Анж Питу

– Кто эти люди в мундирах? – спросил Бийо, остановившись перед цепью солдат, которые с ружьями к ноге перегораживали площадь Пале-Рояля, от главного входа дворца до Шартрской улицы.

– Это французские гвардейцы, – ответили несколько голосов.

– А, так вы французы! – бросил Бийо, подойдя к солдатам и демонстрируя им тело уже мертвого савояра. – И вы позволяете немцам убивать нас?

Французские гвардейцы невольно сделали шаг вперед.

– Мертвый! – произнес кто-то в строю.

– Да, мертвый! Он убит, как и множество других.

– Кем?

– Драгунами из Королевского немецкого полка. Вы что же, не слышали криков, залпов и галопа коней?

– Верно! Верно! – отозвались сотни три голосов. – На Вандомской площади убивали народ!

– Да вы ведь тоже народ, черт бы вас побрал! – крикнул солдатам Бийо. – Это трусость – позволять убивать своих братьев!

– Трусость? – угрожающе прозвучало из солдатских рядов.

– Да, я сказал – трусость и повторяю это, – заявил Бийо, подойдя ближе к цели, как только там прозвучали эти угрожающие голоса. – Может быть, вы убьете меня, чтобы доказать, что вы не трусы?

– Ну, ладно, ладно, – отозвался один из солдат. – Вы – храбрецы, но вы – штатские и можете делать, что вам угодно, а солдат – человек военный и действует по приказу.

– Значит, если вам прикажут, – воскликнул Бийо, – вы будете стрелять в нас, безоружных людей? Вы, наследники победителей при Фонтенуа, которые предложили англичанам стрелять первыми?[73]

– Я-то точно не буду стрелять, – пробурчал кто-то из солдат.

– И я! Я тоже! – ответили ему сотни две-три голосов.

– Тогда не дайте и другим стрелять в нас, – обратился к солдатам Бийо. – Если вы позволите немцам перебить нас, это будет все равно как если вы сами нас перебьете.

– Драгуны! Драгуны! – раздались голоса, и толпа, рассыпавшись, кинулась бежать по улице Ришелье.

Пока еще издали, но все приближаясь, доносился топот копыт скачущей галопом тяжелой кавалерии.

– К оружию! К оружию! – кричали беглецы.

– Тысяча чертей! – выругался Бийо, сбрасывая на землю тело савояра, которое он так и держал на спине. – Дайте ружья нам, коль не хотите сами воспользоваться ими.

– Э нет, мы уж сами воспользуемся ими, – отвечал солдат, к которому обратился Бийо, и вырвал у него из рук ружье, потому что фермер почти уже завладел им. – Скуси патрон! Ежели австрияки что-нибудь скажут этим храбрецам, тогда мы им покажем.

– Еще как покажем! – закричали солдаты, доставая из лядунок патроны и скусывая их.

– Вот ведь проклятие! – огорченно топнул ногой Бийо. – Надо ж мне было оставить дома охотничье ружье. Но, даст бог, кого-нибудь из этих негодяев австрийцев подстрелят, и тогда я обзаведусь мушкетоном.

– А пока возьмите этот карабин, – раздался голос. – Он заряжен.

И тут же какой-то человек вложил в руки Бийо богато изукрашенный карабин.

В эту минуту на площадь ворвались драгуны, давя конями и рубя саблями всех, кто попадался им на пути.

Офицер, командовавший французскими гвардейцами, вышел на четыре шага вперед.

– Эй, господа драгуны, – крикнул он, – благоволите остановиться!

То ли драгуны не услышали его, то ли не захотели услышать, а может, скакали слишком стремительно, чтобы остановиться, но только они, произведя полуоборот направо, сшибли и растоптали какую-то женщину и старика.

– Огонь! Огонь! – закричал Бийо.

Он стоял рядом с офицером, так что можно было подумать, что это офицер отдал команду. Солдаты вскинули ружья и дали залп, мигом остановивший драгун.

– Эй, господа гвардейцы! – обратился к ним немецкий офицер, выехавший перед фронтом смешавшегося эскадрона. – А знаете ли вы, что вы стреляли в нас?

– Еще бы не знать, черт побери! – крикнул Бийо.

Он выстрелил в офицера, и тот упал.

Тем временем гвардейцы дали второй залп, и немцы, видя, что на сей раз им придется иметь дело не с горожанами, пускающимися наутек при первом ударе саблей плашмя, а с солдатами, которые неколебимо готовы встретить атаку, развернулись и поскакали обратно на Вандомскую площадь под такой громовой рев «Ура!» и торжествующие крики, что иные кони понесли и расшибли головы о закрытые ставни.

– Да здравствуют французские гвардейцы! – кричал народ.

– Да здравствуют солдаты отчизны! – кричал Бийо.

– Благодарим! – отвечали те, к кому были обращены здравицы. – Вот мы и побывали в огне и получили крещение.

– И я тоже побывал в огне, – заметил Питу.

– И как? – поинтересовался Бийо.

– Да ничего. Оказывается, это не так страшно, как я думал.

– А теперь надо бы узнать, чье это ружье, – бросил фермер, уже успевший осмотреть карабин и оценивший, насколько это дорогое оружие.

– Моего господина, – ответил голос, уже однажды прозвучавший за спиной Бийо. – Но мой господин счел, что вы превосходно с ним обходитесь, и отдает его вам.

Бийо обернулся и увидел человека в ливрее герцога Орлеанского.

– И где же твой господин? – осведомился он.

Человек указал ему на приоткрытую штору, из-за которой герцог мог видеть все, что происходило на площади.

– И твой господин с нами? – спросил Бийо.

– Всем сердцем и всей душой он с народом.