Антидемон. Книга 11

— Да я не дура, сама все это понимаю, так что и не планировала тебе это предлагать, — вздохнула Джоан, — но я вспомнила про деньги Зерелиуса, что он тебе оставил. Там же тьма-тьмущая золота, вполне хватит на этот выкуп!

Я чуть не уронил вторую булочку, которую как раз потянул со стола. Выпечка все же на кухне герцога отменная! Не зря Эрли ей так очарована.

Откашлявшись, спросил Джоан:

— Полмиллиона золотых монет? Без всяких гарантий? Даже когда твой отец прямым текстом говорит, что граф может их потом не вернуть?

— Уверена, что ты со временем будешь ворочать и не такими суммами! — гордо выпрямившись, сказала Джоан. — К тому же Альта обещает, что заставит отца непременно вернуть мне все деньги. Она говорит, что он очень запаслив, и у него наверняка есть тайники, которые сисерийцы не нашли, хоть и искали неделями во время оккупации.

Я призадумался. Надо же, всего-то шел по коридору несколько дней назад и пожалел плачущую девушку, а как оно все повернулось! Хотя, конечно, и приятно слышать от Джоан о ее уверенности, что для меня со временем такие суммы станут обыденными. Или это обычная лесть, чтобы меня убедить? Будь еще деньги мои, а не Зерелиуса… свои-то не страшно потерять, если что. А вот если граф окажется скупердяем, то когда старикан вернется, неловко будет ему говорить, что я уничтожил такую значимую часть его состояния. А если еще рассказать причину… Адские демоны, да я даже представляю себе, как Зерелиус на меня при этом взглянет. Мол, олух ты, Эйсон, несусветный!

Девушки, когда хотят чего-то добиться, бывают чертовски убедительными. Джоан больше ничего и не говорила, просто смотрела на меня с жалостливым видом оставшуюся часть трапезы. Даже есть расхотелось. Ну, разве что еще третью булочку утоптал — вспомнил, что на обеде выпечку не ел, заболтался с парнями про ночную охоту.

— Ладно, я как раз обратил много не дающей прибыли недвижимости Зерелиуса в наличные, так что такая сумма у меня есть, конечно, — сказал я наконец, — но Альта должна будет тебе дать не простое обещание, а клятву, что вернет всю сумму сама, если папаша ее заартачится. Настоящую клятву, со ссылкой на кару одного из богов за нарушение, а не просто девичье — ой, да конечно! И меня в это дело не впутывай — пусть считает, что это твои карманные деньги. Пусть ее папаша потом обалдеет и больше уважает ректора, раз у его дочери такие деньги лежат на наряды и булавки.

И кроме того — авось он побоится не возвращать деньги за выкуп племяннице короля. Не простому первокурснику из Академии все же, про такой долг некоторые знатные подданные нашего короля вполне могут и позабыть… да и не хочется мне светиться с такими суммами, мало ли граф болтливый окажется. Потянется очередь деньги одалживать, а то и еще чего придумают какие озорники. К тебе-то побоятся приставать с такими просьбами.

— Ой, спасибо тебе! — обрадовалась Джоан. — Я с самого утра тогда Альту обрадую. Жаль, что сейчас уже слишком поздно!

Назавтра у нее все срослось. Альта, узнав о готовности Джоан помочь, сияла весь день, как начищенная медная монетка. Парни, напротив, посмурнели. Они начали подозревать, что одному из них улыбнулась удача с покорением ее сердца, и пытались понять, кто именно счастливчик. И почему он от всех скрывается? А самое страшное подозрение — что он не из их числа…

Келерт, Академия

Проректор заглянул к одному из своих друзей, Древчу, поболтать. Война закончилась, но он все никак не мог перестроиться на прежний ритм мирной административной работы в Академии. То и дело ловил себя на том, что подолгу сидит, уставившись пустым взглядом в окно своего кабинета. И о чем в эти минуты думал, даже и вспомнить не может.

Чтобы встряхнуться, ходил почаще по друзьям, уходя из кабинета под любым благовидным предлогом. В надежде, что эти походы помогут ему «вернуться с войны» не только телом, но и душой.

А к Древчу вообще заглянул под конец рабочего дня. Да еще и с бутылкой хорошего вина. Ну, не совсем бутылкой, бутылью. Особая поставка, ограниченная серия, емкостью в три литра. Может, если выпить в хорошей компании, это тоже поможет прийти в себя быстрее?

Древч был одним из немногих профессоров, кто плевать хотел на административные позиции своих собеседников и их титулы. С ним всегда было легко общаться. Он с улыбкой достал из шкафа два бокала, вытер с них пыль, разлил вино и поддержал беседу. Быстро уловил подавленное настроение собеседника и спросил с удивлением:

— Келерт, дружище, да что ты такой смурной? Ты же герой войны! Тобой все гордятся, и совершенно заслуженно! Да тебя всем студентам следующие двадцать лет преподаватели в пример будут ставить — вот какие у нас проректора!

— Мне нелегко все это далось. Столько крови… Столько ответственности за жизнь других людей… Да еще и не просто незнакомых раньше солдат, а студентов и коллег. До сих пор часто не могу понять, где я и что делаю в своем кабинете. А Эйсон… как ни увижу его где-нибудь, так он постоянно улыбается и в компании своих друзей. Словно для него и не было никакой войны.