Антикварий

Когда старик спустился с холма, у подножия которого лежала деревушка, куда он шел, заходящее солнце уже освободило ее обитателей от работы, и молодые люди, пользуясь чудесным вечером, затеяли на лугу игру в шары, а женщины и старики с интересом следили за ней. Крик, смех, возгласы победителей и побежденных общим хорем неслись навстречу спускавшемуся по тропинке Охилтри и будили в нем воспоминание о тех днях, когда он был ревностным участником — а часто и победителем — в играх, требующих ловкости и силы. Такие воспоминания почти у всех людей исторгают вздох даже тогда, когда вечер их жизни согрет более светлыми надеждами, чем у нашего бедного нищего. «В те времена, — резонно подумал он, — я обратил бы на старого путника, спускающегося с Кинблайтмонта, так же мало внимания, как и любой из этих здоровенных молодцов, которые даже не смотрят на старого Эди Охилтри».

Но он сразу же повеселел, когда оказалось, что его приходу придают большее значение, чем он в своей скромности мог предполагать. Между обеими командами игроков возникли пререкания из-за спорного удара, а так как сборщик податей стоял за одну команду, а школьный учитель — за другую, дело, можно сказать, перешло в высшие сферы. Мельник и кузнец тоже поддерживали разные стороны, и, судя по тому пылу, который они проявляли, можно было сомневаться в мирном исходе конфликта. Однако первый же, кто увидел нищего, закричал:

— Вот идет старый Эди! Он знает правила игры лучше всех, кому приходилось пускать шар, кидать биту или гонять клюшкой мяч. Не будем ссориться, ребята, пусть он нас рассудит!

Тут все начали приветствовать Эди и под общие одобрительные крики утвердили судьей. Со всем смирением епископа, которому предложена митра, или нового спикера палаты, призванного занять председательское место, старик отклонил высокое доверие и ответственность, которую собирались на него возложить, и, в воздаяние за такое самоотвержение и скромность, имел удовольствие получить повторные заверения молодежи, стариков и людей средних лет в том, что он — наиболее осведомленное и подходящее для роли посредника лицо во всей округе. После такого поощрения он торжественно приступил к выполнению своих обязанностей и, строго воспретив обеим командам всякие обидные замечания, выслушал кузнеца и сборщика податей, с одной стороны, мельника и учителя — с другой, как младших и старших советников. Впрочем, решение в голове Эди созрело еще до начала дебатов. В этом он не отличался от многих других судей, которым тем не менее приходится выполнять все формальности и переносить в полном объеме красноречие и хитроумие адвокатов. И когда обе стороны высказали все, а многие — и по нескольку раз, наш старейшина, на основании всех представленных ему тонких и мудрых соображений, вынес умеренное и целительное решение: спорный удар считать ничейным и поэтому не присчитывать ни той, ни другой команде. Это здравое заключение восстановило согласие на поле. Игроки с обычным для деревенских забав веселым гамом начали подбирать себе партнеров и делать ставки, а наиболее нетерпеливые уже скидывали куртки и отдавали их, вместе с яркими шейными платками, на сохранение женам, сестрам и возлюбленным.

Однако общее веселье было нарушено самым неожиданным образом.

В стороне от толпы игроков послышались звуки, совсем не похожие на те, что звенели над лужайкой; это были подавленные вздохи и восклицания, какими обычно отвечают на первую весть о несчастье. Женщины начали причитать: «Ужасно! Такой молодой и так внезапно погиб! » Теперь возгласы, заглушая радостный шум толпы, раздавались и из толпы мужчин. Все сразу поняли, что где-то неподалеку стряслась беда, и каждый обращался за разъяснением к соседу, который и сам знал не больше. В конце концов смутный говор дошел и до ушей Эди Охилтри, находившегося в самой гуще толпы. Оказалось, что лодка Маклбеккита, рыбака, о котором мы так часто упоминали, затонула в море, и, по слухам, погибло четверо, в том числе сам Маклбеккит и его сын. Однако слухи, как обычно, были преувеличены. Лодка в самом деле перевернулась, но утонул только Стивен, или, как его называли, Стини Маклбеккит. Хотя расстояние и образ жизни не позволяли покойному водить тесную дружбу с деревенской молодежью, все прервали свои увеселения, чтобы воздать ту дань внезапному несчастью, в которой люди редко отказывают при таких исключительных происшествиях. Для Охилтри эта новость прозвучала особенно зловеще, тем более что он так недавно обращался к юноше за помощью, когда задумал злую шутку; и, хотя никто из них не собирался ни грабить, ни калечить немецкого заклинателя, это дело не могло украсить последние часы жизни человека.

Беда одна не ходит. В то время как Охилтри, задумчиво опершись на посох, сочувственно внимал жалобам местных жителей, оплакивающих внезапную смерть молодого рыбака, и в мыслях бранил себя за ту проделку, в которую он втянул Стини, его вдруг схватил за воротник констебль.

— Именем короля! — рявкнул блюститель порядка, державший в правой руке дубинку.