Апокалипсис местного значения

— Почему вы так решили? — доводы Шалугина не показались мне убедительными.

— Я хорошо знаю Гюнтера. Когда-то он был моим другом, — Шалугин произнёс это без тени

эмоций. Просто сообщал факт.

— Ещё вопрос, Александр Иванович, — я решил до конца использовать «момент истины».

— Валяй, — вяло согласился Шалугин, — только давай на ходу, а то мы уже в жутком цейтноте.

Он допил остатки воды, бросил пустую бутылку в кусты, и мы тронулись в путь, углубляясь в сумрачный, пахнущий мхом подлесок.

— Не пойму, почему Вы решили воевать с Гоффманом в одиночку? — вернулся я к своему вопросу. — Ведь то, что происходит здесь, на острове, касается не только вас лично. Можно же было вызвать федералов.

— Федералов вызвать, — не оборачиваясь, повторил Шалугин. — Так ведь они же меня и продали с потрохами.

— Как так продали? — не понял я.

— Как? — Шалугин резко обернулся и я чуть было не налетел на него в темноте. — Про нас с полковником ни одна собака не должна была знать. Зря что ли нас по всей стране прятали пятьдесят лет! И вдруг ко мне является Гюнтер собственной персоной с предложением о сотрудничестве. Послал я его, конечно. Он за ствол. Сцепились. Гюнтер боец крепкий. Не смог я его тогда взять. До сих пор казнюсь. Я тут же Георгию Аркадьевичу звонить. Так, мол, и так. Не поверил старик. Откуда, дескать, Гоффману знать мой адрес? А через пару дней полковника Знамина не стало. Так какие же мне выводы делать, если никто, кроме особого отдела КГБ, о нашем существовании и знать-то не знал? Сдали нас. Своя же контора сдала. Да что нас! Ты посмотри, что на острове делается! А ведь это зона особой секретности и карантина здесь никто не снимал.

— Но ведь столько лет прошло, — попытался я возразить, — может, зря вы так?

— Лет? Эх, парень, да под этими скалами лежит такое, что и через тысячи лет рвануть сможет. Про Апокалипсис слышал, конечно? Так вот, если конец света когда-нибудь и начнётся, то начнётся он отсюда, с этого самого острова. Ладно, — сказал он вдруг как-то устало, — пойдём. Пока совсем не рассвело, надо до места добраться. А там всё и сам увидишь.

Мы снова углубились в подлесок. Теперь шли молча, лавируя между белеющими в сумраке берёзками. Под ноги всё чаще стали попадать камни, и я то и дело спотыкался о них. Шалугин шёл впереди уверенно, как танк, и у меня даже возникло подозрение, что он видит в темноте.

Где-то справа от нас слышался ручей, о котором говорил Шалугин. Тот самый, с живой водой. Он почти не петлял в зарослях, и мы всё время держались направления на север. Навстречу дул бодрый морской ветерок и пробирал до костей. Пока мы бегали от погони, холод как-то не ощущался, не до него было. Теперь же, оставшись в одной футболке, я дрожал как эпилептик в момент припадка.

Заметив мои страдания, Шалугин посочувствовал:

— Что, холодно? Надо было камуфляж снять с охранника. Сейчас бы не трясся.

От такого предложения меня ещё больше пробрал озноб. Шалугин покосился на меня и усмехнулся:

— А ты чистоплюй, Сергей Александрович. Ничего, скоро на месте будем, отогреешься.

И в самом деле, не прошло и пяти минут, как мы оказались на ровненькой ухоженной поляне.

В сумраке, совершенно неожиданно для себя, я разглядел две большие вальяжные скамейки, выкрашенные в белый цвет, и бак для мусора в виде раковины с открытой створкой.

Посреди поляны темнел рубленый колодец с воротом, из-под которого и пробивался ручей.

— Вот и пришли, — объявил Шалугин, — утром сюда припрутся туристы и будут торчать где-то до обеда. А часа в два явятся на уборку дворники. До них надо бы вернуться успеть.

— Откуда вернуться? — не понял я и ещё раз оглядел поляну.

— Как откуда? Из лабиринта, конечно. Вход вот он, перед тобой, — Шалугин показал рукой на колодец, — как только опустишься на глубину трёх метров — почувствуешь под ногами дно. Сразу

ныряй влево. Там лаз. И не дрейфь, вода тебя сама выпихнет.

Шалугин поправил на спине автомат и первым шагнул к колодцу.

— Ничего себе способ согреться, — пробормотал я, неуверенно двигаясь за ним.

Шалугин перемахнул через сруб и загромыхал цепью. Прежде чем прыгнуть вниз, он обернулся и сказал с усмешкой:

— Добро пожаловать в преисподнюю.

Глава 7

Лабиринт. Несколькими минутами позже.

Я зря испугался воды. Она оказалась неожиданно тёплой, почти парной. Вынырнув с той стороны лаза, я очутился в кромешной тьме. Точно слепой, я зашарил руками вокруг себя, натыкаясь лишь на пустоту и скользкие камни. Из темноты меня схватили сильные руки и вытащили на каменную банку.

— Осторожно, — предупредил невидимый Шалугин, — здесь низко, береги голову. Дальше, пока не скажу, придётся ползти на четвереньках.

Несмотря на предупрежденье, я всё-таки чувствительно стукнулся затылком о какой-то выступ на потолке, после чего стал предельно внимателен. Передвигаться пришлось не только на четвереньках, как обещал Шалугин, но кое-где даже и на брюхе. Вокруг было тепло, сыро, хлюпала вода, и я чувствовал себя, как Иона во чреве кита.

Но всё когда-то кончается. Закончился и наш беспримерный переход.