Апшерон

Трубы поднимались одна за другой, он подхватывал их крючком и направлял к скважине.

Быстро темнело. Расстилавшееся вокруг море стало иссиня-черным и почти слилось с ночной тьмой. На буровой зажглись фонари. Отражаясь в воде, они снова напомнили Таиру о головокружительной высоте, на которой он находился.

Мастера Рамазана нигде не было видно. "Может быть, он уехал в город, позабыв обо мне?" - с тревогой подумал Таир. Время тянулось медленно, минуты казались часами. При свете лампы, горевшей над его головой, перед ним одна за другой появлялись тускло поблескивавшие бурильные трубы и проваливались куда-то под морское дно, в скважину, которая ненасытно глотала их. Таир уже привык к ровным промежуткам времени, через которые надо было ловить крючком очередную трубу. Вдруг подача труб прекратилась, и снизу послышался спокойный голос мастера Рамазана. Таир обрадовался ему, как ребенок, мастер звал его вниз, но Таир не хотел торопиться, чтобы не показаться смешным. Мастер снова окликнул его:

- Давай спускайся, сынок!

На этот раз, запрокинув голову, старик смотрел вверх. Казалось, сомнение, охватившее Таира, не ускользнуло от его внимания, и старик еще и еще раз хотел дать ему почувствовать, что в его словах нет подвоха.

Таир не спеша отошел от рабочего, в паре с которым работал, и, осторожно ступив на край площадки, начал спускаться, неуверенно нащупывая ногой ступеньки крутой лестницы.

И опять все следили за ним. Когда он сошел, наконец, на мостки буровой и остановился перед мастером в ярком свете электрических ламп, рабочие не сдержали улыбок, - вся одежда новичка была измазана глинистым раствором. Только взгляд старого мастера оставался серьезен.

- Самое трудное ты выдержал, - сказал он своим спокойным голосом. Если и в бурю выстоишь, тогда мы друзья!

Старик, которому Таир несомненно понравился, был по-прежнему с виду хмур и суров.

- Ну, начинайте бурить! - приказал он сгрудившимся у скважины рабочим, а сам отошел в сторону и, усевшись на огромную железную задвижку, уложенную недалеко от забоя, начал набивать свою трубку.

Ротор пришел в движение.

Таиру не терпелось узнать, что думает о нем мастер. Однако не так-то было легко прочесть это в хмуром взгляде старика, в его медленных и уравновешенных движениях. Так ничего и не выяснив, Таир остался стоять на месте, терзаемый своими сомнениями.

Вдруг откуда-то появилась девушка. Она подошла к Рамазану, что-то сообщила ему и повернула обратно. Откуда и зачем она пришла, Таир не знал. Он пристально посмотрел на девушку. Длинная и толстая коса ее, перекинутая через плечо, покоилась на груди. На девушке была коротенькая темносиняя юбка и сатиновая рабочая блуза с нагрудными карманами, в одном из которых торчали два остро отточенных черных карандаша. В руках она держала толстую книгу, обернутую газетой.

Таир не сразу узнал девушку. Это была Лятифа - та самая комсомолка, которая вместе с Дадашлы приходила в общежитие, чтобы записать молодых рабочих на билеты в кино. Увидев Джамиля, Лятифа застенчиво поздоровалась с ним. Затем она взглянула на Таира, на его перепачканную одежду, и на губах у нее появилась насмешливая улыбка, - кажется, она его тоже узнала. "Наверно, мой вид смешит ее, - подумал Таир. - Но разве я виноват, что у меня нет спецовки?"

Действительно, все рабочие, кроме него, были в спецовках, но никто из них не был так измазан, как он. Лятифа могла смеяться и над неопытностью ученика, и над тем что в первые же часы работы он так вымазался в глине.

Заметив смущение на лице Таира, Лятифа перестала улыбаться и, посмотрев на него долгим, пристальным взглядом, быстро ушла. Таир посмотрел ей вслед и увидел еще одну такую же толстую косу, которая свешивалась у нее на спине. Он больше не сомневался, что это Лятифа, и все же, обернувшись к Джамилю, тихо спросил:

- Это не та ли девушка, которая доставала нам билеты в кино?

- Да, она... А что?

- Здесь работает?

-Да.

Таир хотел еще раз взглянуть на девушку, но увидел только, как она прыгнула в маленькую моторную лодку, стоявшую у причала. В ту же минуту лодка отделилась от буровой и, захлопав мотором, скрылась в черном сумраке ночи.

2