Antisex

Я хотел было объяснить ей, что в «Родилке» по отношению к растущим особям обоих полов строго-настрого запрещено проявлять глупые и вредоносные чувства, подобные тем, которые считались необходимыми для детей прежних времен. Категорически нельзя их гладить, целовать, петь им глупые песенки. У нас принципиально другие задачи по отношению к нашему подрастающему поколению и система воспитания совершенно не похожа на ту, что была у наших предшественников. Все эти слюнтяйства могут привести к тому, что «любовь» опять, как опасный сорняк, начнет прорастать в нашем обществе разума и целомудрия. Вот что я хотел напомнить сидящей рядом со мной особи пола А, но почему-то ничего не сказал. Я понял, что воспоминание об этом поглаживании забывшейся няни, наверняка старой, родившейся до Катастрофы, очень дорого маленькой поэтессе. «Надо же, — подумал я, — выходит, этим инкубаторским тоже хочется ласки и тепла. Гм-м-м…»

— Очень интересно тебя слушать, — вслух сказал я. — Еще что-нибудь помнишь о своих ранних годах в «Родилке»?

Ана-а-1842 охотно кивнула мне в ответ:

— Там нельзя плакать, громко кричать, даже сильно махать руками нельзя. Кто плохо себя ведет, с кем что-то не так, болеет чем-то или просто непослушный — сразу приходят и забирают… на выбраковку. С тех пор, как себя помню, знаю это слово «выбраковка». В «Родилке» его все время повторяют. Когда медперсонал нас обследует, иногда слышно, как они говорят между собой: «С этой особью что-то не так. Отправляем на выбраковку». Не знаю, куда деваются те, кого выбраковали, но однажды за ними приходят, куда-то их уносят из отделения и всё. И никого из выбракованных больше никто никогда не видел. В «Родилке» все очень боятся выбраковки, каждый опасается, что с ним окажется что-то не так!

Когда я была в среднем отделении и уже что-то понимала, помню, рядом со мной спала маленькая особь пола А. Но с ней, наверное, что-то было не так, потому что она все время ныла и плакала. Мы все на нее сердились, потому что она мешала всем спать. А потом за ней пришли врачи, посмотрели, сказали «На выбраковку» и ее унесли. Она очень сильно плакала, даже визжала и вырывалась, но, это, конечно было совершенно бесполезно. Больше ничего про нее не знаю. Еще я слышала, что выбраковка начинается уже в младенческих боксах, но продолжается все время, что мы проводим в «Родилке». Потому что задача нашего общества — растить здоровых членов, которые смогут приносить реальную пользу нашей Отчизне! — заученно бодрым голосом произнесла Ана-а-1842 и улыбнулась.

Я кивнул и внутренне повеселел — моя уверенность в том, что передо мной — совершенно нормальная особь пола А, росла с каждым ее словом. От моих сомнений не осталось и следа. Но успокаиваться мне было нельзя — откуда же, хотел бы я знать, взялись те заключительные строки ее оды?

Глава 15. Заговор! Заговор!

— Ну что же, Ана-а-1842, — сказал я самым спокойным и доброжелательным тоном, на какой был способен, — ты проделала замечательную работу, и, поверь, она украсит нашу Книгу Памяти. Думаю, что помещу ее в самом начале. Стихи у тебя получаются очень хорошие! Но ты так и не рассказала мне, откуда взяла последние строки твоей оды. Ведь я кое-что знаю. Знаю, что они принадлежат перу другого поэта, жившего давным-давно. Как они к тебе попали?

Ана-а-1842 смотрела на меня с явным испугом, но я понял, что сейчас отступать ни в коем случае не должен.

— Пожалуйста, Ана-а-1842, не бойся, расскажи все, как есть, — начал я тихим голосом и вздохнул, будто от нахлынувших, дорогих сердцу воспоминаний. — А знаешь ли ты, что я вырос именно на такой литературе и кое-что смыслю в поэзии? Знаю стихи прошлых веков, в нашей молодости мы много их читали. Да-да, когда мне было столько лет, сколько тебе, даже меньше, мы читали эти стихи, учили их наизусть! Их написал знаменитый поэт Владимир Маяковский, который, как и мы с тобой, любил свое тогдашнее Отечество и славил его от всей души!

Она вытаращила на меня свои бесцветные глазенки. Такого она явно не ожидала. Я говорил задушевным голосом и чуть ли не кожей чувствовал, как она впитывает мои слова. И я пустился в новые «откровения»:

— Да… Мы много читали разных хороших стихов! А знаешь, Ана-а-1842, ты ведь написала что-то похожее! — продолжал я проникновенно. — Я уверен, что ты, несмотря на молодость и небольшой жизненный опыт, смогла написать настоящую оду, настоящее прославление нашей любимой Отчизны! Не сомневайся в себе, поверь, что тебе это удалось!