Антидемон

Встал в левую стойку — хромой ногой вперед. Она почти не сгибалась, но и сломать мне колено противнику, если он этого пожелает, будет очень сложно — кости в месте бывшего перелома крепче, чем в местах, где его никогда не было. Демон мне слегка улыбнулся, и я порадовался, увидев в этой улыбке намек на его полное превосходство.

Распорядитель вышел вперед:

— Итак, на арене наш гость Демон! И наш местный житель, решивший отстоять честь города… Антидемон! Поприветствуйте бойцов!

Вот же зараза! Воспользовались моим разрешением так, как точно не стоило! Ни к чему мне так выделяться в королевстве, где уже полно демонов! Но что теперь сделаешь — сейчас точно не стоит думать о последствиях произошедшего, иначе отвлекусь и тут же солью бой.

Распорядитель дал сигнал к началу поединка, и Демон тут же прыгнул ко мне. Я неуклюже оттащил ногу назад, отступая, и тяжелый правый кулак лишь коснулся моего солнечного сплетения. Лицо противника расцвело, он окончательно уверился в том, что я буду легкой добычей. Уже безо всякой осторожности он снова атаковал, левый кулак полетел в печень. Это был редкий противник — кто-то его хорошо обучил, левой рукой он бил не хуже, чем правой, все местные бойцы, что сражались сегодня на арене, так не умели. Но он, уверившись, что я еле стою на ногах, слишком сильно вложился в этот удар, полагая, что в этот раз я не успею отступить. А я крутанул бедрами, уходя из-под удара, и Демон провалился вслед за своим кулаком. Если бы не это и он выполнил успешно первый удар, то второй, правый кулак немедленно прилетел бы по ребрам слева, но, поскольку ему пришлось сохранять равновесие, удара правой тоже не получилось, он просто ткнул меня в ребра кулаком. А я, развернувшись, коротко ударил набравшим за счет разворота скорость левым кулаком по открывшемуся затылку. Только в последнее мгновение затормозил, не нанеся удар в полную силу, — побоялся, что убью противника. Но и этого удара оказалось достаточно, чтобы Демон рухнул на арену без чувств.

Несколько секунд царила невероятная тишина: никто не то что не говорил, — похоже, все от неожиданности и дышать перестали! А затем как один завопили, с выпученными глазами и разинутыми глотками!

Правда, моя победа оказалась не полной. Спустя секунд семь Демон заворочался и встал на колено. А затем поднялся полностью. Лицо было разбито при падении об пол, взгляд еще не был полностью осмысленным, — но судья скомандовал, что поединок можно продолжать. Парень оказался крепче, чем я думал. Пожалуй, можно было и не сдерживаться, когда бил!

Впрочем, я по этому поводу сильно не переживал — выигрывать мне было вовсе необязательно, хотя, как и все, проигрывать я не любил. Я же вышел на ринг, чтобы подсобрать боли и страданий, а не удовлетворять свои амбиции! Поражение или победа от этого мужика в нашем захолустье никак не должны отразиться на моих грандиозных планах и задачах.

Поэтому, хотя я и мог по правилам нападать, пока противник приходит в себя, чтобы, воспользовавшись этим, его добить, я не стал. Публика снова замерла в изумлении — тут так не было принято. А затем снова разразилась криками — причем восхваляющими мое благородство. Возможно, на эту благодарность публики повлияло и то, что подавляющее большинство поставило деньги против меня и не хотело их терять. Я вообще об этом не задумывался — Демон пришел в себя, его глаза полыхнули ненавистью, и мне нужно было сосредоточиться на продолжении поединка, чтобы он не закончился слишком уж быстро моим полным поражением.

Теперь мой противник явно опасался подходить слишком близко и принялся осыпать меня ударами ног с дальней дистанции. Причем старался попасть по моему поврежденному суставу. В этом он был не особо хорош, удары у него сильными не получались. Другое дело, что не нанося большого вреда моему колену, он причинял каждым ударом мне большую боль. Я нисколько за него на это не обижался — в важном для меня бою, будь у меня задача обязательно выиграть, я бы и сам бил по уязвимым местам противника.

Удары я практически не парировал, вернее, делал вид, что пытаюсь, но скорости не хватает. Демон осмелел и стал делать их небрежно, за что немедленно поплатился. Подхватив его ногу, я сделал шаг назад, посадив его на шпагат. Явно это была не его сильная сторона — сесть на шпагат он сел, но вставал с него мучительно долго. Добивать я его снова не стал.

В этот раз оплошность моего противника встретили гробовым молчанием. Только один зритель крикнул:

— Да он что, играет с ним, что ли?