Аномалия Шарли

Я пыталась ее заткнуть, но Гракла продолжала кричать. Она сошла с ума — она боролась с моей хваткой, как животное, пыталась вырваться. Я только успела обхватить рукой ее горло, как почувствовала острую боль.

Что-то пронзило меня за глазом. Было больно, как смотреть на солнце после запаха клея Уолтера. Боль была настолько убедительна, что я схватилась за лицо, ожидая почувствовать кровь. Но ничего не было.

Через секунду боль ушла. Порыв ветра швырнул грязь мне в лицо, и я могла только крепко держать Граклу. Она устроила мне ад — весь ад, который в ней был. Я была так сосредоточена на борьбе с ней, что не понимала, что у нас проблемы.

Было уже поздно.

Жук нас обнаружил.

Я не знала, слышал он крики или видел драку. В любом случае, он двигался к нам зигзагами так быстро, как только наклонялись его пропеллеры. Бежать не было смысла: я видела, как быстро упали ракеты. Я видела, как они хлестали по воздуху — я видела ту, что обогнула блокпост и засыпала его крышу кусками человека, который пытался спрятаться за ним.

Если клоп захочет нас убить, он это сделает. И я ничего не могла…

— Стреляй! Выстрели прямо в глаз!

Голос ворвался в мою голову так яростно, что меня чуть не стошнило. В глазах мелькали тени: я наблюдала за стволом пистолета, который мчался за жуком, прокладывая его путь по небу. Рука, держащая пистолет, была терпелива. Устойчивая. Независимо от того, где он был, прицел оставался на одной линии с зеркально-черной линзой жука…

Что-то щелкнуло.

Я увидела закономерность.

Гракла царапала меня, когда я перевернула ее на живот. Я прижала ее руки коленями и схватила с пояса револьвер. Жук находился примерно в сотне ярдов. Я повернула рычаг и пыталась прицелиться, пока заряжался патронник.

Пятьдесят ярдов.

Я дышала глубже, чтобы моя рука успокоилась.

Двадцать.

Я нашла черную линзу на передней части жука — она была размером всего с пуговицу рубашки.

Десять.

Пора. У меня был один шанс. Я широко взмахнула револьвером, указала туда, куда, по моему мнению, жук рванет в следующий раз, — и надеялась, что угадала.

Пять.

Жук гудел.

Я нажала на курок.

Вспышка красного, а затем дождь битого стекла. Мой выстрел прошел через переднюю линзу, разорвал внутренности гада и, наконец, вырвался из задней линзы. Земля содрогнулась, водяной жук упал с неба. В лицо отлетели песок и камни, но оно того стоило.

Мы были живы.

— Твою… мать…

Я скатилась с Граклы и упала на землю рядом с ней. Все болело. По всему телу были синяки, плюс царапины. Мне пришлось бросить пистолет, потому что на моей руке были следы от укусов, а сжимать кулак было больно. Не знала, как мне удавалось удерживать его достаточно долго, чтобы прицелиться.

— Пожалуйста, не стреляй в меня, — буркнула я, когда Гракла схватила пистолет.

Она долго прижимала его к моему лицу. Ее брови были сердито сдвинуты, а губы сдвинулись от зубов в рычании. В ее глазах была ярость, смешанная со страхом. Слезы навернулись на их краях и полились в спешке.

Я понимала: в ней было столько эмоций, что она не знала, что делать. Я знала такое раньше. И я бы не стала ее винить, если бы она воспользовалась этим шансом, чтобы нажать на курок.

Но это не случилось.

Она сказала мне кое-что — отборные вещи, судя по тому, как громко произносились слова.

Я извинилась.

Она кричала еще немного. Затем она запихнула револьвер мне за пояс и прижала руку к моей груди. В ее глазах было что-то мягкое, когда она шепнула:

— Хорошо?

— Да, — сказала я со смехом, который заставил меня задуматься, не сломала ли я ребро. — Ой! И да. Все хорошо.

ГЛАВА 25

Тревога утихла после взрыва жука. Они будто были соединены каким-то сигналом — почти как домофон, но для ботов. Я лежала на траве и глубоко дышала в оставшейся тишине. Может, из-за того, что все цикады были мертвы или сорняки были слишком чахлые, чтобы шипеть, но тишина казалась гуще, чем раньше.

Раздался тихий звон, Гракла скользила скованными запястьями по коленям. У нее были такие же царапины и синяки, как у меня. На ее нижней губе образовалась трещина из-за того, что я ударила ее затылком по лицу.

Я лежала неподвижно уже почти десять минут. Она могла бы уйти, и все же она не отошла от меня. Ее темные глаза скользили по обезглавленным телам вокруг контрольно-пропускного пункта — и ее взгляд не был холоден, но и не был злым.

Вероятно, она выглядела так же, как я, когда увидела, что шерифа убили. Эти мужчины могли быть частью ее банды, но они не были для нее важны — и это хорошо, потому что они были мертвы.

— Ты в порядке? — сказала я, указывая на ее губу.

Она коснулась ее рассеянно.

— Хорошо.

Ее глаза были прикованы к КПП, и я знала, о чем она думала: боты не охраняли мусор. Большинство дверей в Ничто уже были взломаны. Если нет, то на то была веская причина — например, их охранял жук с взрывающимся черепом.

Большинство людей ушли бы после такого близкого столкновения с неизбежным. Они бы отправились домой и провели остаток дня, наслаждаясь своей удачей. Но я не была большинством людей.

Я хотела знать, что находилось в этой будке на контрольно-пропускном пункте.