Antisex

— Какие же? — беспомощно пискнул я, и тут меня осенило. Как же я сразу не догадался? Несомненно, Храм действует в соответствии с распоряжениями ДД. Недаром для воплощения жизнь своих обновленных идей он выбрал храмовника, причем относительно молодого человека! О, мудрый наш лидер, видящий вперед не на годы — на десятилетия, на века! «Но, — с некоторым беспокойством думал я дальше, — какая мне-то отводится роль во всем этом?»

А Брос, между тем, смотрел на меня с едва уловимой улыбкой, по-видимому, наслаждаясь моим шоком. Я решил быть с ним откровенным. Впрочем, каждый, кто разговаривает с храмовниками, всегда полностью откровенен. Я сказал:

— Я понимаю, что наша молодежная политика меняется, мы теперь переходим к усиленному воспитанию в них чувств и творческих способностей. ДД полностью убедил меня в необходимости таких шагов. Нашей молодежи, да и всем нам постепенно вновь откроются глубины мысли предыдущих поколений — через книги, через литературу. Это замечательно, и я полностью поддерживаю нашего дорогого лидера.

Тут я на секунду перевел дух, быстро, даже воровато обернулся на девицу, по-прежнему сидящую на моей кровати как ни в чем не бывало, и мне показалось, что мой оппонент хмыкнул. «Что такое? — недоуменно подумал я. — Наверное, мне показалось». И я бодро продолжил:

— Да, я готов полностью принять эти новые решения, но совершенно ясно понимаю, что я сам пропустил, проворонил этот исторический поворот. Отстал от жизни. Что ж, так всегда было и будет! Тот, кто не вписывается в исторические повороты, вылетает на обочину — тут я не мог сдержать печальный вздох. — Ну, что ж поделаешь! На этом, очевидно, моя деятельность закончится, а мой дорогой проект — Книгу памяти — будет завершать кто-то другой — более молодой и больше соответствующий новым веяниям.

И, произнеся этот монолог, я вопросительно уставился на храмовника, тщетно пытаясь уловить на его затененном лице хоть искорку сочувствия. Он молча выслушал меня потом произнес покровительственным тоном:

— Хорошо, хорошо, Главный Историк. Мы все-таки надеемся, что ты закончишь свой уникальный проект — Книгу Памяти. Возможно, что-то придется подправить, подкорректировать, но Книга должна быть издана в срок. Если нужна помощь, смело спрашивай. Храм Справедливости очень заинтересован в этом проекте.

Он сделал небольшую паузу и, хотя я не мог ясно видеть его лица из-за слепящего света настольной лампы, я чувствовал, что он вперился в меня глазами, очевидно, изучая мою реакцию на его слова. Потом вновь я услышал его глуховатый голос:

— А теперь, Главный Историк, выслушай меня внимательно и постарайся вникнуть в то, что я скажу. Итак, ты уже знаешь, что я был в составе той делегации, которая оказалась вместе с ДД в Запределье два года назад. Да только никто из делегации, в том числе и ДД, не догадывался, что я — сотрудник Храма. Хе-хе!

Он глумливо усмехнулся и продолжал:

‒ И я конечно, внимательно, очень внимательно слушал все, что говорили «запредельцы» и этот Владимир об их чудесной жизни. И знаешь, Главный Историк, все это меня ужасно злило, хотя я и не подавал вида. Мне сразу было понятно, что эти высокие слова о любви, которая якобы движет человеческим обществом, не более, чем глупость и бредни. Я-то прекрасно знаю, что человеком движет вовсе не любовь! Есть чувство посильнее!.. Но об этом — позже…

Храмовник опять слегка усмехнулся, постучал по столу костяшками пальцев, чтобы я сконцентрировался, и заговорил вновь:

— Пока мы сидели за столом, меня интересовала главным образом реакция моих спутников, и в первую очередь, как ты понимаешь, самого ДД. Я отлично видел, что он приуныл, слушая россказни запредельцев. И тогда у меня созрел план… Когда мы стали прощаться с нашими хозяевами, я смело сказал ДД, что не полечу и хочу тут остаться. Наши стали вовсю меня уговаривать ехать с ними, прикладывали все усилия, угрожали, пугали, но я упорствовал. Обстановка накалялась, тем более что «запредельцы» явно одобряли мое решение, и в случае чего безусловно встали бы на мою защиту.

Я понял, что должен успокоить обе стороны, и попросил ДД отойти в сторону. Когда мы оказались вне досягаемости чужих ушей, я тихо и доверительно ему сказал: «Послушай меня, дорогой ДД! Мне кажется, мы друг друга сможем понять. Позволь мне остаться тут хотя бы на несколько месяцев и все толком разведать. Возможно, мне удастся собрать информацию, которая будет совсем не лишней для нашей дорогой Родины. Я найду способ вернуться и обещаю доложить тебе обо всем самым скрупулезным образом». Наш вождь с минуту помолчал, подумал, и незаметно кивнул головой — он согласился с моим предложением. У меня были развязаны руки.

И вот они все пошли к выходу из гостиницы, где их ждала машина, а я остался. «Счастливого пути!» — нахально крикнул я им вслед, но никто даже не обернулся.