Аптекарь

– Вот видите! – сказал Зилькевич. – У черта часто нет губ или языка, так как, сформировав тело из воздуха и земных испарений, говорит только нарочито артикулированно. Как правило, он прибегает к разговору, превратившись в животное, и вместо рычания, ржания или хрюканья звучит человеческая речь. Слыхал я не раз, как этот зверь что-то лопочет с плохим произношением, будто какой скворец или сорока, ворон или попугай, хотя и не понимает ничего. Именно так поступил этот соблазнитель с Евой, обращаясь к ней устами ужа.

– Жаль времени, – сказал епископ, – сумасшедший человек не способен владеть таким голосом. Завтра надо ее сжечь.

Я подумал, что смерть, возможно, для этой женщины будет наилучшим решением, но мне не удалось заменить сожжение какой-то другой казнью, поскольку присяжные и судьи руководствовались предписаниями закона, а там тех, в кого вселился дьявол, можно только сжечь. Итак, завтра Львов получит свежее развлечение.

– Пан доктор, – догнал меня епископ, когда я выходил из застенков, – вот это возьмите и проштудируйте. – Он протянул мне книжечку в красном сафьяне. – Медицина медициной, университет университетом, а вы должны разбираться еще и в таких вещах, поскольку сталкиваться с ними будете отныне часто.

Книга называлась «О духах злых и нечестивых», написал ее Томаш из Равы Рутенец, а издана она была во Львове в 1563 году. Я поблагодарил епископа и обещал обязательно прочитать. Дома я действительно, ложась спать, развернул книгу, чтобы узнать «О том, какие черти бывают».