Анубис

— Я уже давно близок, — огрызнулся Грейвс. — Догоны знают эту звезду. Знают все о ее величине, яркости, координатах, знают траекторию ее Орбиты по небосводу с точностью до угловой секунды. Они знают, сколько у нее планет и по каким орбитам те движутся. И при этом астрономия вовсе не является их хобби или наукой, которой они занимались бы на протяжении тысячелетий, нет. Я был там. Я изучал их и могу сказать о них — без ложного высокомерия — это в самом деле глупый примитивный народец. И тем не менее эти дикари владеют полным знанием об этой звезде, настолько полным, что нам со всеми нашими приборами и столетними наблюдениями и не снилось! Этому может быть только одно объяснение.

— И какое же?

— Кто-то дал им эти знания, — не моргнув глазом, ответил Грейвс. — Кто-то, кто сам пришел оттуда.

Могенс расхохотался:

— Полный бред!

— Именно такой реакции я от тебя и ожидал, — прошипел Грейвс. — А у тебя есть другое объяснение? В конце концов, ты же у нас… — последние слова он выплюнул как ругательство, — …серьезный ученый!

— Прошу тебя, Джонатан! Существа, которые…

— …пришли со звезды, чтобы завоевать Землю! — не дал ему договорить Грейвс. — Именно это начертано на стенах церемониальной палаты, разве не так? Ты сам прочитал мне это, насколько я помню. Или ты ошибся в переводе?

— Доктор Хьямс, несомненно, перевела тебе часть иероглифов из подземного храма, — выпятив губу, парировал Могенс. — И что? По-твоему из этого следует, будто Атон и Сет и все прочие обитатели египетского пантеона существуют на самом деле?

— Кто знает, — с серьезной миной ответил Грейвс, так что Могенс невольно бросил на него испуганный взгляд. — Миллионы людей верят во всемогущего Бога, который сотворил смертной женщине сына из плоти и крови во искупление грехов человеческих. Разве это звучит как меньший бред?

Могенс ушел от прямого ответа. Вместо этого он сказал:

— Мне казалось, ты не собирался вести со мной теологических дискуссий.

— И не собираюсь. Просто хотел тебе напомнить, как, в сущности, мало мы знаем о прошлом. А народ фараонов жил всего лишь несколько тысячелетий назад, Могенс. Как же мы тогда можем брать на себя смелость судить о чем-то, что отдалено от нас сотнями тысяч лет?

Он подождал ответа, но напрасно, в конце концов, обиженно пожав плечами, снова повернулся к стене. Его голос зазвучал в тоне сухой лекции.

— Вот это положение планет в определенный момент, — начал он объяснение.

— Планет из системы Сириуса, — не удержался от насмешки Могенс.

— В первый момент я тоже об этом подумал, — невозмутимо продолжал Грейвс. — Потому что в этой солнечной системе не только на одну планету больше, чем в нашей, но и две планеты имеют вокруг себя кольца, а другие большее количество спутников, чем нам известно. Однако я показал копии этих рисунков многим астрономам, и они в один голос утверждают, что речь и идет о нашей солнечной системе, только карта либо неверно исполнена, либо очень-очень древняя.

Могенс упрямо молчал.

— Это карта нашей солнечной системы, Могенс, — теперь в его тоне звучали нотки оскорбленности. — И она демонстрирует вполне определенную констелляцию. Крайне редкую констелляцию, Могенс, которая случается лишь каждые несколько тысяч лет.

— Дай-ка отгадаю, — язвительно сказал Могенс. — И этот исторический момент настал как раз сегодня.

— Совершенно верно! — Грейвс энергично повернулся к Могенсу, но победная улыбка на его губах угасла, когда он заметил ироничный огонек в глазах Могенса. — Не конкретно сегодня, но сейчас, — обозлился он. — Да, такое положение планет наступает именно теперь, с грядущим полнолунием, и, вероятно, продержится месяца два-три. Так что, возможно, у нас будет еще второй шанс, а может быть, и третий — но не думаю. Ни шериф Уилсон, ни проклятые «кроты» не дадут нам так много времени.

— Времени, — как эхо, повторил Могенс. — Для чего?

— Открыть врата, — ответил Грейвс. — Я уверен, ответы на все наши вопросы находятся за этой дверью! Неужели тебя это действительно не интересует, Могенс? Только не надо прикидываться передо мной, что тебя не прельщает возможность разгадать величайшую загадку человечества!

— Мне казалось, мы здесь по другому поводу, — возразил Могенс.

Ему не удалось заставить свой голос звучать холодно, как ему того хотелось. И не имело никакого значения, наигрывал ли Грейвс сознательно или вообще высосал всю эту историю из пальца, чтобы поймать его на крючок — ему это удалось. Ни один человек, будь он ученым или нет, не смог бы, не задумываясь, ответить на этот вопрос «нет».

— Возможно, это одно и то же, — таинственно произнес Грейвс, и даже эта фраза была им выбрана не случайно, а продумана и подобрана, как и каждое отдельное слово в этом разговоре.