучи всегда точным и верным исполнителем воли его, успели достигнуть цели благих его намерений. Предполагая и вменяя себе в обязанность поддерживать устройство начатого дела, я надеюсь, что вы будете мне воспомоществовать в оном с тем же чистым усердием, которое всегда отличало вас в глазах покойного императора, и вследствие того предоставляю вам действовать теми постановлениями и узаконениями, кои доселе по военному поселению были изданы, и в случае надобности повелеваю вам входить ко мне с докладами и испрашивать разрешения тем самым порядком, как исполняли оное при покойном государе.

Пребываю к вам всегда благосклонный Николай».

Однако на следующий день государь подписал рескрипт, освобождавший Аракчеева от должности управляющего Собственной Его Императорского Величества канцелярией, и указ, увольнявший его от заведования делами Комитета министров. Проекты этих высочайших актов были подготовлены самим графом, но окончательный вариант написан Николаем I.

Текст первого из них гласил: «Граф Алексей Андреевич! Желая сохранить здоровье ваше, столь сильно потерпевшее от поразившего нас общего несчастия, и столь мне и Отечеству нужное, для окончания предпринятого вами устройства военных поселений, памятника благодетельных намерений покойного государя, отца нашего, вам к исполнению вверенному, нашел я удобным перевести Собственную Мою канцелярию в непосредственное мое заведывание; канцелярию же Комитета министров вручить управлению директора оной… Гежелинскому. С истинным уважением есмь на всегда ваш искренно доброжелательный. Николай».

Указ Комитету министров, изданный также 20 декабря, был коротким: «По желанию и просьбе генерала графа Аракчеева, увольняю его от заведывания делами Комитета гг. Министров, а Канцелярию онаго повелеваю поручить управляющему делами сего Комитета действительному статскому советнику Гежелинскому».