Antisex

— Вы действовали из желания спастись самим и спасти остатки человечества после Катастрофы. Благородно, что и говорить! Но мы — совсем другое дело. Наконец-то с помощью Храма Справедливости все оставшееся после Катастрофы человечество будет жить в мире и гармонии под неограниченной властью Храма.

На меня навалилась немыслимая усталость. Голова моя непроизвольно стала клониться вбок, глаза слипались. Еще немного — и я упал бы со стула, однако Брос вдруг довольно сильно стукнул кулаком по столу. Я вздрогнул и испуганно раскрыл глаза.

— Ну-ну-ну, — угрожающе произнес храмовник. — Возьми себя в руки. Так вот… ДД, после того, как побывал в Запределье, решил начать поворот к естественному, в его понимании, развитию нашего общества. Владимир все-таки сумел промыть ему мозги своими речами. ДД решил начать обновление нашего общества — развивать эмоции, чувствительность в особях, созданных искусственным путем в «Родилке», разрешить чтение, и с его помощью шаг за шагом возродить всю ту эмоциональную сферу в человеке, с которой мы так ожесточенно боролись на протяжении всех этих десятилетий. Научить наших особей дружить, сочувствовать, переживать. А там, глядишь, и до влюбленности дело дойдет. Он уже готовит, мы знаем, тайный приказ для сотрудников «Родилки» более ласково относиться к своим подопечным, хотя бы иногда их гладить по голове, говорить им нежные слова и все такое.

Я непроизвольно кивнул, вспомнив свой недавний разговор с ДД. Это не укрылось от глаз храмовника, он хмыкнул и продолжал:

— Короче говоря, у ДД возникла идея делать из особей обычных детей, какими они были до Катастрофы. Услышав это, я решил подыграть старику и предложил организовать литературные занятия с особями обоих полов, и потихоньку давать им читать старые стишки или маленькие рассказики. С его ведома я проник в ЗЗ и нашел там старинные школьные хрестоматии. Дальнейшее тебе известно. Он, что также для нас не секрет, ищет себе единомышленников, в первую очередь среди вас, своей старой гвардии, людей, ему безусловно преданных. Вот ты, например, удостоился его доверия.

Я кивнул — возражать было бессмысленно.

— Неужели этот старый глупец, — меня покоробило от этого слова в адрес ДД, но я трусливо промолчал, — всерьез думает, что с помощью старых стишков и рассказиков можно справиться с такой задачей?

— Но это только первые шаги, — нашел я в себе силы возразить храмовнику.

— Первые, но и последние. Совершенно очевидно, что они бессмысленны. В общем, тогда я понял, что ДД надо мягко отстранить. А вот ты, Главный историк, человек, для нас нужный. Мы недаром направили к тебе Анну с этой дурацкой одой. Она, несмотря на молодость, очень хорошо разбирается во внутренней сущности человека. Я заметил это еще в Запределье. И она хорошо уловила твою суть.

Он покивал мне головой, будто хотел меня приободрить и продолжал откровенничать:

‒ Пойми, мы не хотим, чтобы ваше поколение «близких» полностью исчезло навсегда за дверью нашего здания, — храмовник неопределенно кивнул головой в сторону окна, но я отлично понял, о каком здании идет речь. — Мы хотим, чтобы вы на нас РАБОТАЛИ. Вы нам нужны — ваш опыт, ваша верность идеям обновленного человечества. Самого ДД не переделаешь, но многие из вас могли бы нам очень помочь. Ты не косный человек, обладаешь гибким умом, умеешь быть и разумным, и верным, и воспринимать новые идеи и тенденции развития общества. Так почему бы тебе не послужить нам и нашим великим идеям? Почему бы, например, тебе не отправиться в Запределье и не начать там работать на Храм, вербовать людей для нас? Подумай! Можешь не отвечать немедленно. Даю тебе время на размышление. Будет жаль, если ты не согласишься. Не кори себя понапрасну: ДД решил свою историческую задачу и устарел безвозвратно. А для тебя, несмотря на почтенный возраст, открываются новые перспективы. Вот тебе номер моего коммуникатора — можешь связываться со мной без контроля со стороны ЦИННа. И знай, что я надеюсь получить от тебя утвердительный ответ. Помни, что я тебе сказал: власть над людьми, полная, неограниченная — это и есть единственно достойная цель жизни индивида! Нет ничего слаще и желаннее власти над себе подобными! Не всем дано это почувствовать, а только избранным! Вот в число таких избранников мы тебя и зовем!

Храмовник, наконец, повернул лампу в сторону, и я увидел его жесткое лицо с холодными, сверлящими глазами. Он поднялся, натянул на голову капюшон и вышел. Я в полном изнеможении сполз со стула и упал на кровать, не в силах даже раздеться. Голова раскалывалась. Что делать? Если я завтра скажу храмовнику «да», я предам Артема, своего Доброго Друга, — человека, который когда-то меня спас, которому я всю жизнь безгранично доверял и поклонялся, как в старину люди поклонялись каким-то богам. Если же откажусь от предложения Храма, то, пусть и не погибну, но останусь до конца дней где-то на обочине истории и прогресса. Отработанный человеческий материал, обгоревший, безжизненный пень!