Аптекарь в СССР

А Саблин поспешил сразу домой, в надежде выиграть время. Там он собрал все подозрительное, с точки зрения обыска, и оттащил себе в гараж. Теперь он как советский пионер — всегда готов! Вечером, когда пришли родители, никто им повестку не принес. Таков неспешный ход местной жизни. Ярыгину не по чину повестки разносить, а остальные не торопятся свои курьерские обязанности выполнять. Кому-то же надо и дедков опрашивать, по поводу кражи стиранного белья с веревок на балконе. А ночью никто никаких курьеров не ждет — люди спят. А Ваня родителям в чаек сильного снотворного добавил, чтобы ему они не помешали.

Руки чесались! Куй железо пока горячо. Отвечай ударом на удар. Чтобы выжить, он тоже должен быть безжалостным и решительным. Надо спалить напрочь этот опорный пункт, чтобы отбить охоту туда детей таскать! Гадость какая! Пора выгнать эту чекисткую птичку из уютного гнездышка. В начале одиннадцатого, Саблин выскользнул из квартиры и, никем не замеченный, рванул в гараж. Зимой по ночам не очень много людей бродит и к тому же темнота — друг молодежи.

В гараже у Ивана все давно уже было готово на такой пожарный случай. Он выменял за магарыч у соседей по гаражам рабочую одежду: вязанную шапочку, фуфайку и ватные штаны — все на выброс. И приобрел маленькую канистру бензина. А дальше дело техники. Наскоблил мыла, развел бензин в емкости с этой стружкой до загустения — получил кустарный напалм. Три пустые стеклянные бутылки здесь были — этого хватит.

«Коктейль Молотова». Грубое, но весьма эффективное оружие, изобретенное фашистами во время гражданской волны в Испании и названное так финнами, воевавшими с Красной армией в 1939 году, в насмешку над советским министром иностранных дел Вячеславом Молотовым, требовавшим уступить спорные территории. «Никогда бы не подумал, что танк может так долго гореть», — вспоминал в мемуарах один финский ветеран.

Парень наполнил бутылки жидкостью, тряпками заткнул, сложил в лоскутную сумку. Спички с собой взял. Переоделся. Грим, камуфляж, зрительная перцепция…

Была у Вани неудачная попытка трансформировать советскую косметику во что-то полезное — и не вышла. Нечего там трансформировать в этих нефтяных отходах. А вот сейчас такая пудра пригодилась. Если ей напудрится, то получался или же покойник на прогулке, или же актер театра Кабуки. Это потому, что мертвенно белый цвет был явно с оттенком желтизны, поэтому казалось, что набелили азиата. Или больного желтухой. Сюрреализм какой-то.

Оба варианта Саблина вполне устраивали. Вот вам и характерные приметы, отвлекающие внимание. По тому же принципу Ваня изобразил себе на кончике носа из смолы родинку. Ее уж каждый свидетель запомнит. Соорудил на самом видном месте, научно говоря, «гомогенное пятно маркера». Человеческим языком — отвлекающий фактор. Пусть потом ищут. Так что парень загримировался до неузнаваемости. Да еще и шапочку низко натянул, а шарф, закрывающий нижнюю половину лица, напротив, поднял. Лицом вообще светить сверх меры не рекомендуется, вредно для здоровья. Кто идет? А бог его знает…

Захватил с собой сумку с тремя бутылками «коктейля Молотова» и в бой! Время уже за полночь. Улицы давно стихли, к этому времени зимой тишь да гладь — тут же не центр, это там местный «Арбат» не спит, всю ночь шараепится. Здесь если проскочит редкий шальной таксер, выпучив глаза по своим таксистским делам — то на этом и все. Если не считать «Скорой помощи», которую уже как-то и не замечают.

Добрался до места без приключений. Зима же! Небольшой морозец, ветерок. Нет сейчас на улицах шантрапы гуляющей. Молодняк в эту пору уже не вандалит. Гопстопить некому. Опорный пункт, как и следовало ожидать, был давно закрыт. Стальные решетки на окнах, запор изнутри, дежурный несет службу подремывая на диване. Никого вокруг не было. Лепота…

Пора. Каленым железом пора здесь все выжечь, понимаешь ли! Нашел, где кабинетик Ярыгина располагался, примерился. Свет уличного фонаря в это место почти не добивал. Выложил бутылки на асфальт, приготовился, сумку скомкал в карман. Пока что все шло по плану. Видеокамер сейчас нет, свидетели ничего из окон не разберут. В темноте все кошки серы.

А впрочем — свидетели обычно такая аморфная, бессмысленная масса, что рассчитывать на их правдивые показания милиции никак не приходится. Одного и того же человека три разных свидетеля могут совершенно по-разному. Все зависит от ракурса наблюдения и точки зрения. Для одного наблюдаемый субъект — низенький, для другого — высокий, третьему показалось — толстый и круглый. Да и нет здесь пока ничего интересного, чтобы очи напрягать, в темноту вглядываясь. Так что Иван бодро и деловито чиркнул спичкой — та потухла. Чиркнул второй- тоже самое. Холодно, мля!