Аномалия Шарли

Убедившись, что с ним все было в порядке, я сделала глубокий вдох. Пришло время сделать трудное дело… то, от чего мне будет больнее сотни ударов по голове.

Пришло время попрощаться.

— Мне пора идти, хорошо? Мне нужно идти, — прошептала я сдавленным голосом. Я наклонилась и приблизила свое лицо к его лицу, пытаясь запомнить каждую морщинку и линию. — Тебе лучше позаботиться о себе, Счастливчик Уолтер… о, и я оставлю эту шляпу себе.

Я дёрнула за зеленоватый край и попыталась заставить себя улыбнуться. Затем я поцеловала его в его кожистую щеку.

Канистра, которую мне вручил офицер, была наполнена тем же порошком, который я нашла в будке на контрольно-пропускном пункте. Я открыла крышку, чтобы убедиться, что она была полной, прежде чем поставить ее рядом с Уолтером. На обратной стороне было четко показано, как это приготовить и сколько мерных ложек ему понадобится на порцию воды. Так что я надеялась, он сможет это понять.

Я бросила на него последний взгляд, прежде чем уйти, и думала обо всем безумии, которое мы сделали вместе. Уолтер многому научил меня в жизни за такой короткий промежуток времени. Я считала, что научилась жить по-настоящему, путешествуя с ним. И я никогда этого не забуду.

Но мне здесь не было места. Я не принадлежала Ничто. Я родилась слишком слабой, меня сделали слишком мягкой. Я не причинила Уолтеру ничего, кроме неприятностей.

А теперь мне пора было домой.

— Вы закончили? — крикнул офицер, когда я выпрыгнула из пещеры.

Я напряженно кивнула.

— Хорошо, — он достал из кармана пару наручников и надел их на мои запястья. — Шарлиз Смит, я арестовываю вас за убийство шерифа Кляйн и нескольких офицеров…

Остальное из того, что он говорил, просто ускользало от меня. Он зацепил наручники за петлю сзади на своем ремне, связывая нас вместе, затем я забралась на байк позади него и держалась, пока он вез нас через холмы.

Его Нормальные рефлексы облегчали поездку. Мы уверенно взбирались по склонам и летели по долинам. Мы ни разу ничего не задели. Я могла откинуться, насколько хотела, и знала, что не вывела бы его из равновесия. Вероятно, потребовалось бы восемь человек, чтобы опрокинуть Нормала.

Второй офицер ждал нас там, где мы его оставили. Вряд ли он удосужился слезть с байка. Он поднял кулак, когда увидел нас, и щелкнул выключателем на руле. Он выкрутил сцепление, когда в него попала первая пуля.

Пуля, а не луч. Я знала это, потому что не было ни взрыва, ни света — только хлопок и много крови. Офицер получил ранение в плечо, и пуля пробила его броню.

Он упал, байк рухнул на него сверху. Это пригвоздило бы среднестатистического человека к земле. Но офицер отбросил байк одним взмахом ноги. Одной рукой он схватился за рану, а другой достал револьвер.

Рядом с нами с холма шла большая группа людей. Ни одно из их оружий не стреляло лучами. Ничто не светилось голубым. Они кричал​​и, когда человек во главе попытался сбить второго офицера.

У него была винтовка с абсурдно длинным стволом — даже длиннее, чем у Жозефины. Он мог разбить голову муравья с помощью прицела, который у него был для этой штуки, но он продолжал промахиваться.

Офицер, с которым я ехала, выхватил револьвер и большим пальцем повернул его рычаг, чтобы зарядить. Затем он переключил байк на более высокую передачу.

О, Боже, он попытается перепрыгнуть. Он попытается улететь с вершины нашего холма туда, где другой офицер боролся за свою жизнь.

Я крепко держалась, пока он срывал нас с вершины гребня. Мы летели по воздуху — оба наших колеса вращались в пустом пространстве, и ближайшая земля внезапно оказалась в пятнадцати футах под нами.

Я была в ужасе. Я схватилась за пояс офицера и изо всех сил пыталась удержаться на сиденье. Пока я пыталась не кричать, офицер навел пистолет и выстрелил.

Нормалы не мигали и не промахивались. Он попал человеку с длинноствольным ружьем в указательный палец. Я видела, как он отшатнулся и выронил пистолет на землю, но я успела увидеть только это.

Внезапно у меня в глазах появилась кровь.

Кто-то прострелил моему офицеру шлем. Это произошло так быстро, что я не заметила, кто это сделал. Фонтан теплой влажной крови хлестал меня по лицу и обжигал глаза. Я ощущала, как мы оторвались от сиденья, оторвавшись от мотоцикла под весом тела офицера.

Я ничего не могла сделать. Я ослепла, и мои руки были прикованы наручниками сзади к его ремню. Даже если бы я могла протянуть руку вокруг него, чтобы схватиться за руль, я бы ни за что не смогла совершить этот прыжок. Так что я цеплялась за заднюю часть его одежды и пыталась удержать его тело между собой и землей.

Мы оторвались от мотоцикла — это была хорошая новость.

Плохая новость заключалась в том, что я так сильно рухнула на офицера, что, похоже, снова сломала себе ребра.

— Ах! — закричала я, но это не имело значения. Я не думала, что кто-нибудь мог услышать меня из-за шквала выстрелов, доносившихся с соседнего холма.