Аптечное дело

— Зиганшин попросил, чтобы его разбудили сегодня в половине восьмого утра, — он звонил дежурному где-то после двенадцати ночи. Утром, когда он не поднял трубку, дежурный послал горничную. Она заглянула в комнату, никого не увидела и послала уборщицу навести порядок в номере. Уборщица и обнаружила труп. Он лежал в ванной, одетый, галстук на шее был ослаблен и воротничок рубашки расстегнут…

Я представил себе Зиганшина таким, каким видел его последний раз, в том, что, очевидно, было его домашней одеждой.

— Значит, он упал и разбил голову, — заключил я.

— Да. У него был разбит затылок, а кафель забрызган кровью. Хотелось бы посмотреть, сумеет ли кто-нибудь та разбиться, просто упав на пол.

— В этом бренном мире все возможно, Анатолий, — грустно сказал я. — Как давно он умер?

— С точностью до минуты, конечно, не определишь. Он позвонил дежурному после того, как ты вышел из его номера. Телефонистка помнит, что звонок Зиганшина раздался, когда ты разговаривал с Усмановском.

— Ничего удивительного. Что-нибудь еще?

— После ужина у него был визитер — обнаружены початая бутылка и два стакана. Правда, на одном из стаканов отпечатки пальцев стерты. В пепельнице найдены окурки сигарет, недокуренная сигара и пепел.

— Когда здесь был посетитель?

— Около половины одиннадцатого, если верить дежурному.

— Он был один?

— Лифтер сказал, что его никто не сопровождал.

— И этим визитером был, конечно, я — ты же помнишь мою способность становиться невидимым.

В ответ Пришляк прорычал что-то нечленораздельное и, повернувшись, заметил, что его подчиненные уже закончили работу, он выпроводил их из номера и плотно закрыл дверь. Теперь он строго смотрел на меня, и взгляд его исключал какие бы то ни было фамильярности.

— А сейчас объясни мне кое-что.

— С удовольствием, — ответил я.

— Когда я утром явился к тебе в номер, ты даже не удивился, услышав имя Зиганшина.

— Я уже привык, что мне задают самые невероятные вопросы.

— Ты даже не спросил меня, кто это.

— Зачем? Я же читаю газеты.

— Ты знал и то, что он остановился в этой гостинице.

— Этого я не говорил. Но если и так, я не собирался падать в обморок от изумления. Здесь приятно останавливаться. Я сам частенько здесь останавливаюсь.

— И ты знал, что он курит сигары.

— Многие люди курят сигары. Я слышал, что среди новых русских это довольно распространенная привычка.

Капитан с трудом себя сдерживал.

— Ну и самое главное — ты знал, что Зиганшин мертв, еще до того, как я тебе об этом сказал.

— Об убийстве все же сказал мне ты, — заметил я. — Просто я знаю твою особую интонацию, когда ты собираешься сообщить об очередном убийстве с намерением послать меня на трое суток в СИЗО. Я так хорошо изучил ее за годы нашего знакомства!

Пришляк глубоко вздохнул:

— Ну а теперь слушай, что я думаю. А думаю, что ты уж очень много знаешь о происшедшем. Думаю, что ты опять угодил в историю…

— Скажи, друг Анатолий, этот диалог не напоминает тебе наши предыдущие разговоры в подобных же обстоятельствах? — поинтересовался я, выпустив колечко дыма в лицо капитану.

Тот нервно сглотнул:

— Да, черт возьми, напоминает. Но сейчас…

— Да, сейчас все иначе. Этот случай крупнее, значительнее. И на этот раз ты от меня, разумеется, не отстанешь. Человек убит, и не просто человек, но депутат, и, конечно, убийца ни кто иной, как я — вор-рецидивист, блатной авторитет по кличке Зуб. Все же кругом знают, что у меня эксклюзивная лицензия на отстрел депутатов…

— Ты только острить умеешь!

— Когда тебе задают дурацкие вопросы — это единственный способ от них отвязаться. Итак, Зиганшина кто-то убил, но зачем искать этого «кто-то», если козел отпушения оказался под рукой, почему же не объявить на весь белый свет, что дело раскрыто, не успев начаться?

— Когда стало известно об убийстве, я начал проверку всех постояльцев. Твоя дверь — рядом с дверью в его номер. Факт немаловажный!!

Глубоко затянувшись дымом, я с сожалением посмотрел на капитана. Потом поискал глазами стул и присел на ближайший.

— Анатолий, признаюсь, что я — полный дурак. Я и впрямь давно задумал убить Зиганшина на почве личной неприязни к его носу. Узнал, что он остановился в этой гостинице, узнал в каком именно номере, и заказал себе номер как можно ближе, чтобы после убийства с комфортом выспаться. У меня, конечно, не хватило сообразительности подняться к нему на лифте, сделать свое дело и убраться восвояси. Видимо, из уважения к тебе. Мне очень захотелось облегчить твою работу.

— Где ты был прошлой ночью?

— Я ужинал с одной девчушкой и рассматривал коллекцию ее гравюр. Вернулся примерно в то время, что назвал администратор. Я опять же был настолько глуп, что не позаботился об алиби. Потом расшиб Зиганшину голову вернулся к себе в номер и лег в постель, дожидаясь твоего появления. Я же знал, что ты меня легко найдешь. Чтобы не создавать тебе лишней работы, я даже зарегистрировался под своим собственным именем, хотя с поддельными паспортами у меня проблем никогда не было. Да, Толик, такой уж я по жизни болван! Вяжите братцы, такому кретину прямая дорожка в Кресты.