Апокриф Блокады

— Хорошо, — судя по выражению лица, профессор подсек добычу, — Делаем мысленный эксперимент. Один и тот же парадоксальный выход из бедственного положения вам предлагают двое. Ахинеев и Ибрагимов. Ваши действия? — Смирнов осекается, — Учтите, это тот же самый выход, что предложили команде Жданова в 1941-м. Не знаю, каким грифом закрыта данная информация, но Ахинеев её примерно реконструировал минут за пять.

— Я не отвечаю на вопросы, задаваемые в подобном тоне, — оскорбился, — Повторяю, давайте подробности.

— Андрей! — разговор пошел на повышенных тонах, — Я пытаюсь объяснить суть проблемы. Не упрямься…

— Ибрагимова я бы, вероятно, выслушал, а Ахинеева — послал бы сразу, — неохотно отзывается полковник.

— Замечательно! — профессор так лучезарно улыбается, словно тренинг заканчивал… — Усложняем задачу. К вам пришел один человек. Даже не Ахинеев… Один из вчерашних студентов, которые вернулись из похода на Братск…. Предположим, успевшим прочитать содержимое закодированных файлов… Естественно, никаких материальных доказательств у парня нет — все выводы сделаны "из головы", по устному заданию Владимира. Он ведь тоже не особо понимал в современной науке. Пользовался готовыми подборками документов, да знал, кому из команды можно их подсунуть "для глубокой разработки". Ну, что бы тот увидел "картину в развитии".

— Может, и выслушал бы, для интереса, — как говорят, оживление в зале, — Ибрагимов в людях разбирался.

— А если убрать из цепочки Ибрагимова? Допустим, студент наковырял всю информацию инициативно?

— Без санкции руководства?! — Смирнов искренне возмущен, — Ему что, было нечем заняться в рабочее время?

— Безнадежно… — улыбка Радека пропала, будто выключенная тумблером, — Все слышали? Полагаю, дамы и господа, примерно так это и произошло в реальности блокадного Ленинграда. Власть не любит получать советы от наглых мальчишек… Хотя давно известно, что все великие идеи, переворачивающие мир, приходят к будущим корифеям в возрасте до 25 лет. Потом, они их только развивают… Если им позволяют ситуация и окружение…

— Вы на что намекаете?! — от крайнего негодования полковник привстал.

— Я информирую… Со слов Ахинеева, кстати, — профессор не упустил случая вставить шпильку, — В нашей истории "вчерашнего студента" звали Илья Имянитов. В 23 года, специалист по экспериментальной физике, он работал инженером-исследователем на Кировском заводе… Добровольцем вступил в народное ополчение, где прошел срочную переподготовку, уже в качестве рядового-радиста… Вам его карьера ничего не напоминает?

— Здесь полно таких "студентов" — отзывается из-за стола связист, — Нормальные ребята, но с закидонами.

— Что дальше? — опершись на стол, кулаками Смирнов выглядит… неприятно. Как зверь перед прыжком…

— Очень мутная история… В сентябре 1941 года, по причине непрерывных обстрелов антенного хозяйства городских радиостанций, начались перебои связи. Умирающий город буквально фонтанировал изобретениями. Группа молодых инженеров предложила применить, вместо антенн, аэростаты воздушного заграждения. После минимальных переделок (высоковольтная изоляция лебедки и её привода), на подвеску подавали сигнал. Идея себя блестяще оправдала… Но! Учитывая, что высота подъема шара достигала нескольких сотен метров, трос-антенна попутно приобретал сильную однополярную электризацию… Фактически, у них получилась установка для снятия атмосферного электрического заряда по схеме Плаусона, — вторая знакомая фамилия, — В 20-х годах прошлого века он экспериментировал с атмосферными электростанциями в Германии и добился там больших успехов. Западные технические журналы писали про его опыты… Уже при подъеме "приемника" на несколько сотен метров, получаемая "прямо из чистого воздуха" электрическая мощность измерялась киловаттами…

— Они тоже попробовали? — полковник пошел пятнами. Что это его разобрало? — Без санкции руководства?

— Не знаю, — профессор разводит руками, — Теперь никто точно не скажет. Можно только догадываться, по аналогии… Когда, например, за несколько лет до войны, Королев, вместо порученной ему пороховой ракетной системы инициативно разработал жидкостную (повторив аналогичные немецкие проекты), то, вместо награды он получил 10 лет лагерей и 5 лет поражения в правах, — чую, сейчас Смирнов зарычит, — Имянитову — повезло. Его, всего-навсего отправили на фронт. Рядовым. В безнадежный октябрьский прорыв. Фактически, на смерть.

— Так он всё же остался живой?

— Совершенно случайно. Один, из всей группы "возмутителей спокойствия". Был тяжело ранен… Всю зиму 1941–1942 годов пролежал в одном из госпиталей Ленинграда, — тяжелая пауза, — Надо объяснять обстоятельства? Выжил — чудом. Получил инвалидность и эвакуирован в Свердловск…

— Хорошо, а потом, в мирное время?