Апокалипсис on line

посетовал, — На поезд бы не опоздать.

Вот это состояние товарища и его не совсем российские переживания, я пытался

сейчас разгадать, глядя на летящий за окном пейзаж.

Получалось, довериться старому приятелю я не смогу. Его преданность своей

организации и шефу Ван Ли оказалась слишком сильна.

Когда я невольно создавал помехи в намеченном Колькой графике, то его

недовольный взгляд говорил о многом.

С другой стороны, искренняя

я радость от встречи тоже казалась неподдельной. Похоже, жил еще в нем тот

российский паренек со странной биографией.

Поинтересовался:

— Карпа вспоминаешь?

— Я о той жизни мало сейчас думаю, — после паузы заговорил Николай, — Иногда

кажется, что и не со мной происходило. Сегодня я настоящий, — повернулся он ко

мне, — И если честно — такой прыти от себя и не ожидал. Спасибо Ли сяньшен.

— Да, время многое меняет.

— Не только время. Среда обитания тоже. Вот расслабился вчера, и чуть поезд не

прозевали.

— Слушай, а куда ты пистолеты дел?

— Ночью отдал. «Се коу джай».

— ??

— Солдату.

— А как твоя должность звучит?

— Я «Фу шан шу». Руководитель обособленного направления.

— Круто!

— Да. А для иностранца вообще непосильно. Если бы Ли сяньшен не создал триаду

нового типа то давно бы уже в Россию вернулся.

— Ностальгия?

— Есть, конечно, но не сильно. В прошлом году все-таки заставил маму с сестрой в

гости приехать. Нынче ты появился.

В его голосе я неожиданно услышал теплоту и махнул рукой на свои рассуждения.

«Будь что будет, — решил я, — Здесь, как и везде, всё зависит от тебя самого.

Ошибешься, на кого потом пенять?»

— Ли сяньшен в тебе сильно заинтересован, — заговорил Колька, — Задание ты

исполнил на ура. Не суетился. Когда ко мне «на буксир» попал, тоже не киксовал и

с дурными идеями не лез. Школа, Миха, видна сразу. Будь на твоем месте человек

без опыта, Ли сяньшен это бы сразу просек. А раз уж в гости позвал, значит, есть

у него по твою душу особое мнение. Будешь теперь свою организацию представлять,

которая тебя как переговорщика отправила, — добавил он подмигнув.

— Коля, — наклонился я к его уху, — А когда мы о стремном разговаривали, нас

тоже слушали? Ну, о твоей доле или когда мы должность мне придумывали.

— Слушали, но не слышали, — одними губами ответил он, — Я же иногда аппарат в

карман убирал, или микрофон зажимал.

Я промолчал — думать было не о чем.

Появилось состояние собственного островка.

Старая жизнь оставалась где-то на другом материке и все больше приобретала

нереальные, или даже сказочные черты.

Пришла мысль, что, возможно, прожитый мною отрезок времени, от детства по

сегодняшний день — подготовка именно к этой ситуации.

Неожиданно ощутил часовой механизм, способный перевернуть планету с ног на

голову. Он отсчитывал время, и завязанные с ним детали шоу готовились проявиться

каждая в свое время.

Странное состояние посеянное в единственном разговоре Джоновичем росло и

походило, что запущенный им алгоритм упал на благодатную почву. Мой внутренний «координатор»

все чаще отбрасывал на задний план мысли о семье или прошлой жизни.

С другой стороны я был к этому готов. Хотя старый Птахин что втайне гордился

своими эзотерическими достижениями или необычными возможностями позволяющими

обыгрывать окружающий мир казался с новых сегодняшних позиций ребенком.

«Скорее всего малыш вырос», — решил я понимая, что и это утверждение не совсем

верно. Что уж там мои внутренние составляющие поймали в разговоре с Джоновичем,

было неясно, но «авантюрист» явно что-то озадаченно переваривал.

На вокзал «Колун» прибыли через пятьдесят минут.

В дороге почти не разговаривали.

Колька рассматривал пролетающие за окном картинки, а я обдумывал инструкции.

«Значит не суетиться и не частить. С Ли сяньшен общаться уважительно, с

достоинством. Остальное по ситуации».

Мне, конечно, не сильно хотелось ехать в «пасть к дракону», как Колька, шутя,

называл офис триады, но назад дороги теперь не было.

Узел продолжал затягиваться.

Я вспомнил истории товарища о прочих сетях, неподчиненных «системе», и невольно

«поймал» на тонком уровне состояние полного одиночества.

«Хозяин» мира дядюшка Чжао в моем воображении оказался наездником, оседлавшим

дикую трехголовую тварь. Она хищно шипела, открывая свои зловонные пасти, но

покорно притихала при каждом рывке импровизированной уздечки.

— Ко мне поедем, — произнес в воздух Колька, оторвавшись от окна, — Ли сяньшен я

думаю, сразу к себе не позовет.

Но оказалось иначе и на перроне нас встретили. Пара китайцев с бесстрастными

лицами забрали чемоданы и после нескольких Колькиных фраз растворились в толпе.

Среди встречающих оказался и вагонный соглядатай. Он неожиданно крепко обнял

моего спутника.

— Знакомься, Миха, — представил мне его Коля, — Это мой товарищ Дэн Тин.

Я вспомнил его инструкции и задумался, надо ли пожимать протянутую мне руку.

— Давай жми, — бодрил товарищ, — Тин всего год как из Краслага. Освободился

после пятилетней «командировки», так что у него теперь все по-русски…

Рука моего «соглядатая» оказалась твердой как рельса.

— Приятана, — хлопнул он еще меня по плечу, — Молодец, Миса, Ли сяньшен доволна.