Антипиранья

Денис сорвал у обоих с поясов гранаты, отшвырнул их в угол, затем отложил в сторону два автомата и присел на корточки рядом:

— Лежим тихо и отвечаем на вопросы. Вы кто такие?

Гаврила Иваныч услыхал родную речь, радостно расплылся в улыбке:

— Так мы это… свои! Своих, что ли, не признал?

— Лежать! — Денис слегка двинул кулаком под обвислые усы дернувшегося было встать Гаврилу Иваныча. — Свои — это которые?

— Так это… тридцать вторая рота. Слыхал, наверное, бывшая штрафная? Служивый, дай нам встать, видишь же, что свои.

— Не дергайтесь. А сейчас быстро ответили — какое сегодня число?

Тимоха с Гаврилой Ивановичем переглянулись, и Тимоха растерянно прошептал:

— Двадцать восьмое…

— А год?

— Сорок пятый. А ты кто, добрый человек? Мы же видим, что наш. Ты только того… не убивай нас. Если ты из этих… из перебежавших или полицаев, так это тебе потом зачтется. Я сам за тебя вступлюсь, если понадобится.

— Да-да! И я свое слово замолвлю, — вставил Гаврила Иванович. — Ты только это… не дури.

— Заткнулись оба! — прикрикнул на них Денис. — Что здесь делали?

— Так это… зашли водички попросить. Проходили рядом и заглянули. Ты нас отпусти, и мы дальше пойдем. Давай и ты с нами, если хочешь.

Денис долго глядел на Тимоху и Гаврилу Ивановича, пяливших на него глаза, затем поднялся, закинул автоматы на плечо и кивнул на дверь:

— Проваливайте.

— Ага, ага! — торопливо вскочил на ноги Гаврила Иваныч. — Только ты это… автоматы нам верни. А мы никому не скажем, что ты здесь прячешься. Без автоматов, сам понимаешь, нам назад никак нельзя. Отдадут под суд за утерю оружия. Верни нам… а?

— Вы еще здесь?! — прикрикнул на него Денис. — А ну бегом отсюда, а то передумаю!

Загремев на крыльце сапогами, солдаты выбежали во двор. Денис проводил взглядом их бегущие через поле фигуры, затем постучал Ирме:

— Все уже! Выходи!

Она осторожно выглянула и спросила:

— Мне показалось, что я разговор слышала или не заметили?

— Угу, мимо прошли. Опять ты с буржуйкой поторопилась. Принеси газету.

Но Ирма увидела автоматы и застыла на месте.

— Ты что наделал? — Затем она оглянулась и перешла на шепот: — Ты их убил?

— Нет, конечно. Отпустил. Посмотри в окно, еще увидишь.

— Ты их отпустил?! — Теперь у Ирмы от удивления округлились глаза.

— Ну а что с ними делать? Не убивать же, в самом деле.

Теперь Ирма заметалась по комнате, собирая с пола свои вещи.

— Нужно быстрее уходить! Скоро здесь будет очень много солдат!

— Думаешь, приведут? А мне кажется, нет. Побоятся про автоматы признаться.

Но на Ирму его аргументы не подействовали. Она быстро связала огромный узел с вещами и подтащила его к дверям.

— Ты иди куда хочешь, а я должна соседей предупредить. Они весь район прочешут. Что же ты наделал? Не мог тихо отсидеться, может, вправду прошли бы мимо?

— Не прошли бы. Они за тобой погнались.

Ирма вдруг что-то вспомнила, села на узел и удрученно произнесла:

— А если папа вернется? Где он меня искать будет? Ну да ладно, мы с фрау Романн отсидимся у нее в подвале. А ты уходи.

— Куда ж я пойду? Да и не придет сюда никто! Ты отправляйся к своей фрау. Посиди, успокойся и возвращайся назад. А я здесь побуду. Ты мне спички оставь, если есть. У тебя не дом, а сплошные сквозняки!

Теперь спокойствие Дениса начало передаваться Ирме.

Она утихомирилась, подошла к окну, посмотрела на лес, темневший на горизонте, и сказала:

— Придут. Точно придут. Но до вечера еще далеко, мы увидим их, когда они появятся. Садись у окна и смотри. Если что… успеем убежать. Вдруг папа раньше вернется? Если нет, я ему записку оставлю, а ночью надо перебираться отсюда подальше. Здесь пока еще нейтральная полоса, но русские уже совсем рядом. Я ближе к городу переберусь. Там я видела еще целые дома. Да и с водой у них получше. Но тебе со мной нельзя. Тебя горожане сразу полиции сдадут. Я не знаю, кто ты такой. Дезертир, наверное. Но тебе все равно лучше идти к своим.

Денис послушно занял место у окна, но поле по-прежнему было пустынно.

— Нет, не придут, — заявил он уверенно. — Они сказали, что за автоматы им грозит суд. Зачем им признаваться? Ирма, а ты откуда здесь взялась?

— Это наш дом. Мы еще в сороковом году сюда переехали.

— А до этого где жили?

— Мы латыши. Жили под Ригой. Наша фамилия Гайлитишь. После советской оккупации отца выгнали с работы, а в дом поселили переселенцев с востока. Сначала мы ютились по родственникам, а потом, когда через границу стали выпускать немцев, мы с ними переехали сюда.

— Ну теперь хотя бы понятно, откуда ты русский язык знаешь.

— Да. В школе он был обязательным.

В животе у Дениса вдруг громко заурчало, он смущенно улыбнулся и спросил:

— Может, хотя бы чайку попьем?

— Я сейчас воду вскипячу. Поесть у нас еще осталась картошка. Папе по рабочей карточке выдали. Она мерзлая, но если запечь на углях, то так здорово пахнет. Очень вкусная!

Ирма спустилась в подвал и принесла полведра мелких картофелин, облепленных комьями земли.