Никобарские острова – порт Кала на западном берегу Малаккского полуострова – Малаккский пролив – Палембанг в восточной части Суматры – остров Тиоман у восточного побережья Малайи – остров Куядранг вблизи устья реки Меконг – остров Пуло-Кондор у южного побережья Кохинхины – порт Чампа в Восточном Индокитае – Ханой – Гуанчжоу – Цюаньчжоу – Ганьпу. Этот основной путь имел ответвления к Яве и другим островам Индонезии, к портам Бенгальского залива: Тенассериму, Тавою, Читтатонгу, Калитурии, Кайялу, к попутным архипелагам. Продолжительность пути от Маската до Гуанчжоу составляла четыре лунных месяца. В каждом порту корабли встречал и провожал его начальник, которому было присвоено право таможенного досмотра и взыскания пошлин, в его же ведении находилась служба охраны порядка.
По разветвленным океанским путям, от порта к порту, из страны в страну широким потоком шли на обмен и продажу разнообразные продукты Востока. Все побережья Азии и Африки, обращенные к Индийскому океану, все крупные острова покрывала густая россыпь арабских торговых колоний, и Багдад вместе с Басрой составляли центр международной морской торговли. Из Китая сюда прибывали шелк, фарфор, мускус, из Сиама – олово. Индия и острова Индонезии посылали к берегам Тигра пряности: перец, имбирь, корицу, а также алоэ, эбеновое и сандаловое дерево для художественных работ, стволы тика для кораблестроения, краски и минералы. С Цейлона шли жемчуг, алмазы, топазы, изумруды, сапфиры, яхонты; из Бадахшана в Средней Азии – рубины; из Хорасана – гранатовый камень; из Мавераннахра в Средней Азии – яшма; из Нишапура в Иране – бирюза; из Армении и Магриба – горный хрусталь; из Абиссинии – оникс, малахит и карбункулы; из Нубии – наждак. Мальдивские и Лаккадивские острова славились кокосовыми пальмами, стволы и волокно которых служили широко распространенным судостроительным материалом. Тюркские и славянские земли были поставщиками мехов и невольников; из Восточной Африки также привозились рабы, отсюда же поступали золото, простые металлы и слоновая кость.
Наряду с чужими странами в морской торговле деятельно участвовали центральные области мусульманского мира. К Багдаду и Басре стекались аравийское оружие, оманская амбра и готовые суда, сирийские изделия из металла и стекла, египетский рис, лен, бумага, персидский шелк, благовония и плоды, иракские ткани и ковры, жемчуг из Бахрейна; жемчужными ловлями Бахрейн был известен всему Востоку, и в XV веке здесь можно было видеть одновременно до тысячи малых и больших кораблей: на Бахрейне существовали многочисленные поселения моряков, часть из которых имела собственные, а другая служила на чужих судах, приходивших сюда за жемчугом, или принимала купцов с тех рынков, с которыми ее соединяли традиционные торговые связи. Товары, встречавшие друг друга в Багдаде, продавались, покупались, выменивались, опять продавались и по морским и караванным дорогам развозились по всему Востоку. Крупнейший торговый город на Индийском океане, Багдад был связан и с Европой, куда, пройдя через багдадский рынок, стремились пестрые и пряные произведения восточных стран. Благодаря посредничеству еврейских купцов Средиземноморья Европа еще в XII веке научилась у арабов производству бумаги. В западных языках термин для этого нового явления культуры был заимствован у его предшественника – папируса, но в русском названии спрятано имя сирийского города Манбидж, где было организовано первое бумажное производство. Название самого Багдада, которое в средневековой Европе иногда принимало форму Балдах, сохранилось в слове «балдахин», название Мосула – в слове «муслин», название Маската – в словах «мускат» и «мускатель», название Дамаска – в обозначениях ткани и особого сорта стали. Следы арабо-европейской торговли багдадского периода сохранились и в некоторых заимствованиях от арабских нарицательных, например,
Знаменитый Саади оставил яркий рассказ, разворачивающий широкую картину морской торговли в халифате:
«Я видел однажды арабского купца. Он имел сто пятьдесят вьючных верблюдов и сорок рабов и прислужников.
На острове Кеш[68] он… докучал мне пустыми речами: “Есть у меня в Туркестане приятель, в Индостане имею запасы разных товаров.”
То он мне говорил, что намерен ехать в Александрию, ибо там сладостен воздух, а то восклицал: “Нет, не поеду: море опасно, Саади; я хочу лишь одно путешествие совершить, и, когда я его совершу, проведу остаток жизни в своем доме: брошу торговлю”.
И спросил я купца: “Куда же ты намерен отправиться?” Он ответил: “Персидскую пемзу хочу я в Китай повезти. Я слыхал, что там пемза в цене, а из Китая китайский фарфор я в Грецию повезу, а греческий шелк в Индию я переправлю, индийскую сталь – в Алеппо, стекло из Алеппо я повезу в Йемен, йеменские ткани в Персию я повезу… ”»[69]