Антропогенез

Академик поднимается и, резко сократив дистанцию, неуловимым движением ноги бьет Сокома в грудь, и он, обмякнув, отлетает на два метра назад, чувствуя, что, если кости были бы как у обычного человека, в том месте была бы мясная каша из костей и легких. Сделав еще два рывка, Соком хватает пистолет и под неодобрительные крики толпы направляет ствол на Академика, задыхаясь кричит:

– А ну, иди сюда, ублюдок!

Опираясь одной рукой о землю, медленно встает и, уже почти полностью встав, замечает неуловимое движение, раздается выстрел, и резкая боль обжигает его правку руку, пистолет падает и, пятясь назад, Соком видит в руке торчащий нож.

Академик, сократив опять дистанцию, наносит пару быстрых ударов по голове Сокома, жалящая боль и жалкие взмахи другой рукой – это все, что он успел противопоставить. Рассечена бровь и разбита скула, кровь из носа пошла вновь и теперь капает еще из брови, заливая глаза, даже сложно дышать ртом, во рту шатаются зубы и рот полон крови от прокушенной щеки.

Толпа скандирует:

– Кончай уже с ним, хватит играться! Не мучай парня, он уже понял урок!

Но Соком на остатках воли вытаскивает нож свободной рукой из ножен и, стараясь держать Академика слева, проводит серию простых колющих атак. Академик, играючи, уходит от них, стараясь полностью измотать противника, и вот молниеносной атакой перехватывает его руку с ножом, и Соком с силой наносит удар второй рукой с торчащим ножом, стараясь угодить острием Академику в шею, желая просто убить эту тварь.

Ошеломленный Академик, не ожидавший такого маневра, легко оцарапанный неудавшейся атакой Сокома, в ярости бросается на Сокома, проводя серию сокрушительных ударов по печени, голове, вкладывая всю его бычью силу, и в завершение резким нырком отработанного до совершенства удара перехватывает руку Сокома и с хрустом бросает его через себя, как легкий мешок в стоящий рядом контейнер. Оглушительный грохот и Соком словно блин сползает вниз, оставив за собой приличного размера кровавый след.

Толпа уже ничего не скандировала, ей откровенно жалко Сокома, и вид кровавого мешка с костями или во что превратился смелый парень вызывало сожаление, потому что, несмотря на свое убогое состояние, он пробовал встать и не слушавшимся ртом, теряя некоторые буквы и шипя, произнес:

– Это еще не конеееццц, мы ещщще не законннчили!

Академик выровнялся и, подойдя ближе, спокойно произнес:

– Разумеется, урок еще не закончился, похвально, что ты еще держишься! – и уже заканчивая фразу резким движением, вырвал нож из руки Сокома и начал его тычками и рывками полосовать, Соком лишь закрыл лицо руками и тут же получил по ребрам, снова раскрывшись, а Академик уже водрузил на его грудь ногу, прежде пару раз еще заехав ему пяткой в лицо. Это продолжалось недолго, пока булькающие хрипы не сменились стонами и Академик, внимательно вглядевшись в булькающую перед ним отбивную из крови и костей, спокойно произнес:

– Ну скажи теперь, кто твой бог? Крещу тебя Шрамом! Вот тебе от меня подарок, носи с гордостью! – и Академик полоснул ножом Сокома, послышался слабый стон, и он стал вести ножом от лба до края губ, стараясь оставить глубокий след, а потом, вынув нож и обтерев о штанину, стал разглядывать свое творение. Удовлетворенный увиденным, приблизившись к уху стонущего Сокома, почти шёпотом произнес: – Пока живи, помни уговор!!! – и, резко выровнявшись, крикнул: – Медик, если он умрет, похороню тебя вместе с ним в безымянной могиле.

Глава XI

Сказать, что Сокому, а ныне Шраму было больно, тоже самое, что сказать, что на поверхности солнца жарко, но боль телесная обжигала лишь только его оболочку, глубокая внутренняя боль жгла его изнутри палящим драконом и злость на себя, на обстоятельства не давала его сознанию полностью провалиться в небытие. Он раз за разом проживал каждую секунду боя, виня себя в глупости и хитрой манипуляции с пистолетом, который так заманчиво лежал на полу, но честно, он видел ошибку не только в этом. Противник был опытный боец, но сила его заключалась в модификациях и дарах, которыми наделил его мутаген, поглощаемый в неограниченном количестве со слов Дока, который старался его вытащить и даже быстрее поставить на ноги.

Док зашел к нему ранним утром и произнес:

– Лагерь сегодня опять будет переезжать, может сегодня выйдешь на воздух, там чудесная погода! Я уже не могу скрывать, что ты уже можешь прилично говорить и ходить. Но рука еще будет с недельку заживать! Тебе повезло, что ты прошел первую модификацию, а то бы уже никто тебя не поднял с этой кровати.

Шрам, с трудом сев на край кровати и оглядев руку, сухо произнес:

– Как скажешь, Док. Знаешь, чем больше я поглощаю мутагена, тем больше слышу смерть и мучения вокруг, я ощущаю леденящий холод вокруг, физические и психические мучения мутантов, что попадают к нам…

Док, поправив очки, вынул очередной шприц с мутагеном, приготовленного по его собственному рецепту, воткнул в плечо Шраму и сказал: