Арабы и море. По страницам рукописей и книг

Выход греков на арену истории Востока в IV веке до новой эры принес острую угрозу будущему финикийской навигации в Красном море и арабской в Индийском океане. Греческие, а позже римские, торговые корабли вслед за войсками Александра Македонского прорвались к Индии, и европейские купцы стали приобретать товары у непосредственных производителей, расплачиваясь с ними звонкой европейской монетой и частично натурой. Вызванные этими действиями нападения арабов и финикийцев на суда конкурентов, имевшие место главным образом в Красном море при содействии набатейских арабов, приводили к посылке карательных военных кораблей – мере, применявшейся фараоном Нехо и царем Дарием на том же Красном море против нападений с островов и с аравийского побережья. Посредническая торговля арабов и финикийцев была сокрушена. Греки взяли в свои руки всю торговлю с Востоком, а захват Египта около 300 года до нашей эры предоставил им господство и над западным участком торгового пути из Европы на Восток. Не без основания поэтому английский историк Дж. Хорнэл называет Александра Македонского «отцом морской торговли между Востоком и Западом».

Если для финикийского мореплавания эпоха эллинизма явилась гранью, завершившей его историческую роль, то вытеснить арабов с торговых маршрутов в Индийском океане она не смогла. Греки вскоре поняли, что вывоз товаров из Индии на арабских кораблях в отношении дешевизны, безопасности и быстроты транспортировки предпочтительнее перевода из Средиземного моря европейских судов, незнакомых с условиями навигации в восточных водах. Непривычный климат и незнание местного языка также не могли способствовать успеху торгового мореплавания греков. Экспедиция адмирала Неарха, прошедшая от устья Инда до Евфрата, в большей или меньшей мере выявила все эти препятствия и рано подсказала грекам компромиссное решение. Постепенно между греческой и арабской навигацией произошел раздел географических сфер деятельности и установился такой же modus vivendi[39], какой до того арабы имели с финикийцами. Тот же Неарх, а позже Гипгал, Агатархид, Плиний и автор «Перипла Эритрейского моря» упоминают о многочисленных арабских навигаторах в Индийском океане, в частности на Малабаре и Цейлоне, в то время как флот египетских Птолемеев, подобно финикийскому, не ходил далее западноаравийских вод.

Однако несколько ранее, желая подготовить плацдарм для морского похода на Индию, Александр Македонский пытался развить судоходство в Персидском заливе и колонизовать его берега. Три корабля, выйдя по его приказу на обследование этого бассейна, дошли до мыса Мусандам. Были проведены работы по улучшению судопроводимости Евфрата и расширению вавилонского порта. Множество судов, построенных в Финикии по специальному заказу Александра, было доставлено в Месопотамию, где к ним присоединились суда, изготовленные из местного кипариса.

Как уже говорилось, в древности границы Персидского залива простирались значительно северо-западнее его нынешних очертаний; Тигр и Евфрат впадали раздельно; крупный торговый центр Тередон, древний Эриду, следы которого сейчас находятся значительно выше устья Евфрата, в стороне от реки, во времена Александра Македонского еще лежал на берегу моря, по соседству с Уром. На этом же побережье располагались гавани Аполог (арабская Убулла), Гера, Оммана. Плиний Старший помещает Омману к западу от Хормузского пролива, соединяющего собственно Персидский залив с Оманским, что, по мнению американского ученого Дж. Хаурани, дает основание видеть в ней один из двух крупных портов позднего Омана – Сухар (Сохар) или Маскат.