Апокалипсис местного значения

— Об этом не беспокойся, — заверил Радостин, — контролем у нас Людмила Васильевна занимается, а она сотрудник исключительно аккуратный.

— Я ставлю вешки каждые два часа, — выпрямилась Людочка, — с интервалом в шесть метров.

— Отлично! — похвалил я. — И вот ещё что, Олег Викторович, с утра пошли кого-нибудь за сухим льдом. Не забудь.

Радостин кивнул.

Я взглянул на часы и присвистнул. Пора было возвращаться в посёлок, чтобы успеть хоть немного выспаться, прежде чем отправиться на «работу».

Я поблагодарил Людочку за кофе, попрощался с профессором и вышел из тёплого уютного трейлера в промозглую апрельскую ночь.

Ночной морозец успел прихватить раскисшую за день дорогу, и я довольно быстро долетел до посёлка. Проезжая по сонным улицам, я не встретил никого, если не считать бродячих собак, рыскающих по мусорным бакам да одинокого пьяного вдрызг аборигена, припавшего к уличному фонарю.

Местный «Хилтон» — приземистый обшарпанный барак для временно проживающих, где я квартировал уже третью неделю, располагался на окраине посёлка, в нескольких кварталах от школы. Я подкатил к нему с выключенными фарами, дабы не потревожить соседей, остановился напротив окна своей комнаты и вышел из машины.

Было тихо. От фонаря в конце улицы шёл мутный свет, откуда-то сверху падали редкие снежинки. «Хилтон» спал. Я нашарил в кармане пальто холодный ключ и вошёл в подъезд.

Вошёл и немедленно обо что-то споткнулся в темноте. По звуку — пустая бутылка, и не одна.

Я пошёл осторожнее. Дальше мне было направо, и здесь уже тускло мерцала лампочка, освещая драный линолеум, и хлам, затиснутый по углам, и двери, обитые дерматином, и сапожищи возле дверей. «Двадцать первый век, чёрт побери», — подумал я, поворачивая ключ в замке.

Внутри комнаты было тепло, и это являлось единственным ингредиентом уюта. Я включил свет, снял пальто и повесил его на торчащий из стены гвоздь. Вспомнил Маяковского: «Из всей мебели в комнате был только гвоздь…» Впрочем, в сравнении с Маяковским я обладал всё же кой какой меблировкой. Например, кушетка, могущая служить по мере необходимости либо стулом, либо кроватью. Или, например, стол. Проходя мимо него, я вспомнил, что не захватил ничего к завтраку. Посреди замызганной ещё предыдущими жильцами скатерти лежала лишь засохшая горбушка да выскобленная досуха банка из-под ореховой пасты. Я вздохнул — утром придётся довольствоваться пустым чаем.

* Шикатанский метеорит — железо-каменный метеорит, приводнившийся у побережья о. Шикатан 12.07.2014. Общий вес осколков 26,7 кг. В полости одного из фрагментов метеорита обнаружены споры архиобактерий.

Глава 6

Рухнув в кресло, я только теперь почувствовал, как устал. Посидев так минут десять с закрытыми глазами, стал придумывать шифровку в Москву. Комп я прихватил с собой из машины и теперь оставалось только набить текст на клавиатуре, и сбросить его в эфир. И я сбросил:

Скиф — Пилигриму

Ситуация в районе зоны 13–28 выходит из-под контроля. В ближайшее время возможен прорыв аномалии через контролируемый периметр. Имеющиеся в распоряжении группы средства

для ликвидации прорыва недостаточны. Считаю целесообразным объявление карантина по всему прилегающему району с возможной эвакуацией посёлка «Новый».

Я выключил комп и только успел сунуть его в тумбочку, как в дверь вкрадчиво постучали. Я глянул на часы — 1:15. Вынув из куртки «Стерх», я отщёлкнул предохранитель, сунул пистолет в карман

и шагнул к двери. Прежде чем повернуть ручку, я прислушался — было тихо. Я плавно отворил дверь.

В коридорчике, тая в потоке тусклого света, стояла передо мной фея в сказочном одеянии. В её руках, словно магический кристалл, вспыхивала алмазными искрами стеклянная плошка. Я расслабил мускулы и вздохнул. Фею я знал. Звали её неземным именем Селена, и обитала она в комнате напротив. И никто, в том числе и я, не мог понять, что привело это эфирное существо в посёлок Новый, в эту глухомань, где обитать могли только шахтёры и жёны шахтёров.

— Сергей Александрович, ничего, что так поздно? — вкрадчиво начала она.

— Что вы, что вы, — заверил я. — В самый раз. Прошу.

— Я смотрю, у вас свет горит, — задумчиво продолжала Селена, входя. — Дай, думаю, зайду, спрошу соли.

Я закрыл за ней дверь, пытаясь сообразить, как это она увидела у меня свет. Неужели на улицу выходила?

Селена прошла в комнату и эффектно встала посредине — вечернее платье с ослепительным разрезом на бедре, браслеты, серебряные блёстки в чёрных волосах. Внушительно для ночного рейда за солью.