АнтиМетро

– Оставить – беспокойство! – хмыкнул Артём. – Дмитрий, пакуй аппаратуру в рюкзак, и выступаем… Хантер, хренов организатор крысиных бегов! Не стой бесполезным столбом, помоги боевому товарищу…

По потолку станции «Выборгская» бегали, поочерёдно наслаиваясь друг на друга, таинственные и загадочные тени.

– По центру платформы горит конкретный костёр, – доложил Шмидт, нервно дёргая крыльями длинного носа. – Дружеские посиделки, судя по букету долетающих ароматов, имеют место быть.

– Очередная армейская пьянка, выражаясь напрямую. Безобразная, грязная и непредсказуемая, – высказал свою версию Фюрер. – А потом они, гниды патриотичные, ещё и удивляются искренне, мол: – «И с каких таких сладких пирожков российская молодёжь – в подавляющем своём большинстве – косит от армии?»… За дисциплиной надо лучше смотреть, блин демократический! Жёсткости не хватает! В смысле, показательных расстрелов и четвертований… Вот, когда я дорвусь до власти, то всё объясню доходчиво. Кровью умоетесь, морды расхлябанные! Нельзя же так, в конце-то концов! Совесть – поимейте, сучата наглые…

Они, сняв автоматы с предохранителей, поочерёдно выбрались на платформу.

– Аварийное освещение работает в штатном режиме. Значит, дизель-генераторы пашут исправно, – сообщил Шмидт. – Что уже хорошо. А, вот, костёр, горящий по центру перрона, логическому объяснению поддаётся весьма плохо.

– И ни одной палатки не наблюдается на платформе, – дополнил Хантер. – Следовательно, «пассажиры», действительно, отсутствуют…

Пылающий костёр был знатным: метра три с небольшим в диаметре, да и высотой пламени значительно превосходил среднестатистический человеческий рост.

– В основном, использованы – в качестве дров – толстые доски и брус, – доложил (хотя, его об этом никто и не просил) Шмидт. – Видимо, они разобрали на составные части стеллажи одного из многочисленных складов… Всё вокруг заплёвано и заблёвано. Везде и всюду валяются вскрытые консервные и пивные банки, пустые бутылки, и разорванные – в клочья – картонные коробки…

– А вот, и людишки проявились! – радостно подхватил Фюрер. – Спят все, родимые! Сопят беззаботно и благостно… Кто – на чём. Один, со спущенными штанами, голой жопой кверху – верхом на надувной «резиновой женщине», другой – на армейском пятнистом бушлате, третий – на мраморном полу, уткнувшись физиономией в лужу с блевотиной. С собственной, надо думать. Да, про пир разгульный – во время разных нехороших катаклизмов – писатели-классики не врали… Э, да там не все спят! По ту сторону костра – сквозь пламя – чьи-то глаза наблюдаю… Руки, падла, держать на виду! По первому же чиху – бросаю гранату…

– Лечь всем! – громко велел Артём, ловко и привычно падая на холодный мраморный пол. – Стрелять – только по моей команде…

Через пару-тройку секунд всё вокруг наполнилось (заполнилось?) громким и безудержным смехом. Местное подземное эхо ожидаемо подхватило этот смех, многократно усиливая его и расчленяя на отдельные – безусловно-красивые – мелодии…

– Сюрреализм, мать его, – восхищённо пробормотал Хантер, лежащий в полуметре от Артёма. – Всё – по Глуховскому…

Глава тринадцатая Неожиданности и сюрпризы

Смех оборвался, ещё примерно через полторы минуты угомонилось и беспокойное подземное эхо.

– С кем мы имеем дело, уважаемый незнакомец? – громко поинтересовался Артём. – Надеюсь, что с вашим разумом и подкоркой головного мозга всё в полном порядке? Недолюбливаю я, знаете ли, сумасшедших…

– Кто же их, бедолаг, любит? – после короткой паузы откликнулись из-за костра. – Хотя, с другой стороны… Что есть – сумасшедший? Может быть, наоборот, прозревший? Трудно – однозначно – ответить на этот каверзный вопрос. Практически – невозможно… Вы, благородные пришельцы, ещё о чём-то спрашивали? А, мол: – «С кем имеем дело?». И этот вопрос не относится к категории простых… Кто – я? Не знаю, если честно. Может, в прошлой жизни меня звали – «Омар Хаям»? Мол, всё на этом непостоянном и неверном Свете – полная и однообразная херня? Так, сдвинем же, друзья, бокалы, наполненные терпким и благородным вином… Впрочем, совсем ещё недавно я был обладателем совсем другого имени, не такого благозвучного, конечно. И, даже, пошлые майорские погоны носил на плечах… Совсем недавно? В том смысле, что в прошлой Эре, завершившейся, надо думать, навсегда.…Зовите меня, отважные путники, Омаром. Благородное и звучное имя, на мой вкус… Что же вы, господа, разлеглись на полу, как жирные моржи на каменистом прибрежном лежбище? Подходите, располагайтесь! Отогревайте над жарким пламенем моего костра ваши озябшие ладони…

Неожиданно послышались звонкие гитарные переборы, и глубокий, бесконечно-печальный голос затянул незнакомую песенку: