Антропный принцип

– Не переживай, убить тебя у меня сил хватит. – Он развернулся, чтобы смотреть напарнику в глаза, но тот не повернул и головы, продолжая размеренно поливать из ковша голову. Лю и не ждал от него ответа. Альдранцы в целом были не склонны к словесным перепалкам, предпочитая доказывать свою правоту клинком, это просто Хатко оказался каким-то неправильным альдранцем. Да, именно так. Это он неправильный. Просто. Один из миллиона.

– Мда… – Лю и не заметил, как пробурчал свою мысль вслух. Как и не заметил, что Хатко прекратил себя вытирать и теперь внимательно наблюдал за ним. Лю не заметил ничего из этого, потому что все его внимание привлекли рисунки на руках, что зелеными лианами скользили от запястий к плечам. От созерцания его отдернул грубоватый голос.

– На что смотришь?

– А? – Лю непонимающе поднял голову. – А…

Их взгляды столкнулись, и он успел разглядеть тихую спрятанную ярость в глубине сиреневых глаз. Она подтолкнула его. Ошпарила. Гордость перекрыла страх.

Лю скрестил руки на груди и внаглую уставился на самую интересную из татуировок. Маленькая, едва заметная на фоне остальных, она невольно притягивала взгляд: видно, что сделана была неумело, но с Любовью, и Лю прошило внезапно осознание.

– Это сделала твоя гайне? – Вытащить из закромов памяти непривычное, чужое слово было трудно. В нем не было необходимости в обычных разговорах, поэтому мозг Лю запихнул его куда подальше. Но он все же вспомнил его. Все же употребил.

Гайне. Девушка. Женщина. Жена. Высший титул, которого может когда-либо достичь альдранская женская особь. Так звали Любимых женщин. Возлюбленных. Дам сердца. Тех, ради кого не страшно умереть. Не страшно убить. Тех, по одному слову которых склонялись короли и погибали империи. Поистине страшное слово.

Хатко тут же нахмурился. Низко прорычал.

– Не смей говорить о ней.

Лю только посмеялся над этой угрозой. Так-то ему не было дела до гайне Хатко, но шанс вывести того на эмоции (а не его что б выводили!) предоставлялся крайне редко. И он не собирался его упускать. Впрочем, и перегибать тоже не собирался, поэтому просто примирительно поднял руки, но насмешливой улыбки с губ не стер.

– Хорошо. Хорошо-хорошо. – И он вышел из комнаты, счастливо улыбаясь. Рухнул на кровать, которая в номере почему-то оказалась одна (за кого их принял владелец, интересно, когда Хатко вчера завалился с ним наперевес?), и устало посмотрел в потолок.

Кажется… желтых разводов стало больше.

Хатко вышел из ванной достаточно скоро, Лю даже не успел задремать. Вышел, и с размаху сел рядом. Лю подпрыгнул от неожиданности.

– Ты чего?! – Он приподнялся на локтях, не ожидая такого наглого вторжения в застолбленное за собой пространство, но альдранец и ухом не повел на его возмущения: просто лег на спину, закинул за голову руки и показательно захрапел. Лю сверлил его взглядом еще долги секунд тридцать, прежде чем брезгливо отползти к краю и тоже лечь.

– У нас номер до вечера. – Пробасил Хатко не открывая глаз. Обиделся видно.

– Почему не до утра? – Съязвил в ответ Лю, но больше ничего не услышал. Примерно через три минуты, если верить внутренним часам, его вырубило.

А еще через пять, слушая мерное посапывание со стороны, заснул и Хатко. Но Лю об этом никогда не узнает.

Глава 3. За такие шутки в зубах бывают промежутки

Отчет от ххi.ххy.ххyyххzz

Встретился с информатором. Пакет получен. Направляемся к точке забора.

Лю разлепил глаза, выныривая из сладкого сна, и потянулся. Хорошенько так потянулся, что шея звонко щелкнула, а позвоночник захрустел, переламываясь на кусочки.

– О да… – По телу тут же разлилась приятная нега, которая всегда появлялась, если он спал не у себя в каюте, а где-нибудь еще. Даже если это где-нибудь было малозаселенной планетой у космического кота на куличках. Даже среди песка или океана ему спалось лучше, чем на борту межпланетного корабля. Как же его в департамент то занесло…

Лю неторопливо сел, все еще сладко потягиваясь, и огляделся. Вторая сторона кровати пустовала, а за окном, пробиваясь сквозь плотные ставни, пылало солнце. Судя по всему, полуденное. Лю встал открыть створки. Ну точно полуденное. Солнце било в глаза, выжигало и без того многострадальную сетчатку, и Лю потребовалось достаточно много времени чтобы привыкнуть к этому ослепительному блеску.

Когда свет перешел из разряда «невыносимый» в категорию «терпимый», Лю перестал так сильно жмурится и выглянул на улицу. По ней медленно двигались Люди, стараясь держаться в тени домов. Из окна соседнего здания на него смотрела какая-то девочка, и Лю с улыбкой ей помахал. Та помахала в ответ и скрылась в комнате, оставив окно приоткрытым. Размеренная жизнь маленького города текла своим чередом. Лю оперся о подоконник, продолжая свое бессмысленное наблюдение. Было в этом что-то медитативное. Приятное. Словно он, великий демиург, наблюдал за жизнями созданных его рукой существ. Мания величия? Возможно.