Антропный принцип

Они с Саввой поднялись и, действительно, очень быстро вернулись, посерьезневшие, молчаливые, и какие-то отстранённые. Я и сам был сейчас таким, погруженный в мысли о предстоящем и о множестве тонких мест, где кое-как сверстанный план, весь состоящий из надежд на удачу, мог порваться с треском, будто истертый канат.

Нас провожали без лишних слов и эмоций, как воинов, отправляющихся в бой; только Люська всплакнула, обнимая меня на прощание, да тетя Женя перекрестила украдкой.

Мы вышли во двор. Дядя Яша отправился выводить из гаража свой “Запорожец”, а я, Савва и Яна перешли проспект и рысью припустили через “прерии” к железной дороге.

Деревья выросли, да и травы как будто окрепли и разрослись за прошедшие годы, но детская память – штука цепкая, и я легко бежал по чуть заметным в наступающих сумерках тайным тропинкам, отмечая автоматически: тропа гуронов, ристалище, а вот и форт Вильям-Генри – сейчас тут чернело пятно кострища по центру, валялись сломанные ящики и пустые бутылки рядом с бревном-скамейкой. Савва ритмично пыхтел позади; он бежал неловко, как человек, не привычный к таким упражнениям, а вот Яна словно летела, чуть касаясь земли носочками босоножек.

Дым призрачными слоями висел над насыпью железной дороги. Пахло августом, шпалами и лесными кострами. Мы опустились на крупный щебень, переводя дух. Я посмотрел на часы: 21.14.

Три желтых глаза приближающегося тепловоза проступили сквозь туманную дымку. Накатился размеренный, гулкий грохот колес многотонного товарного поезда; дрогнули, будто струны, стальные рельсы и с легким шорохом сорвался вниз камешек из-под шпалы. Трубно взревел короткий гудок – и сразу за ним раздался второй. Мы вскочили. Состав приближался – мне показалось, что как-то слишком быстро, словно даже не намеревался притормозить. В железном боку тепловоза распахнулась дверь и Ленька, в расстегнутом синем форменном мундире с нашивками, серьезный и возбужденный одновременно, замахал нам рукой.

Мы побежали вдоль насыпи, путаясь в густой пыльной траве и прикрываясь руками от веток, хлещущих по глазам. Рядом громыхали вагоны. Савва теперь бежал впереди меня и, неуклюже загребая ногами, пытался забраться на насыпь. Ленька что-то крикнул в темноту кабины, поезд еще чуть замедлился, и этого хватило, чтобы Яна взлетела к открытой двери, протягивая руки. Младший Чечевицин одним движением втянул ее внутрь и опять свесился наружу, вытянув одну руку, а другой цепляясь за поручень рядом с дверью. Савва поднажал, тоже ухватился за поручень, но в этот момент гравий разъехался у него под ногами, и он повис, загребая ботинками, а тепловоз, набирая ход, потащил его за собой. Ленька, оскалившись, одной рукой ухватил Савву за предплечье и потянул, но это помогло мало, потому что руки Ильинского, вцепившегося мертвой хваткой в деревянный поручень, были недвижны, а ноги меж тем постепенно затягивало под тепловоз, туда, где отбивали угрюмый ритм многотонные колесные пары. Я подбежал, на ходу схватил Савву за бедра и резко поднял, тут же почувствовав, как основной вес сместился вверх – это Ленька поймал его за пояс и затащил наконец-то в кабину – а потом я и сам потерял равновесие, упал, не успев толком сгруппироваться, и съехал вниз по грубому щебню, обдирая ладони и локти.

Савва смотрел на меня, высунувшись из открытой двери и постепенно исчезая в тумане.

Рубашка порвалась и правый локоть порядком кровил, но заниматься собой сейчас не было времени: я только проверил, не потерял ли значок с красноглазым волчонком, и помчался через “прерии” обратно к дому, где меня ждал дядя Яша.

Белый “ушастый” “Запорожец” стрекотал двигателем рядом с парадной. Дядя Яша увидел меня, выбросил папиросу и спросил:

– Все в порядке?

– Как нельзя лучше, – заверил я. – Они в поезде. Поехали.

Дядя Яша оценивающе окинул меня взглядом, покачал головой и полез в автомобиль. “Запорожец” жалобно скрипнул рессорами, просев под грузной тяжестью хозяина. Дядя Яша до отказа сдвинул назад свое сидение, пристроил поудобнее живот так, чтобы тот не слишком давил на руль, и значительно молвил:

– Ну, с Богом!

Потом погладил приборную доску и добавил:

– Не подведи, Снежок.

– По городу не гони слишком, – предупредил я. – Нам проблемы сейчас не нужны.

Через город мы проехали без происшествий; на выезде нас остановили на посту ГАИ, проверили документы, багажник, и отпустили. Я выдохнул: значит, беглого капитана Адамова еще не подали в розыск, да и голос мой, бесхитростно искаженный платком при звонке Леокадии Адольфовне, остался неузнанным.

В свете фар мелькнул светлый продолговатый знак с перечеркнутой надписью “ЛЕНИНГРАД”. Дядя Яша завозился, усаживаясь поудобнее, от чего несчастный автомобиль закачался, будто лодка на боковой волне, а потом провозгласил:

– Вопрос “Армянскому радио”! Может ли “Запорожец” развить скорость в сто километров в час?

Он посмотрел на меня, поднял палец и продолжил с деланным горским акцентом:

– Может, если его сбросить с горы Арарат!

– Смешно, – согласился я с некоторой тревогой.