Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет

Чеченцы оказались негодными политиками. Да и откуда взяться таким навыкам? Они — боевые командиры, а позже — боевики. Что они умеют? Воевать в горах, устраивать засады, подрывать бронемашины, брать заложников и убивать — вот и весь ресурс. Никаких иных профессиональных навыков, никаких. Хотя о чем я? Неужели и вправду верю, что умение воевать — признак национальности, а не выучки и способности убивать? Независимость на основе только бандитизма существовать не может. Немцы были хорошими воинами? А абреки? А монголы? У государственной независимости много параметров. И у чеченского общества? Впрочем, я не прав. Первая проблема Чечни в последние 10–12 лет — это территория, на которой проживает некая сумма людей, но не общество. Кстати, и Гитлер считал, что русские и цыгане — «некая сумма» людей. «Тыща», а может быть, и больше. Так вот, Чечня не готова пока к устойчивой форме государственности. В этом — главная проблема убитого Ахмада Кадырова. И его сына Рамзана, на которого легла миссия преемника отца. Путин хорошо понимают, что такое быть преемником. Россия для Кадыровых щит, который они несут перед собой. Хотя и убиенный муфтий Ахмад, и его сын хорошо знают, что такое партизанщина. Особенно, в «зеленке», в горах. Знают это и «федералы». Кадыровы выстраивали управление Чечней, казалось бы, в позволительном режиме. Они максимально использует Россию и Путина для укрепления своего режима. Оба Кадыровых — ставленники Путина.

ГДЕ-ТО ТЕРЯЕШЬ, ГДЕ-ТО НАХОДИШЬ

Президентские выборы 2004 года — это тоже рецидив стабильности. Как ни крути, 70 % голосов избирателей — Путину. И этот результат говорит сам за себя. Поддержка народа налицо. И патетические слова: «Нация сплотилась вокруг своего Президента» — не блеф. Это похоже на правду. Ельцину не снилась столь сокрушительная симпатия избирателей. В чем же дело? Путин — наш президент! А что тогда делать со следующим? Мгновенно разлюбить Путина? И как будет выглядеть «Единая Россия» с этим расхожим брендом: «Путин — наш президент!» Тот, следующий, будет вписан в тот же самый бренд «X — наш президент!»? Или бренд будет видоизменен?

Когда вы спрашивали единороссов об идеологии партии, они совершенно серьезно отвечали: «Мы же сказали: «Путин — наш президент!» А значит, идеология Путина и есть наша идеология».

Но вернемся к итогам выборов. Какую стабильность мы обрели, и что является базисными началами этой стабильности? Уверенность в завтрашнем дне? Вряд ли. Она чуть больше, чем была вчера, но это уже хорошо. Однако с абсолютной уверенностью утверждать подобное достаточно рискованно. Есть ощущение твоей востребованности? Конечно же, нет. Начни рушиться цены на нефть, и никакие золотовалютные резервы ЦБ нас не спасут. Смягчат удар — бесспорно, но полных гарантий нет. Как долго будет продолжаться это самое снижение цен, если оно случится? И на какой отметке оно остановится?

Уверенность в безопасности твоего дома, твоей личной безопасности? Увы, нет. Никогда разгул криминала не был столь вопиющим. А терроризм? Угрожающая концентрация этой опасности налицо. Мы привыкли к повседневным убийствам. Насильственная человеческая смерть стала привычным фактом бытия. Мы говорим об этом так же спокойно, как о прогнозе погоды.

Будущее наших детей стало определеннее? Вряд ли. Эта помешанность на реформах всех видов и профилей подвела систему образования в стране к черте. Желание правительства буквально вышибать деньги из сограждан по любому поводу поставило под вопрос бесплатность образования, как социальной гарантии, которую бесспорно давал прошлый поруганный вдоль и поперек советский строй, при котором граждане в едином по-рыве строили и развивали социализм, и время от времени — коммунизм.

Можно поставить еще с десяток таких же колких вопросов, на которые мы не получим положительного и бесспорного «да». Тогда, в чем дело? О какой стабильности мы говорим?