Апокалипсис Томаса

Насчет холестерина я не волнуюсь. Учитывая мой дар и ограниченную продолжительность жизни, которую он практически гарантирует, когда я умру, мои артерии будут чисты, словно у новорожденного, даже если за каждой трапезой я буду есть мороженое.

Сидя на высоком табурете у центральной стойки неподалеку от шефа, я наблюдал, как ловко он вырезает картофельные глазки. Его сосредоточенность даже пугала. Кончик языка торчал между зубами, щеки порозовели больше обычного, глаза превратились в щелочки, на лбу выступил пот. Создавалось полное впечатление, что глазки он вырезает из чего-то более опасного, чем обычный картофель.

С момента приезда в Роузленд я пытался выудить информацию из шефа Шилшома исключительно так, чтобы он не догадался о моих намерениях. Такая стратегия результата не дала. Чуть раньше, съев рогалик, я проявил больше настойчивости, и хотя он не поделился со мной ни одним секретом, я подвигнул его на проявление скрытной враждебности. По его отражению в зеркале я заметил, с каким выражением лица он смотрел мне вслед, когда я уходил.

Умяв половину киша, я спросил:

— Сэр, вы помните, что я спрашивал вас о лошади, которую видел?

— М-м-м-м.

— Черной лошади. Фризской породы.

— Если ты так говоришь.

— Поскольку мистер Волфлоу не держит лошадей, я подумал, что она могла принадлежать соседу, и вы сказали, что такое возможно.

— Такие дела.

— Но вот что я подумал, сэр. Как такая лошадь могла миновать въездные ворота, учитывая, что там охранник и все такое?

— Действительно, как?

— Может, перебралась через стену, окружающую поместье?

Такое абсурдное предположение заставило шефа отреагировать. Брошенный на меня взгляд показал, что он бы лучше побеседовал с картофелинами, из которых вырезал глазки.

— В поместье уже много лет нет лошадей.

— Тогда что же я видел?

— И меня это интересует.

Я добил киш.

— Сэр, чуть раньше вы не заметили солнечного затмения?

Он уже чистил картофель.

— Солнечного затмения?

— День, превращающийся в ночь. Несколько тысяч лет тому назад люди думали, что Бог выключает солнце в наказание за их грехи, сходили с ума от страха, рвали на себе волосы, приносили в жертву младенцев, секли себя плетью и обещали никогда больше не прелюбодействовать. Все от невежества, хотя нельзя сказать, что вина лежала на них. Ведь тогда они не могли смотреть Исторический канал или «Нэшнл Джеографик», да и погуглить «солнца нет» им бы не удалось, потому что эти технологии появились гораздо позже.

Продолжая чистить картофель, шеф Шилшом признался:

— Я не понимаю тебя.

— Не вы первый, — заверил я его.

Попробовал творожный пирог. Он просто таял во рту.

— Сэр, — продолжил я, — давайте забудем на какое-то время о загадочной лошади. Скажите мне, вам известно о странных животных, обитающих в этих краях? Они размером с человека, может, и больше, с красными глазами, которые светятся в темноте, и невероятно противным запахом?

Шеф срезал шкурку с картофеля одной длинной лентой, словно собирал срезанное, как некоторые собирают леску, мотая ее в огромные клубки, размером с автомобиль. Но в какой-то момент, возможно, под воздействием моего вопроса, его рука дрогнула, и обрезанная шкурка упала в раковину.

Я сомневаюсь, что Шерлок Холмс приходится мне прадедушкой, но сделал логичный вывод: инцидент с обрезанной шкуркой указывает, что шефу Шилшому известно об упомянутых мною вонючих животных. Его встревожили мои слова, и он пытался скрыть свою тревогу.

Он вновь принялся за чистку картофелины, но очень уж долго решал, как мне ответить, и это свидетельствовало, что его тревога только усиливается. Наконец он переспросил:

— С ужасным запахом?

— Отвратительным, сэр.

— Большие, как люди?

— Да, сэр. Может, и больше.

— И как же они выглядели?

— Я сталкивался с ними только в темноте.

— Но что-то вы смогли разглядеть.

— Ничего, сэр. Было очень темно.

Он чуть расслабился.

— В наших краях такие большие животные не водятся.

— А медведи?

— Медведи?

— Калифорнийские бурые медведи.

— М-м-м-м.

— Возможно, медведи перебрались через стену, окружающую поместье, и сожрали всех кугуаров.

Скользкая картофелина выскочила из руки шефа и запрыгала по раковине из нержавеющей стали.

— Могли это быть медведи? — настаивал я, прекрасно зная, что охотиться за мной могли кто угодно, но только не бурые медведи.

Достав из раковины картофелину, шеф вновь принялся ее чистить, но сосредоточенность, с которой он прежде занимался этим делом, испарилась как дым. Теперь он чистил картофелину так неуклюже, что мне стало за него стыдно.

— Может, ночами тебе стоило оставаться дома?

Дочистив картофелину крайне неловкими движениями, шеф бросил ее в большую кастрюлю, наполовину наполненную водой.

— Впервые я столкнулся с ними в конюшне, этим утром, через полчаса после рассвета, — пояснил я.

Он взял следующую картофелину и начал чистить ее с таким видом, будто ненавидит все, что произрастает в Айдахо[11], но особенно картофель.

— Во второй раз это случилось двадцать минут тому назад, в дубовой роще, где стало так темно, что я подумал о солнечном затмении.

— Это какой-то бред.

— Для меня тоже.

— Не было никакого солнечного затмения.