Анжелика. Путь в Версаль

С легкой насмешкой над самой собой Анжелика стала подумывать, не уступить ли однажды, просто ради развлечения, этой суматошной молодой страсти. К тому же Давид был ей нужен. Он служил одним из столпов, на которых покоился успех ее будущих начинаний. Например, когда она приобретет две-три лавчонки на ярмарке Сен-Жермен, Давид займется их расширением и процветанием. Другой опорой служил Одиже, он отвечал за развитие шоколадной и лимонадной продукции. С ним тоже следовало договориться. Нельзя оттолкнуть и лишить надежды этого серьезного, отчаянно влюбленного воздыхателя. Его все возрастающая сдержанность говорила о глубине чувств. Вряд ли его удалось бы успокоить какими-нибудь любезностями. Давид ради одной ночи, когда она даст ему возможность прикоснуться к своему «божественному телу», останется ее верным рабом. Но Анжелика немного опасалась упорства зрелого мужчины, уже пережившего увлечения первой юности и никогда еще не испытавшего подлинной страсти. Качества, присущие этому буржуа, от природы спокойному без угодничества, воинственному – по народной традиции, откровенному, смелому и осмотрительному, были столь же естественны, как у других цвет волос. От него не отделаешься пустыми обещаниями.

Анжелика стряхнула песок с бумаги с подсчетами и снисходительно рассмеялась:

– Вот и вертись между тремя поварами, по разным причинам пылающими ко мне нежностью! Надо думать, что этому способствует профессия… От жара плиты их сердца тают, как индюшечий жир.

Вошла Жавотта, чтобы помочь ей раздеться и расчесать волосы.

– Что там за шум у двери? – спросила Анжелика.

– Не знаю. Словно крыса скребется.

Шум усилился, Анжелика пошла в прихожую и поняла, что шум шел не снизу, а от окошечка посредине. Она отодвинула занавеску и слегка вскрикнула от неожиданности, потому что через решетку тотчас просунулась черная ручонка и отчаянно потянулась к ней.

– Это Пикколо! – воскликнула Жавотта.

Анжелика отодвинула засовы, открыла дверь, и обезьянка бросилась к ней на руки.

– Что случилось? Он никогда не приходил сюда один. Можно подумать… Ну да, право слово, он порвал цепочку.

Недоумевая, она отнесла маленькое животное к себе в комнату и посадила на стол.

– О-ля-ля! – со смехом воскликнула служанка. – И в каком он виде! Одежки-то запачканы красным и прилипли. Он, верно, свалился в вино.

Анжелика продолжала гладить Пикколо и тоже заметила, что пальцы стали липкими и красными. Она их понюхала и побледнела.

– Это не вино, – возразила она, – это кровь!

– Он ранен?

– Сейчас посмотрю.

Она сняла короткие штанишки и вышитый камзольчик, пропитанные кровью. Животное нервно дрожало, хотя ран не было видно.

– Пикколо, что с тобой? – вполголоса спросила Анжелика. – Объясни, дружок, что случилось?

Обезьянка смотрела на нее испуганными, широко раскрытыми глазами. Вдруг она отскочила назад, схватила маленькую коробочку воска для запечатывания писем и начала важно расхаживать, потряхивая перед собой коробочкой.

– Ах, разбойник! – воскликнула Жавотта и расхохоталась. – Он нас перепугал, а теперь передразнивает Лино с его корзиной с вафлями. Как похоже, мадам! Совсем как Лино, когда он предлагает свои вафли.

Но животное, изображая маленького продавца вафель, обошло стол и опять заволновалось. Обезьянка вертелась, оглядывалась вокруг, отступала назад. Она строила гримасы, выражающие ужас и испуг, и смотрела то направо, то налево. Казалось, животное умоляло незримых людей. Потом оно изобразило борьбу. Выпустило из лапок коробочку и с пронзительным криком упало на спину.

– Да что с ним? Что с ним? – повторяла испуганная Жавотта. – Он заболел! Или сошел с ума!

Анжелика, внимательно наблюдавшая за действиями обезьянки, направилась к гардеробу и достала длинную накидку и маску.

– Я думаю, что с Лино случилось несчастье, – сказала она. – Я должна туда пойти.

– Я пойду с вами, мадам.

– Если хочешь. Тогда ты будешь светить фонарем. Но сначала отнеси обезьянку к Барбе, пусть она ее помоет, согреет и даст молока.

Предчувствие неотвратимого несчастья охватило Анжелику. Несмотря на успокаивающие слова Жавотты, она ни минуты не сомневалась, что обезьянка наблюдала, а теперь изобразила перед ними страшную сцену. Но действительность превзошла все самые худшие опасения. Едва они подошли к набережной Таннёр, как их едва не опрокинул какой-то человек, несущийся, как выпущенная стрела. Это был насмерть перепуганный Флипо.

Анжелика схватила его за плечи и сильно встряхнула, чтобы он пришел в себя.

– Я бежал за тобой, Маркиза Ангелов, – заикаясь, произнес парнишка. – Они… Они убили Лино!

– Кто «они»?

– Эти… Мужчины, посетители.

– Зачем? Что случилось?

Бедный подмастерье сглотнул слюну и затараторил, словно хорошо выученный урок: