Апокрифы древних христиан (издание 1989 г.)

Потребность веры в чудо (не только в чудо воскресения Иисуса, но и в возможность повседневных чудес) сочеталась со стремлением узнать малейшие подробности, бытовые детали жизни Иисуса, его матери и почитаемых проповедников. Ранние евангелия - и новозаветные, и апокрифические - больше внимания уделяли проповедям Иисуса, чем его биографии. В частности, в новозаветных произведениях нет сколько-нибудь подробных рассказов о детстве Иисуса, о его матери. Конкретные события приводятся в этих писаниях как повод для высказываний и поучений. Только “страсти” Иисуса, его гибель, явление ученикам (а в иудео-христианских апокрифах - и крещение) описаны подробно, ибо это имело первостепенное вероучительное значение.

Все эти социально-психологические предпосылки привели к появлению повествований, в которых образы канонических евангелий подвергались, по словам С. С. Аверинцева, “безудержному расцвечиванию и грубой вульгаризации” 1. Однако не только связь с “низовой словесностью” определяла популярность апокрифических жизнеописаний, в них находили отражение и верования христиан, и их этические представления, для которых ранние священные книги давали недостаточную опору. Христианство начиная со второй половины II в. создает самые разнообразные произведения, дополнявшие собственно евангельские рассказы. У истоков всей этой литературы находятся два апокрифа II в. В одном из них рассказывалось о рождении и жизни Марии (вплоть до рождения Иисуса), в другом - о детстве Иисуса. Оба этих евангелия в научной литературе иногда объединяют общим названием “евангелия детства”.

Мать Иисуса не занимала сколько-нибудь важного места в учении первых христиан. Эбиониты в соответствии со своим представлением о пророке Иисусе считали его мать обыкновенной женщиной, женой плотника Иосифа2. Гностики использовали образ Марии для своих религиозно-философских построений. Так, эпизод с благовещением толковался в одной из гностических версий как явление Марии в образе архангела Гавриила самого Христа-Логоса, который вошел в нее. Автор Евангелия от Филиппа упоминает Марию, но тоже в специфическом контексте, подчеркивая символику ее имени: “Ибо Мария - его мать, его сестра и его спутница”. Здесь Филипп выражает гностическую идею о преодолении земной множественности (разделенности). Биография Марии - матери Иисуса, ее реальная жизнь гностиков не интересовала.

В новозаветном Откровении Иоанна в видениях предстает женщина, рождающая в муках дитя, но образ этот может быть и совсем не связан с матерью Иисуса: ничего земного, человеческого в нем нет. Эту женщину, “облаченную в солнце”, преследует дракон, который хочет вступить в борьбу “с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа” (12.1-17), дети этой жены - все верующие-христиане. Возможно, образ ее - отголосок Матери - святого духа арамейских христианских текстов (или символ истинной веры); описание ее, как и описание блудницы, сидящей на семиголовом звере (символ Рима), представляет собой аллегорию, которая нуждается в толковании, в постижении ее скрытого смысла; к реальной женщине этот образ отношения не имеет.

В Евангелии от Марка ничего не сказано о рождении Иисуса, оно начинается с описания крещения, как и иудео-христианские евангелия. Поскольку для Марка деятельность Иисуса как мессии начинается с его крещения и сошествия на него святого духа, земная мать его упоминается им вскользь.

В евангелиях от Матфея и Луки приводятся несколько отличные друг от друга родословные Иосифа: его род возводится к Давиду, поскольку, согласно иудейским верованиям, мессия должен происходить из рода Давидидов. Когда складывались легенды о происхождении Иосифа из этого рода и конструировались генеалогии, Иосиф, по всей вероятности, еще считался отцом Иисуса (хотя в арамейском варианте Евангелия от Матфея, согласно Епифанию, эта сконструированная генеалогия отсутствовала). Однако в тех же евангелиях излагается и начавшийся складываться в период их создания миф о непорочном зачатии Марией Иисуса от духа святого 3. В связи с этим мифом, призванным подчеркнуть единую сущность Бога и Христа, в христианской традиции начинает выделяться образ Марии.

Наиболее подробен рассказ о непорочном зачатии в Евангелии от Луки. Автор его ввел описание благовещения - явления Марии ангела, возвестившего ей о чуде зачатия от святого духа. Благовещение представляет собой как бы дублирование эпизода, изложенного у Луки ранее,- возвещения ангелом престарелому Захарии о рождении у него Иоанна (будущего Иоанна Крестителя). Оба действующих лица удивлены вестью, и оба спрашивают, как это может быть. Правда, затем рассказы расходятся: