Аномалия Шарли

Столько всего изменилось за последние пару месяцев. После улова, который мы украли у Граклов, Уолтер теперь считал себя выше добычи пищи. С тех пор он ни разу не пробежался и даже не вышел на улицу. Он проводил свои дни в ступоре, вызванном таблетками и едой, — терял сознание в своем углу с дорожкой крошек на груди.

Каждый раз, когда я говорила, что нам нужно было выйти, он брал пакет из фольги и тряс им перед моим носом:

— Зачем, а? Зачем мне выходить на улицу и рисковать тем, что меня подстрелят, когда у нас валяется куча этих маленьких оленьих обедов?

Надпись на лицевой стороне гласила ГЕ. Это была аббревиатура от «Готовая еда», которая была четко напечатана на дне ящика. Но Уолтер не умел читать. И я полагала, в какой-то момент он перевернул один из пакетов на бок и принял букву Е за рога. Это было единственным, что я могла понять.

В любом случае, теперь он был убежден, что ГЕ — это какой-то грубый рисунок оленя — и для человека с ограниченным интеллектом Уолтера это означало, что каждый прием пищи должен был каким-то образом содержать мясо оленя. Даже если на упаковке было написано свиная колбаса или говяжьи равиоли. С ним нельзя было договориться.

Да, ГЕ был вкуснее, чем все, что мы могли бы убить или замариновать для себя. Они хранились вечно, хорошо продавались, и просто нужно было немного горячей воды, чтобы приготовить их. Они были адской находкой, я не могла с этим спорить.

Но проблема была в том, что их осталось всего сотня — ну, девяносто пять, после того, как прошлой ночью Уолтер съел что-то такое, что заставило его есть, как дикое животное. Я проснулась от странного шума и обнаружила Уолтера с выпученными глазами, окруженного пустыми пакетами из фольги, хрустящего сублимированной лапшой.

Я не могла придумать ни одного сценария, в котором ГЕ прослужили бы нам больше пары месяцев. Температура уже начала падать: то немногое, что раньше было зеленым, превратилось в корку коричневого цвета. Меньше птиц было в небе, меньше животных в наших ловушках. Мы должны были взять урок у белок и начать запасать все, что можем.

— Сколько это ведер? Восемь? — я опустила сверху еще несколько орехов пекан. Их скорлупа была гладкой и сухой. Достаточно было неверного толчка, чтобы сбить кучу и отправить их каскадом на землю. — Блин.

— Хорошо, — крикнула Гракла.

Она бродила между деревьями впереди меня, шагая так изящно, как только могла, с короткой веревкой на ногах. Я поменяла повязки на ее запястье. Манжеты вместо узлов. Я знала, каково быть зажатой, и я не могла сделать это с другим человеком — как бы она меня ни раздражала.

— Ты собираешься собирать орехи пекан или мне нужно приковать тебя цепью к грузовику?

Каким-то образом и вопреки всем причинам Гракла до сих пор не заполнила ни одной загрузки. Четыре часа работы, и я думала, что на дне ее ведра могло быть даже целых четыре орешка. Я могла бы засунуть руку в змеиную нору и найти улов получше.

— Нет… эй! Что я говорила о том, чтобы оставаться рядом? — я ухватилась за веревку вокруг талии и резко дёрнула ее, оттягивая Граклу. — Хватит дурачиться.

Связывание нас вместе было единственным способом удержать ее от побега. Теоретически это была хорошая идея: если она побежит, ей придется тащить за собой мой вес. Была вероятность, что она не уйдет далеко. Но Гракла, как всегда, быстро нашла способ заставить меня пожалеть об этом.

Ей нравилось идти вперед, пока веревка между нами не натянется. Затем она ждала, пока я нагнусь, чтобы подобрать орех пекан, и бросалась вперед со всей силой, в результате чего я падала лицом вниз и ехала несколько футов.

Сегодня я съела больше грязи, чем, вероятно, было полезно для здоровья. И мне хватило.

— Хорошо, — я схватила револьвер с пояса и направила его ей в лицо. — Либо ты наполняешь это ведро, либо я тебя врежу. Я серьезно.

Она смотрела на меня. Но она, должно быть, вспомнила, что я сделала с ее приятелями Граклами в отеле, потому что она взяла орех пекан и нерешительно бросила его в ведро.

— Хорошо. Осталось всего около сотни, прежде чем ты его заполнишь.

Я могла быть немного мягкой, но я была очень упрямой. Мы не вернемся к грузовику, пока Гракла не наполнит свое ведро доверху, и я буду беспокоить ее столько, сколько потребуется.

Ближе к концу полудня она закончила. Мы очистили такой широкий участок, что у нас почти закончились деревья для сбора. Я пыталась решить, стоит ли возвращаться на отдых, когда услышала чей-то крик.

Гракл тоже это слышала, и ей было очень интересно.

— Нет, нет! — зашипела я, отталкивая ее.

Я потянула так сильно, что она упала на бок, но, казалось, почти не заметила. Все ее внимание было сосредоточено на этом крике и на его смысле. Ее голова моталась из стороны в сторону, как у собаки, волнистые волосы разлетались. Она указала в направлении шума и буркнула несколько странных слов. Затем она повернулась ко мне с надеждой.

— Нет. Мы туда не пойдем — потому что я не знаю, сколько их там! — сказала я, когда она сжала кулаки. — И я могу гарантировать тебе, что они не дружелюбны. Мы возвращаемся…