Антивечность

У дверей, по обеим сторонам от которых стояли бюсты Президента из белого мрамора, Джона со следователем встретил андроид, который, приветственно кивнув, проследил путь гостей поворотом головы. Оказавшись в просторном, похожем на большую залу кабинете, Александров осмотрелся. На полу лежала шкура белого медведя: Громов слыл заядлым охотником. На стенах были развешаны головы оленей, кабанов, лисиц, волков и других животных. На противоположной от входа стене висел огромный портрет Президента во весь рост: глава Конфедерации был одет в черный деловой костюм; на фоне белой рубашки выделялся красный галстук. Президент по-доброму улыбался, одаривая зрителей полным отеческой заботы взглядом, однако Джон, несколько раз встретившись с лидером Конфедерации лицом к лицу, знал, что на самом деле улыбка политика была ехидной и кривой, а глаза – хитрыми – фотопортрет явно редактировали пиарщики.

У стен находились стеллажи с бумажными книгами – невиданная роскошь! На первый взгляд, книг было несколько тысяч – коллекция, достойная небольшого музея. Читал ли их Громов? Да, читал время от времени. Он был человеком в некоторой степени увлеченным, хоть и не в той мере, как ему казалось, чтобы знания начинали тяготить, мешая принимать быстрые и волевые решения.

Вот и на столе лежала книга Никколо Макиавелли «Государь». Стол был массивный, из красного дуба. По обеим его сторонам громоздились ряды телефонных аппаратов специальной связи, точь-в-точь таких же, как тот, что был установлен в квартире Александрова. У края стола, обращенного к владельцу кабинета, виднелся ряд кнопок. Видимо, предназначались кнопки для вызова охраны и прислуги, включения голографических изображений, транслируемых в центр комнаты, и прочего. На другом краю стола, со стороны посетителей, возле еще одного портрета Президента, стояла фотокарточка в рамке. Почему-то повернута она была к визитерам, а не к Громову. На фото – молодой Громов. Фельдмаршал торжествующе смотрел в камеру, гордо задрав волевой, еще не заплывший жиром подбородок. Лицо военачальника было массивным, квадратным и казалось высеченным из камня. Широкий прямой нос, массивные скулы, мощные надбровные дуги, как стальные доспехи средневекового рыцаря, защищавшие орлиные глаза, придавали вид властный и воинственный. Пологий лоб незаметно переходил в верхнюю часть головы, обрамленную коротким ежиком черных волос. Рядом с Громовым стояла ослепительной красоты женщина – единственная на всем жизненном пути любовь фельдмаршала. К несчастью, избранница военачальника оказалась адептом ордена Сингулярности, когда последний еще был запрещен властями. Громов, случайно узнав о причастности возлюбленной к ордену, скрепя сердце раскрыл тайну коллегам, занимавшимся охраной чистоты помыслов и идей в обществе. На тот момент считалось, что учение этого ордена-секты призвано расшатать основы Конфедерации. Возлюбленную Громова приговорили к принудительному исправлению через воздействие на области мозга, пораженные вредной идеей. Как правило, после таких процедур человек менялся до неузнаваемости, в том числе по причине резкого снижения интеллектуальных способностей. Понятное дело, дальнейшие отношения стали немыслимы. Во многом благодаря этой жертве, искусственный интеллект «Вечность» позднее рекомендовал Президенту на должность председателя Военного Правления именно Громова – человека, уже доказавшего свою преданность Конфедерации. Возможно, поэтому фельдмаршал и повернул вышеописанное фото к посетителям: пусть помнят, что перед ними находится тот, кто готов жертвовать чем угодно ради блага общества. Внезапно Александрова посетила мысль о том, как много символизма в этом действии покойного – отвернуть от себя радость жизни, чтобы доказать остальным право над ними властвовать.

Над столом возвышалось массивное кресло, обитое черной кожей, окруженное еще двумя бюстами Президента. На спинке кресла виднелось обширное пятно из розово-красной липкой массы: в недавнем прошлом – содержимое головы фельдмаршала. Сам Громов сидел в кресле упавший лицом на стол.

– Преступник был одет в балахон ордена Сингулярности – капюшон полностью скрыл лицо, а плащ – фигуру, – начал сообщать о своих изысканиях следователь тихим гортанным голосом, словно опасался разбудить покойного. – Вернее всего, господин фельдмаршал был знаком с убийцей и желал тайно побеседовать с ним о делах. Чтобы личность гостя осталась неизвестной, по распоряжению дражайшего господина визитер без досмотра преодолел все линии охраны, а позднее так же беспрепятственно вышел из пределов дома, – внезапно следователь остановился и посмотрел на Александрова словно обдумывая, заслуживает ли внимания высокой персоны наблюдение простого криминалиста. Александров, уловив волнения собеседника, промолвил:

– Говорите…