Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Я далек от «клевретного», «притронного» окружения столичного городничего, и мне не с руки считать восклицательные знаки на его резолюциях, как разглядывать цвет пасты шариковой ручки, которой эта резолюция начертана. Хотя знаю и таких чиновников: они, задыхаясь от восторга, от снизошедшей на них просветленности объясняют суть каждого изгиба, каждой закорючки лаконичных резолюций Лужкова. «Прошу оформить» — это совсем не значит оформить немедленно. С оформлением можно не спешить. А вот, если оформить и срок два дня — другое дело, надо «поспешать» с выполнением воли Юрия Михайловича.

Резолюция «Разберитесь» только на первый взгляд строга. Можно и не разбираться. Это примерно «переводится» так: «Что вы здесь пишете мне? Разберитесь сами». А вот, если: «Разберитесь и доложите», тут дело другое, но тоже не слишком страшное: срок-то не указан. В обилии разных государственных и важных политических дел мэр и забыть может.

Он авторитарен, Он всюду. Он — «излучатель» идей, энергии. Потому что Лужков — есть Лужков. Мало кто приходит к нему просто, чтобы поговорить, увидеться. У него на такой «настроенческий», беспредметный разговор попросту нет времени.

Дома или накоротке он встречается только с людьми, очень близкими по делу, по контактам, по бизнесу. Или «выпендренно» близкими людьми. Да и вряд ли Лужков рискнет пригласить человека, неприятного его жене — самой состоятельной женщине России, миллиардеру Елене Батуриной.

Жена Лужкова — особая тема. И говорить наспех о ней не имеет смысла.

Однако прервемся на момент, чтобы не пропустить, не забыть собственных ощущений от встреч нестандартных и крайне важных.

В пятницу 6 сентября 2002 года в ИТАР-ТАСС — календарная обед-встреча редакторов ведущих СМИ с Анатолием Чубайсом.

«Пресс-тамада» — Игорь Гусман, оставшийся на хозяйстве вместо уехавшего куда-то Виталия Игнатенко, директора ТАСС. Уже тот факт, что встреча с Чубайсом проходит в отсутствии Игнатенко, говорит о ее некой нестандартности. Чубайс — фигура первого ряда, и присутствие Игнатенко на таких встречах и логично, и даже обязательно.

Уже когда разъезжались, на мою реплику: «Это же не я пригласил Чубайса, а ты», Гусман ответил: «Я не приглашал. Чубайс сам попросил об этой встрече». Чубайс попросил сам? Почему? Попробуем ответить на этот вопрос.

Днем раньше Анатолий Чубайс был приглашен к Владимиру Путину. Может быть, поэтому? Ход и итоги беседы с президентом обеспокоили одного из главных российских реформаторов? Как свидетельствовал ряд газет, формальным поводом разговора был отчет Чубайса о подготовке к зиме. В действительности же, Путина интересовала реформа РАО ЕЭС, дробление монополии на генерирующие компании, реструктуризация долгов одной структуры другой внутри самого электроэнергетического гиганта Европы.

Чубайс напорист и непреклонен, но противопоставить что-либо этому напору в виде масштабной профессиональной аргументации, как Путин, не в состоянии. И на «пресс-обеде» в ИТАР-ТАСС Чубайс говорил очень уверенно, что производила должный эффект. Оппоненты не решились на полемику. Более того, как я понял, мало, кто из присутствующих, настроен был говорить об энергетике. Алексей Венедиктов — генеральный директор радио «Эхо Москвы» своим непрерывным словесным потоком буквально монополизировал внимание Чубайса. Журналист был настолько активен, что скоро стало похоже: это — не домашняя заготовка самого Бенедиктова, а «эхо Чубайса», им сформулированных «идей» и вопросов, озвученных «своим» журналистом.

Мы сидим с «Веником» рядом, и все время ласково переругиваемся. Венедиктов никому не давал говорить. На «тассов-ском» обеде многих потянуло на сенсацию, ибо Чубайс без сенсации — это не Чубайс.

Насколько справедливы слухи о любовнице Немцова?

— Несправедливы, — кто-то из моих коллег сыграл на опережение. — Но она родила от него ребенка.

Чубайс сдерживающее поднимает руки, предупреждая, что на эту тему он не расположен вести разговор. Улыбка ироничная, снисходительная не покидает его лица: «А я — молодец, — говорит улыбка. — Не позволил этой шпане (имеется в виду руководящий журналистский корпус на обеде) размазать Борю по стеклу. Все мы — не святые. Однако право понимающей улыбки остается за мной. Я ничего не сказал, но они все поняли».

Еще один вопрос, кто и почему поддержал контакты Бориса Немцова с лидерами белорусской оппозиции?

Анатолий Чубайс в отношении Александра Лукашенко непреклонен: «Чем раньше его уберем…, — он делает уточнение, — уберут, уйдет сам…, — на секунду задумывается. Все та же снисходительная улыбка. — Нет, сам он никогда не уйдет. Оппозиция слаба. Он там всех выкорчевал».

— Пророссийски настроенной оппозиции там, по существу, нет, — уточняю я.

— Есть, — не соглашается Чубайс. — Но очень слабая.

В таких случаях говорят: «И я прав, и ты прав». Мы живем в такое время, когда наши действия определяются не состоянием необходимости (выгодно, разумно), а состоянием возможности (сейчас или никогда).